Цанг Ньон Херука - Поющий о свободе. Жизнь великого йогина Миларепы

Жизнеописание досточтимого миларепы, в высшей степени могущественного йогина, указывающее путь к освобождению и всеведению

Перевод с тибетского и предисловие

Елены Леонтьевой, к.и.н.

Редакция: А. Лузгин, А. Кузьмина, Е. Половникова, Э. Лобацкая

Иллюстрации: З. Тогузаева, Р. Бир

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Перевод на русский язык. Е. Леонтьева, 2012

© Иллюстрации. З. Тогузаева, 2013

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Ориенталия», 2014

Пожалуй, самые яркие страницы истории индийского и тибетского буддизма связаны с жизнью и деяниями йогинов. Их биографии поражают воображение. Как правило, в самой ранней юности, попав в сложные обстоятельства, эти мужчины и женщины осознавали всю тщетность обыденного существования. Они открывали для себя, насколько бедна и бесполезна жизнь, содержание которой исчерпывается борьбой за выживание. Им было совершенно не интересно продавать и покупать, зарабатывать и тратить, обретать и терять, а потом умереть, так ничего и не поняв. Им как воздух необходим был истинный смысл, пронизывающий и объединяющий все. И ради его обретения они преодолевали невиданные препятствия, проявляя чудеса стойкости, отваги и верности избранному пути. Большинство из них, подобно Миларепе (1040–1123), герою этого повествования, отрекались от мирских связей и занятий, становились отшельниками, вольными странниками – пример, который во все века вдохновлял множество искателей духовного пути. Восстав против пустых ритуалов, шарлатанства, властолюбия и лживого философствования, йогины и йогини были мятежниками, борцами с предрассудками. Утверждая идеалы внешней и внутренней свободы, они жили небольшими группами в горных пещерах и лесах, часто даже на кладбищах, медитировали и давали тантрические поучения. Некоторым удавалось органично вплетать духовный путь в обеспеченную и занятую мирскую жизнь, ни от чего не отказываясь. Многие йогины были музыкантами и поэтами, их постижение отразилось в чудесных мистических песнях, написанных простым языком с использованием таких доступных примеров, как дом и семья, скотоводство и ремесла, любовь и чувственная близость.

Образы йогинов на протяжении всей истории окружает ореол романтики и мистицизма. В их биографиях трудно, а подчас невозможно отделить реальность от вымысла – где кончается одно и начинается другое? А может быть, там все вымысел или все реальность? Те невероятные способности, называемые «сиддхи», или «йогические совершенства», – от поразительной живучести или работоспособности до полетов по воздуху, – которые йогин демонстрирует на каждой странице своего жизнеописания и с которыми в повседневности мы никогда не сталкиваемся, – совсем ли они выдуманы или только сильно преувеличены? Могут ли они хотя бы отчасти претендовать на реальность? Каждый по-своему отвечает на этот вопрос. Наверное, легче это воспримет тот, кому уже посчастливилось встретить человека, обладающего необычными качествами. Таких людей немного, но они есть. Среди нас живут гении, проникающие в тайны вселенной; есть творцы, чьи произведения глубоко затрагивают сердца; есть спортсмены, заставляющие тело преодолевать все мыслимые и немыслимые границы возможного; буддисты говорят и о просветленных, в совершенстве владеющих всеми аспектами ума. И поскольку, как утверждает буддизм, «ум – это царь» и «все происходящее происходит в уме», их мудрость Просветления способна менять не только собственное восприятие и поведение человека, но и «обычный» внешний мир. Однако пытливого ученика привлекает не это умение йогинов играть с законами природы – иначе идеальным образцом для подражания был бы просто искусный фокусник, – а прежде всего дар открывать чужие умы и вдохновлять других на постижение истины. Такие «мастера сознания» обладают великой мощью благословения – соприкасаясь с ней, начинаешь верить в собственные силы, в возможность обретения такой же мудрости, такого же счастья и свободы.

Миларепа, знаменитый буддийский йогин и поэт средневекового Тибета, оставил огромное наследие из нескольких десятков тысяч духовных песен. Услышав слово «поэт», тибетец первым делом вспомнит о Миларепе, как всякий россиянин – о Пушкине.

Этот великий отшельник относится к числу ранних держателей школы Кагью – одной из крупнейших тибетских традиций, уходящих корнями в тантрический буддизм Индии VIII–XI веков. Основал эту школу учитель Миларепы, мирянин Марпа Чёкьи Лодрё, иначе известный как Марпа-переводчик.

Работе Марпы и Миларепы предшествовал более чем двухсотлетний период разброда и шатаний, который наступил в середине IX века. Тогда первая волна буддизма в Тибете завершилась гонениями на Учение Будды, устроенными царем Лангдармой (правил в 838–842 гг.). Этот человек печально знаменит тем, что всего за несколько лет своего царствования сумел уничтожить (к счастью, не во всем Тибете, а лишь преимущественно в Лхасе и окрестностях) почти все плоды трудов буддийских учителей, разрушить монастыри и храмы. После смерти Лангдармы, погибшего от руки монаха Пал Дордже, начались кровопролитные междоусобицы и смуты. Лишенный сильной центральной власти, Тибет потерял многие пограничные земли, и великая тибетская империя пала. Буддизм в этот период существовал только на бытовом уровне. Учение передавалось лишь в рамках семейных традиций, вне каких-либо официальных институтов.

Вторая волна распространения Учения, которая началась в Тибете в XI веке, имела ряд существенных особенностей. Главными фигурами первой волны VII–VIII веков были тибетские императоры, их семьи и немногочисленные приближенные. Учение приносилось тогда иностранцами (Вималамитра, Падмасамбхава и другие пришли из Индии) и не сумело проникнуть в более широкие слои населения. В период до гонений Лангдармы буддизм в Тибете был в основном привилегией верхушки общества. Вторая волна шла «снизу вверх»: на этот раз инициатива принадлежала не царям или князьям, а обычным людям, и движение за восстановление буддизма было массовым. Это настоящий период тибетского Возрождения. В Индии того времени (середина эпохи Палов, императоров, которые открыто покровительствовали буддизму) кроме традиционной университетской Махаяны уже широко распространился тантризм, передаваемый главным образом йогинами-махасиддхами. Именно в этих двух формах Учение Будды было перенесено в Тибет и окончательно там принято. Многие тибетцы, самоотверженно преодолевая трудности и опасности пути, ходили в Индию в поисках учителей, получали там посвящения и устные наставления, запасались текстами сутр и тантр и, возвращаясь домой, обучали своих соотечественников. Эти подвижники – ученые, переводчики и йогины-мистики – часто получали знания у одних и тех же индийских ученых и практиков, а затем у себя на родине основывали каждый свою традицию, опираясь на те из методов, которые стали для них центральными и важнейшими.