Всё началось 1 января 1980 года, мне тогда было почти тринадцать лет, родился я в 1967 году в конце апреля, жил с мамой и папой в самом центре Москвы на Сретенке в одном из переулочков. У меня не было ни братьев, ни сестёр, бабушки и дедушки жили в другом городе и приезжали к нам только на большие праздники. Учился я в шестом классе, моей одноклассницей и соседкой по лестничной клетке была Машка, мы с ней одногодки, у неё день рождения в феврале. Она была немного замкнутая, неразговорчивая и странная, у неё были три такие же подруги, всё время они проводили вместе. Так как наши родители дружили, мне приходилось сопровождать её в школу и обратно, из-за этого нас постоянно обзывали – жених и невеста, мы очень обижались. Неоднократно я противился её сопровождению, но папа настоял, мол, ты мужчина и веди себя соответственно, а что мне оставалось делать, вот и ходили так, она впереди, а я плёлся позади, как сопровождающий. Сегодня был понедельник, 31 декабря 1979 года, мы с родителями готовились к встрече нового года, у меня уже начались каникулы, и я активно помогал, к тому же после обеда должны приехать бабушка и дедушка. Мама послала меня за хлебом, у нас рядом две булочные, одна на Трубной улице, другая на Сретенке, я долго думал, в какую пойти. В принципе, расстояние одинаковое, но если идти на Трубную, то потом нужно подниматься в горку, а что-то не хотелось, и пошёл на Сретенку. Там встретил Машку, она, как всегда, показала мне язык и состроила рожицу, ну и я тоже в долгу не остался, потом купил хлеб и домой. До самого вечера гулял, пару раз Машка с подругами попадались мне на глаза, но мы делали вид, что незнакомы, и вот наконец он, новый 1980 год, мне было разрешено посидеть до часу ночи, меня задарили подарками и отправили спать.
Утром проснулся от крика, больно громко кто-то на кого-то орал, выполз на кухню, а там Машкина мама что-то объясняет моей, судя по её лицу, она, похоже, плакала. Увидев, что я вошёл, они сразу вызвали меня на допрос, не происходило ли с Машкой вчера ничего подозрительного, ну я и ответил, что нет, она, как всегда, меня дразнила и обзывала, значит, была в порядке. Потом поинтересовался, что случилось, и её мама стала рассказывать, что Машка, похоже, с ума сошла, и что им делать, они не знают, выяснилось следующее:
– Утром, когда она проснулась, устроила такую истерику, что мы даже растерялись. В начале она вопила, что мы сделали с её комнатой, где все её вещи, телевизор, какой-то компьютер со смартфоном и часы, а самое главное, где её Сенди. Да у неё часов отродясь не было, потом выяснилось, что Сенди – это собака, судя по её описанию – очень страшная. Когда я сообщила, что её одежда на месте в шкафу, она заявила, что эти лохмотья нельзя называть одеждой, одеваться в такое она не собирается, и требовала всё вернуть, говоря, что у неё в этом смартфоне вся её личная жизнь. Потом стала требовать, чтобы я дала свой телефон, видите ли, ей срочно нужно выйти в какой-то контакт, ну мы её и послали на кухню, сказав, что телефон на своём месте. Ей пришлось на себя надеть то, что было, так как в пижаме она наотрез отказалась идти, она ещё долго возмущалась. Ну а когда она увидела телефон, то стала нас такими словами обзывать, что я даже передать не могу, впервые услышала.
– Да, – сказал я, всё выслушав, – на неё это совсем не похоже.
Меня попросили с ней поговорить, я согласился, мне просто самому стало интересно, что с ней случилось, когда её мама постучала к ней в комнату, там ответили:
– Ну кого ещё там несёт, я же вам сказала, пока мне всё не вернёте, я отсюда не выйду и продолжу голодовку.
– К тебе Женька пришёл, – ответила ей мама, – хочет поговорить.
– Кто? – послышалось из-за двери, – Я этого чела не знаю, пусть валит отсюда.
Её мама посмотрела на меня и открыла дверь, мы вошли, Машка сидела в кресле закутанная в покрывало такая злая, что мне аж страшно стало, впервые её такую вижу.
– А ты что за урод, чего нужно? – это она, видно, ко мне обратилась.
– Ты как вообще смеешь так разговаривать? – возмутилась её мама, – Сейчас ремня всыплю.
– Ну-ну, – фыркнула Машка, – только попробуй, сразу заяву в полицию накатаю, посмотрим, как тебя строить будут, и как тебе только ремень в голову пришёл. Дверь быстро закрыли с той стороны, пока мне всё не вернёте, я вас знать не знаю, гоблины вислоухие. Ну, что стоите?
Мама вышла, оставив меня с ней, я попятился назад, но она уже закрыла дверь, если честно, мне было как-то страшновато, Машка меня оглядела, потом сказала:
– Ты на какой помойке одеваешься? Ладно, забей, будь другом, дай свою мобилу, мне сообщения нужно отослать.
Я стоял в полной растерянности и не мог понять, что должен ей дать, потом ответил:
– У меня нет.
– Что, тоже отняли?
– Не, – помотал я головой, – никогда не было.
– Ну ты, недомогание инопланетное, подойди-ка сюда.
Посмотрев по сторонам, может, это она не меня зовёт, остался стоять, как вкопанный, но она не унималась:
