Въезд на митинское кладбище и автостоянка перед белым безличным крематорием продувались ветром. Многочисленные цветочницы кутались в куртки и жались к своим цветам. Октябрь.
Двое стояли возле своего автомобиля и, время от времени, поглядывая на тяжёлые двери крематория, говорили.
– Тридцать пять лет. Рано, – один из мужчин опять потянулся к карману, где лежала полупустая синяя пачка сигарет и опять передумал. – Я с ним буквально три дня назад разговаривал, по телефону, всё было о’кей, а утром его жена мне на WhatsApp голосовое сообщение кинула, что всё.
– Тромб, – пожал плечами второй, – это всегда неожиданно. И, честно, скажу, это карма.
– Думаешь? – цепко посмотрел на него первый.
Второй мужчина ничего не ответил, только неопределённо пожал плечами.
Руслан не думал, что это его последний день. Он выпил с утра чай, такой как любил, английский с бергамотом, привычно поцапался с женой и уехал в издательство на «Ягуаре». Чёрный БМВ, более новый, но не ставший привычным, остался в подземном паркинге дома.
На работе он подписал пару бумажек, не читая, потом принял в кабинете одного их своих литераторов, лысого потного толстяка, писавшего для «Русь-бука» уже пятнадцатый год. Писатель приволок для смазки беседы бутылку «Джека Дэниэлса», сначала он чему-то шумно радовался, а потом стал канючить, чтобы ему подняли гонорар, поскольку у него жена, двое детей, и суки-пираты уволокли в паутину все его шедевры, включая и последний, ещё не остывший от типографской машины. Это тоже было привычно. Толстяк вваливался к нему в кабинет каждый месяц с американским виски и с нытьём отечественного разлива.
Это была пятница. Вернувшись домой привычно поздно, Руслан даже не стал включать компьютер. Завтра. Суббота и воскресение, вот два дня, во время которых он забывал о том, что он молодой, но бурно развивающийся бизнесмен, что ему «с неба», как говорили завистники, упало в руки крупное издательство, он отключал телефон и становился ненадолго тем Русиком, каким был в школе, идущим на золотую медаль, но не нудным зубрилой, просто мозги изначально встали правильно. Он отключал телефон, чтобы ни одна сволочь не разрушила картонные стены его замка. Давал жене крупную сумму, чтобы она сгинула на эти дни куда хочет, хоть в Тамбов, хоть в Барселону. Лишь бы не отсвечивала.
Лиза была дочерью прежнего хозяина издательства. Зятю тот отцепил лишь кусочек своей огромной империи, но лиха беда начало! Руслан надеялся переплюнуть своего тестя. Во имя чего он и горбатился пять дней в неделю, спал с нелюбимой женой и улыбался в серпентарии своего нового круга.
Но ничего. Наступили его законные два дня. Жена уедет с утра. Куда? Да плевать! Он проснётся, включит на компе по третьему разу «Во все тяжкие», в ногах лягут два его сиамских кота, он нальёт в кружку пива и снова будет счастлив.
Но ночью, когда он спал, организм его предал. Руслан не проснулся. Просто умер.
Завтра не случилось.
Сон был муторный, какой-то бессвязный. И когда он закончился, Руслан ощутил невольное облегчение. Мужчина хотел открыть глаза, повернуться на другой бок, но тело не послушалось.
Он в панике забился внутри этого тела и вдруг воспарил куда-то под потолок. Руслан сверху увидел себя. Как-то по-другому он видел себя раньше, даже в зеркале. Внизу лежал молодой ещё парень, слегка не бритый, как-то смешно и беззащитно выпростав правую руку из-под цветастого одеяла.
Неужели, всё? – как-то ясно понял Руслан.
Всё.
Похороны назначили на третий день. В морг Руслан не пошёл, было бы противно смотреть, как тебя режут. Благо привязка души имелась не только к телу, но и к месту, где это тело умерло. А тут было интересно. Лизка никуда не поехала, торчала дома. Большое трюмо завесили простынёй. Простыня была древняя, Руслан никогда её не видел. Наверное, ещё советская.
«Интересно, – задумался Руслан, – Если бы я захотел вернуться, я действительно мог бы это сделать через зеркало? Он специально сходил за ответом к соседям. Зеркало его не отражало, но и не допускало его в своё зазеркалье.
«Чушь» – сделал вывод Руслан. В квартиру набилось огромное количество незнакомого народа. Руслан при жизни и не знал, сколько людей лезет к нему в знакомые. Периодически, кто-нибудь подходил к Лизе и, неуверенно елозя глазами, пришёптывал, что на кладбище он поехать не сможет, нервы не те, времени в обрез, а вот на поминках он точно будет, обязательно. Как пить дать. И смотрел на Лизу глазами, в которых синела скорбь.
Внимание Руслана приковал какой-то незнакомый субчик, он вертелся вокруг Лизы и вёл себя как хозяин дома. Лиза периодически хватала субчика за локоть и смотрела ему в глаза. Глаза, наверное, выражали сочувствие. Как подслушал Руслан, субчика звали Серёжей. Барселона, ага. Если Лиза вообще хоть раз ездила туда, то не одна.
А вот коты повели себя странно. Умка и Тюпа забились на шкаф и будто исчезли. Руслан заглянул к ним, но тайские аристократы, похоже, не видели его. Лежали, словно тоже умерли. И какой идиот придумал, что коты видят потусторонний мир? И то, что они не привязываются к людям? Коты были в явном ужасе.
Похоже, Умка и Тюпа были единственными существами, которые оплакивали Руслана. Кроме матери, конечно.
Мать слегла в состоянии гипертонического криза. Руслан хотел было пойти к ней больницу, но это были Мытищи, слишком далеко. Невидимая пуповина одёргивала Руслана назад, парень злился, но ничего не мог поделать. Зато пришёл отец….
Отец умер четыре года назад, внезапно. Похоже, это было их фамильной чертой.
Руслан обнаружил отца неожиданно, тот сидел в пустом кресле, молча, смотрел на сына. Крошил в жёлтых суховатых руках «приму». Наверное, выкуренные сигареты тоже оказываются в раю. Идиотская мысль. Но Руслан не смог от неё удержаться. Парень моргнул, или как оно теперь это называлось, а когда вновь сосредоточился, отца уже не было.
«Ну и не надо!» – вскипел Руслан. С отцом у него и при жизни были непростые отношения.
Наступила ночь. Люди разъехались, в доме остались только Лиза, Серёжа и Руслан. Руслан ходил из комнаты в комнату, избегая только спальни, там сладко стонала жена.
Могли бы дождаться, когда всё закончится! – Руслану было плохо. Если бы он был по-прежнему жив, мог бы случиться инфаркт. Но для подобного выхода уже было поздно. Он не мог даже заткнуть уши, поскольку вместо ушей и пальцев оставались лишь воспоминания его ума. Руслану хотелось уйти, но ни двери на тот свет, ни туннеля со светом в конце не наблюдалось.
Мне что, всю жизнь теперь жить в этой квартире? Сюда въедет этот Серж, тут будут носиться буйные его с Лизой дети, а из него не получится даже нормального кентервильского привидения, чтобы нагнать на них всех жути. Да. Руслан не любил жену. Он любил то, что дал этот расчётливый брак. Но всё-таки у него есть гордость, чёрт возьми!
