Александра Рау - Предание о лисьих следах

© Александра Рау, 2023

© Жильникова Дарья (бильвизз), иллюстрация на обложке, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Звенящая тишина заполнила зал. Люди с портретов на стенах безмолвно, но сочувствующе смотрели на сидящего в нервном ожидании короля. Его руки беспокойно блуждали по камзолу, а ноги торопливо выбивали ритмы на каменном полу. Он резко вскидывал голову, прогоняя упавшие на лицо волосы, и словно находил лишний повод взглянуть на дверной проем, в котором в любой момент могла появиться повитуха.

Стоящий за спиной короля маг положил руку на его подрагивающее плечо.

– Ваше величество, я видел вашу дочь. – Его голос отскакивал от одной стены к другой, пока не заполнил гулким эхом все помещение. – Она мала, но сильна. У нее ваш характер.

Король нетерпеливо повел плечом и поднял красные от отсутствия сна глаза.

– И ее лицо.

Король вскочил с места и ринулся в коридор. Ждать дольше он был не в силах, а душа и разум более ему не принадлежали – маленькое существо, выросшее под сердцем его любимой, забрало у него все имевшиеся на них права. Коридор казался бесконечным и пустым, несмотря на удвоенную стражу и снующих повсюду слуг. От волнения король едва стоял на ногах. Великий полководец и воин, находясь в ожидании чуда рождения дитя, с трудом помнил план собственного замка и не знал, в верном ли направлении шел. Добравшись до толстой, закрытой на засов деревянной двери, он занес руку, чтобы постучать. Воздух прорезал пронзительный крик.

Крик новорожденного.

Король чуть не разнес дверь в щепки. Она со скрипом распахнулась, обдав лицо новоиспеченного отца паром и запахом крови, от которого пустой желудок свернулся в напряженный комок. Все присутствующие обратили взгляды к настойчивому гостю. Все, кроме нее. Белокурая девушка лежала на кушетке с закрытыми глазами, едва дыша, вся раскрасневшаяся от потуг. Королю пришлось силой прокладывать себе путь – десяток повитух упрямо просили его подождать.

– Любимая, – прошептал он, расцеловывая ее лицо. – Дорогая, ты смогла! У нас…

Он замялся.

– Девочка, – без эмоций подтвердила повитуха.

– У нас девочка, слышишь?

Измученное лицо тронула легкая улыбка, но слабость ее была столь сильна, что посмотреть на дитя она так и не смогла.

– Люби… – еле слышно шепнула она. – Люби ее.

Король был полон любви; он предвкушал ее, но даже не осознавал ее истинных размеров. Был готов кричать о ней каждому прохожему, петь каждому путнику, рассказывать каждой звезде на ночном небе. Однако не успел он произнести и слова, как девушка, только что, казалось, поборовшая бессилие, обмякла. Ее рука, мгновение назад крепко сжимавшая большой палец короля, ослабла.

Обезумевший, король оглядывал замерших слуг и стражу. Лишь одна из повитух осмелилась сойти с места: она поднесла к королю умытого ребенка и предложила взять его на руки. Ярко-синие глаза распахнулись, стоило королю прикоснуться к драгоценному свертку, и изучающе уставились на отца. Так, разглядывая маленькое личико, он дошел до своих покоев, несколько раз чуть не столкнувшись с обитателями замка. Спустя час в дверь постучали – маг, недавно поддержавший правителя в тронном зале, осторожно заглянул в его покои.

– Ваше величество, – прошептал он, опасаясь разбудить дитя. – Всадник уже ждет. В какие земли и с какой вестью ему следует отправиться?

– Отправьте гонца к тем, кто ее вырастил, – ровным тоном произнес он, а потом, поняв, что выразился недостаточно точно, исправился: – К ее родителям. Скажите, что ее больше нет. И отошлите их подальше.

В ту ночь я никак не мог дотянуться до рассвета.

Ночные дежурства у лесных границ с самым живописным видом на людское королевство быстро вплелись в повседневность, но их однообразность оказалась крайне утомительной. Ярких событий и потрясений я избегал сознательно – отсиживаться в тени славы выдающегося отца было одновременно просто и невыносимо, – но годы шли, а я не чувствовал, что жизнь во мне кипит и искрится. Лишь проходит мимо.

Впрочем, Аррум был прекрасным местом, чтобы просто существовать.

Бесконечная зелень деревьев окутывала душу теплом, словно сама Мать Природа брала тебя под свое крыло; каждый миг казался столь ценным, что мысли о бесполезности прошедшего дня улетучивались еще до того, как успевали зародиться. Лес скрывал от глаз чужаков самое важное – Дворец Жизни, – и каждый эльф в его границах знал, что Богиня стоит на его защите.

– Териат!

Я обернулся, хоть в этом и не было необходимости: каждую интонацию, на какую был способен этот голос, я знал наизусть. Индис пробирался через кусты, как всегда пренебрегая протоптанными дорожками, и высказывал недовольство каждой ветке, посмевшей бесцеремонно зацепиться за его драгоценные одежды.

– Спишь, дурень?

– С тобой уснешь, – проворчал я. – Ты что, сбежал со своего поста?

– Не сбежал, а подменился, – оскорбился он.

– Когда-нибудь Бэтиель плюнет на все и застрелит тебя, вот увидишь.

Индис пожал плечами, даже не рассматривая вероятность такого развития событий. Усевшись на упавшее дерево, служившее местным постовым единственным подобием мебели, он достал из кармана жилета россыпь красных ягод. Половина даров природы не пережила путешествия. Эльф поспешил закинуть их в рот, но стекавший меж пальцев сок тут же окрасил его жилет похожими на кровь пятнами.

– Кнорд, – тихо выругался он.

Я усмехнулся, но шутить над другом не стал; знал, что вызову этим лишь поток сетований о предстоящей стирке и полном отсутствии в моем сердце сострадания. Индис не отличался серьезностью, что, впрочем, не мешало обществу многого от него ожидать, а ему – без зазрений совести не оправдывать этих ожиданий.

Я устремил взгляд за границы леса. Городские стены Греи отделялись от острова зелени пустынным трактом, поросшим низкой травой, отчего каменные возвышения выглядели еще величественнее. В окне на вершине башни Восхода, словно в ответ на мой интерес, вспыхнул факел. Пламя было неподвижным и потому в окружении тьмы напоминало яркий зрачок на фоне темной радужки; я поежился, представляя, какому страшному зверю мог бы принадлежать подобный взгляд. Индис ткнул меня в плечо, привлекая внимание.

– Сегодня пришлось снова сидеть на совете… – пожаловался он, встряхнув облако упавших на лицо рыжих кудрей. – Неудивительно, что в Арруме такая скукота! Двадцать членов совета, и все – старше четырех сотен лет. Нужен кто-то молодой, кто напомнит им, что жизнь может быть совсем иной.

– Если проявишь инициативу, твоя мать будет счастлива.

– Нет-нет-нет, – тут же запротестовал эльф. – Я – никогда. Но ведь мечтать не вредно?

Я предложил рассказать друг другу о самых смелых мечтах, когда-либо посещавших наши умы, и до самого рассвета не произнес ни слова. Индис рассуждал, что будет, если бабочки станут размером с птиц, а птицы придут на замену лошадям, и мы сможем пролетать над океанами за считаные часы вместо того, чтобы неделями бороздить волны бескрайних вод. Затем он вспомнил о никудышной прочности ягодной оболочки и долго рассуждал, какая толщина шкурки позволила бы без опасений складывать плоды друг на друга и в то же время не прикладывать усилий для ее раскусывания.