Вестник смерти сидел на табурете и, прикрывшись занавеской, наблюдал за подъездом к дому. Позади него, прямо посередине гостиной, стоял стул с высокой спинкой, к которому была привязана обнажённая темноволосая женщина. Её звали Аннабель Болдуин, и она была супругой хозяина дома, детектива Теодора Болдуина.
Женщина тихо всхлипывала, что немного раздражало Вестника, но он старался абстрагироваться от этого. В конце концов, любая бы женщина рыдала, если бы в её дом ворвались трое преступников, надругались бы над ней, а затем притаились, поджидая её мужа.
Позади Вестника скрипнула половица, и он, не отрывая взгляда от улицы, свистящим шепотом произнес:
– Только попробуй!
– И чё будет? – проревела стокилограммовая туша по имени Марк.
Марк и его братец Клиффорд являлись подручными нанимателя Вестника, мистера Гилберта, в криминальной среде известного как Седовласый Джордж.
По замыслу мистера Гилберта, каковым его видел Вестник, эти два брата, ещё в детстве отдавшие предпочтение мускулам, а не мозгам, должны были проследить за тем, как киллер выполнит задание. Но мозгов у них было ещё меньше, чем думал их босс, а вот похоти хоть отбавляй: они уже поимели Аннабель Болдуин, а теперь облизывались на её четырнадцатилетнюю дочь Ванессу, связанную и лежавшую тут же, в гостиной, на диване.
– Я вышибу тебе мозги и скажу твоему боссу, что ты мешал мне выполнить задание! – прошипел в ответ Вестник.
– Босс тебе не поверит! – надменно хмыкнул Клиффорд.
– Быть может! – пожал плечами Вестник. – Только вашим трупам от этого легче вряд ли станет. Повторяю ещё раз, последний раз: сделаем дело – и можете развлекаться как хотите. А до этого извольте подчиняться моим приказам!
Братья сердито засопели, как разъярённые носороги, но опустились обратно в кресла и продолжили пожирать юную девочку плотоядными взглядами.
Прошло ещё с полчаса, на дома медленно опустилась темнота, и вдоль улицы зажглись многочисленные фонари. В соседних домах включили свет, счастливые семьи и несчастные холостяки («А может и наоборот», – подумалось Вестнику) готовились к ужину, и лишь в доме Болдуинов царила тьма.
Миновала ещё четверть часа, и уши Вестника уловили шум приближающегося мотора. Вскоре к дому подъехал чёрный «Шевроле», ворота гаража открылись, приветствуя хозяина, и автомобиль скрылся в его недрах.
Вестник отвернулся от окна, плавно стёк со стула и скользнул к дверному проёму.
– Анна, Ванесса, вы дома? – Теодор Болдуин вошёл в дом через гараж.
Несколько торопливых шагов, затем стук упавшего дипломата и крик детектива:
– Анна!
Вестник всегда подозревал, что семья делает человека слабее и глупее, и Теодор в очередной раз подтвердил это.
Детектив бросился в гостиную сломя голову и остановился лишь тогда, когда ему в затылок упёрлось дуло пистолета.
– На колени, мистер Болдуин! – шёпотом велел ему Вестник.
Детектив, не торопясь, выполнил приказ и ровным, спокойным голосом спросил:
– Что бы ни было вам нужно, отпустите жену и дочь!
– Я бы с удовольствием! – искренне ответил ему Вестник. – Но это противоречит моему заданию!
– И какое же задание вам поручили?
Теодор уже успел осмотреться и, разумеется, всё понял. Да и как не понять, что твою жену изнасиловали, когда на её груди остались огромные засосы?
– Мистер Гилберт велел передать вам, что во всем произошедшем виноваты вы и только вы! – произнёс Вестник. – Также он очень просил запечатлеть на видео ваши извинения перед женой за причинённые ей страдания. Марк, камера готова?
– Вы ворвались в мой дом, надругались над моей женой и хотите сказать, что в этом виноват я? – голос Теодора звенел от гнева. – Ублюдки, да я вас найду в любой дыре, где бы вы ни спрятались, и убью как собак!
– Я всего лишь посланник, мистер Болдуин, – наклонившись, прошептал на ухо детективу Вестник. – Так что не надо меня оскорблять. Это, во-первых. Во-вторых, если вы не сделаете того, что просит мистер Гилберт, то вашим близким придётся пройти через куда более серьёзные испытания. Можете спросить у Клиффорда. Я ведь верно говорю, Клифф?
– А то! – потирая огромные костяшки пальцев, ответил гангстер.
Громкие всхлипывания жены и дочери, а может, пистолет, направленный в затылок, напомнили детективу, что угрожать в его положении бессмысленно.
– Хорошо! – кивнул он, покосившись на приближающегося Марка с камерой в руках. – Что я должен сказать?
– Одну минуту! – Вестник поднял глаза на Марка. – Марк, будь любезен, встань за спиной у миссис Болдуин. Вот так! – остановил он гангстера после того, как тот сделал пару шагов влево. – А теперь повторяйте за мной, мистер Болдуин. Прости, дорогая…
– Прости дорогая! – послушно повторил детектив.
– За то, что…
– За то, что я был самовлюблённым эгоистом, думавшим только о работе и не понимавшим благородные намерения честных бизнесменов. Они не раз просили меня проводить побольше времени с семьёй, но я плевал на неё. И вот что получилось: моя жена – … Что? Я этого ни за что не скажу! – возмутился Теодор, услышав определение, прозвучавшее из уст Вестника.
– Произнесёшь, – не согласился с ним Вестник. – Когда мои приятели станут насиловать твою дочь у тебя на глазах. Клифф, ты, кажется, хотел быть первым?
Верзила довольно взревел и шагнул к дивану. Напуганная до чёртиков Ванесса истошно заверещала, и её отец, обречённо повесив голову, прошептал:
– Моя жена – шлюха, готовая отдаться любому за пару долларов!
Вестник жестом остановил Клиффорда, подмигнул рыдающей Аннабель и ободряюще хлопнул по плечу Теодора.
– Вот видишь, это не так уж трудно. Ладно, продолжим. А моя дочь…
– А моя дочь – малолетняя шалава, путающаяся с мужиками вдвое старше неё. Прости меня, дорогая, это я разрушил нашу семью!
– Отлично! – кивнул Вестник. – А теперь финальный аккорд нашего выступления!
Марк убрал камеру в карман своей куртки, и в ту же секунду раздался негромкий хлопок. Лоб Теодора Болдуина взорвался кровавым фонтаном, и его тело медленно упало на пол.
– Теперь мы можем заняться девчонкой? – прорычал Клиффорд, штаны которого уже минут пять подозрительно оттопыривались.
– Валяйте! – отмахнулся от него Вестник, присаживаясь на корточки, чтобы его лицо оказалось напротив лица Аннабель.
Женщина продолжала беззвучно рыдать, а по её подбородку стекала струйка крови из прокушенной насквозь губы. Сбегавшие капли смешивались с брызгами крови Теодора, запятнавшими лицо, шею, грудь и живот Аннабель, рисуя странный алый узор на обнажённом теле.
Вестник протянул руку, стёр маленькое пятнышко крови со щеки женщины, а затем схватил её за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
