На самом виду обосновываться не стала, зашла вглубь посадочной зоны, где облюбовала вполне уютное местечко. Откинув голову назад, я блаженно закрыла глаза и позволила мыслям рассредоточиться. Здесь–то меня точно никакие Преображенские не достанут. Ну, надо же ему было прийти в то же заведение, что и нам с Натой и Денисом!
Вообще «Сияние» считался отнюдь не молодежным рестораном, сюда приходили, скорее, посетители за сорок, чтобы провести время в спокойной обстановке. Но нам с Наташкой во время тяжелых жизненных периодов это место подходило как нельзя кстати. Мы могли просто просидеть за столиком несколько часов, не произнося ни слова, пока за окном не начинало темнеть и не приходила пора отправляться домой. Преображенский на сорокалетнего статного товарища не тянул. Ему максимум можно было дать тридцать пять. А вот дама его? Совсем девочкой она не выглядела, если учесть брючный костюм, в котором появилась, но распущенные кудрявые волосы длиной до лопаток явно свидетельствовали о том, что и на пенсию ей пока рано. Подруга? Сослуживица на основном месте работы? Опытная любовница в годах?..
И вообще, чего я на этого Преображенского взъелась? Нет, Май, конечно, просил держаться от него подальше, но разве я этого только что не сделала? А в остальном… Ну, приставал он ко мне с каверзными вопросами, ну, перегнул немного палку, так ведь и сам, дай Боже, глазами сверкал, то есть и мои подколки не прошли даром. Да и предупреждал он, что проводит своего рода исследование, это уже я поддалась эмоциям и выложила под конец все, что думаю о его манере общения. В конечном итоге выходило, что оба хороши. А ведь весь офис от нового кадровика был без ума. Может, и мне стоило поискать в нем что–нибудь положительное?..
Ну что, с виду он был вполне приятным малым. Особенно необычные глаза, которые сразу привлекали внимание. Да еще и за очками… Умел расположить к себе, не прибегая ко всяким НЛП, хотя, конечно, тут я не бралась бы судить основательно, все же психологическое образование было для меня чем–то вроде темного леса. Кто знает, что умеют творить с сознанием граждане из этой прослойки ученой интеллигенции. Но в справедливости ему не откажешь, Ниночку–то сразу раскусил! Я даже думаю, что и без моей подсказки справился бы. Это с виду Суперменович выглядел улыбчивым простаком, а на деле, если учесть, с какой скоростью сменился тон обеденного разговора с доброжелательного на допросный, мог оказаться той еще темной лошадкой. Зато как хорошо на лестнице ловил! А уж какой рельеф при этом продемонстрировал…
Нет, Лейка, так ты скоро вознесешь Преображенского на заоблачную высоту. Просто признай уже, что он нравился тебе ровно до того момента, пока не раскрыл рот. Все остальное там было на нужном уровне. Ну, или при должном обращении стремилось бы к оному…
Фыркнув неожиданно–неприличному ходу собственных мыслей, я тихо посмеялась и совершенно неожиданно услышала слева от себя:
– У вас очень красивый смех, Лейквун.
Я даже вздрогнула – до того тихо подобрался ко мне Преображенский. Его удачей – и моей бедой – было то, что в таком состоянии, как, впрочем, и любой просветленный интеллект, я говорила первое, что приходило в голову, не задумываясь.
– Я надеялась, вы меня до ухода не заметите, – не скрывая недовольства в голосе, ответила я. Совет Мая я все еще помнила, а значит, с Суперменычем не стоило долго расшаркиваться в приветствиях.
– Хм…значит, мне не показалось, что вы не горели желанием встречаться со мной еще раз, – задумчиво изрек кадровик.
– Какая проницательность, – не удержалась я от сарказма.
– Вы позволите, Лей? – он все же заставил меня открыть глаза, чтобы понаблюдать, как указывает его взгляд на свободное место рядом со мной.
– Валяйте, – пожав плечами, вернулась я к попыткам объединиться с универсумом.
– И что же послужило причиной вашего отрицательного отношения? – спросил Преображенский, но ни малейшего намека на очередной сеанс психоанализа я в его голосе не услышала.
Начальник кадров удостоился скептического взгляда, хотя сам продолжал смотреть на меня со смесью любопытства и заинтересованности.
– Вы слишком привыкли, что вся контора от вас в восторге. Если сами забыли, спешу вам напомнить: я уходила от вас, заканчивая разговор на повышенных тонах. Вы меня довели почти до точки кипения.
– Это я понял, – покорно согласился мужчина. – Но причина вашего всплеска эмоций мне до сих пор не ясна.
– То, что, благодаря вам, я осталась без обеда, сойдет? – с наслаждением протянула я, ощущая, наконец, то самое действие алкоголя, к которому стремилась с начала вечера. Да, второй бокал вина все же оказался к месту…
– Я могу пригласить вас на обед взамен потерянного. Хоть завтра, – живо предложил решение проблемы кадровик, но я поморщилась: универсум был важнее одного взятого мужчины.
– А переломы и черепно–мозговые тоже потом лечить сами будете? – фыркнула я.
– Откуда такие выводы? – восхитился Преображенский.
– Подарочек от вздыхающей по вам женской – и подавляющей – части рабочего коллектива, – вздохнула я, поясняя.
– Вы считаете меня настолько ценным кадром по чужим меркам? – польщенно поинтересовался мой собеседник.
– Вы действительно настолько наивны или придуриваетесь? – не выдержав, я распахнула глаза и села прямо.
– И все же это не причина, чтобы относиться ко мне так, как это делаете вы, – справедливо заметил Преображенский.
Я почувствовала новую волну раздражения:
– Александр Вячеславович…
– И вам уже известно, что меня раздражает официальщина, – с улыбкой произнес мужчина. – Тем не менее, вы намеренно пытаетесь ужалить меня подобным способом. Так чем же я вам насолил, Лей?
– А как вам нравится? – внезапно сменив тему, вторила я интересу внутреннего голоса.
– Не понял, – покачал головой кадровик.
– Какой вариант собственного имени вам нравится? – послушно конкретизировала я вопрос.
– От вас я пока ничего из того, что мне нравится, не услышал, – искренне улыбнулся Преображенский. – Но я дам знать, если что, – а вот последняя добавка прозвучала с игривыми нотками в голосе, так что я даже насторожилась. Это что же, меня тут клеить пытались?
– Вы так добры и любезны, – не спешила я изменять собственным привычкам.
– И все же, Лей… – кажется, он упорно не желал отклоняться от темы. – Вы так и не ответили на мой вопрос о причинах вашей недоброжелательности.
Кажется, дабы избежать еще одной попытки с моей стороны выставить себя дурочкой, не отвечая при этом на прямой вопрос, он сразу пояснил его суть по полной программе.
– Откровенно? «Я не люблю, когда мне лезут в душу, тем более – когда в нее плюют», – процитировала я злободневные строки из стихотворения известного классика современности. – Я же говорила вам: я готова подписывать ДСПшные документы, но все же не стоило задавать мне вопросы личного характера.
