Санкт-Петербург.
1.
Шёл уже двенадцатый час ночи и Дима решил, что пора ближе к дому. Сегодня выручка была приличной из-за праздника Защитника Отечества. Пьяненькие компании попадались то там, то тут, но Кремов притормаживал только около адекватных, по его мнению, людей, которые жаждали довести своё бренное тело до дома. «Надо выбрать пассажира в сторону Московского района» – думал Димка. Сейчас он находился на Средне-охтинском проспекте и пилить до дома через весь город порожняком не хотелось. Машина, не торопясь кралась вдоль тротуара, когда Кремов увидел человека, отчаянно махавшего обеими руками и, судя по всему, это была девушка. Димка намётанным глазом бывалого бомбилы, а частным извозом он занимался уже года два, сразу определил, что девица очень спешит, и лихо остановился, при этом на одежду будущей пассажирки не попало ни капли дорожной грязи. Девушка в нескладной зимней куртке плюхнулась на переднее сиденье, и чуть задыхаясь, как от быстрого бега, выпалила:
– Гони, быстрее гони!
Димка скосил глаза на торопыгу, при этом плавно трогая машину с места, и спросил:
– А вам, собственно, куда надо?
– Быстрее прочь от сюда, потом разберёмся! – благим матом заорала пассажирка, сжимая в руках старый потёртый портфель. – Идиот, давай быстрее! … Ну, вот теперь уже поздно! – обречённо сказала девица, глядя в боковое стекло.
Кремов, пропитываясь состоянием нервной пассажирки, посмотрел в зеркало заднего вида, и увидел, как от стоянки у здания срывается тёмная иномарка.
– Они что, преследуют тебя?
– Да, да, да!
Дима присвистнул, покачал головой, и резко набрал скорость. – Не бойся, нас они не догонят! – самоуверенно подбодрил девушку Кремов.
– Ты их не знаешь! Это бандиты, они готовы на всё!
– Чем же ты им так насолила, отняла у них деньги? – кивнув на портфель, иронично спросил Дима.
– Почти… Ну давай же! Ещё быстрее!
Дима вошёл в азарт, ему никак не хотелось, чтобы такая хрупкая девушка оказалась в руках свирепых бандитов. Всё ещё балагуря и не воспринимая страхи пассажирки всерьёз, он тем не менее быстро гнал машину по тёмным улицам. Вдруг раздался выстрел, и Кремов почувствовал, как в заднюю панель вошла пуля. Он резко свернул на ближайшем перекрёстке, и выжимая всё из своей «шестёрки», вылетел на мост. Светофоры уже мигали жёлтым светом, машин практически не было, и Дима смело форсировал перекрёстки, правда внимательно поглядывая по сторонам. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, Димка увидел преследователей очень близко. Теперь они находились на Петроградской, где можно было сманеврировать при помощи проходных дворов.
– Что у них за машина? – спросил Кремов, не отрывая глаз от дороги.
– «Мерседес». – коротко ответила девица.
– Да, от такого не уйдёшь, но всё зависит от мастерства водителя.
Дима стал резко и неожиданно сворачивать в тёмные, только ему одному известные подворотни. Вскоре преследователи безнадёжно их потеряли.
Дима заехал в одну арку на Съездовской улице, и остановился. Повернувшись к испуганной пассажирке, он оглядел её с ног до головы, и сказал:
– Теперь, мадам, ты мне всё расскажешь, или я отвезу тебя к ментам, выбирай!
– Меня жестоко обманули, можно сказать, обокрали, и я решила вернуть своё. Тебя, парень, как звать?
– Дима, а тебя?
– Меня – Наташа. Так вот, Дима, если ты отвезёшь меня в милицию, то это ничего не даст! Эти гады будут поджидать меня везде, а вечно в ментуре я сидеть не собираюсь: у меня много дел. Отвези меня, пожалуйста, к подруге на Гагарина.
Дима обрадовался, ведь это было почти рядом с его домом: – Но ты не ответила, что всё это значит? Ты бандерша и нарушила кодекс своей мафиозной семьи? – и Кремов вопросительно посмотрел на Наталью.
«Жестоко обманутая» сидела и кусала губы, глядя прямо перед собой. Наконец она посмотрела на Димку, и вздохнув ответила:
– Дима, поверь мне на слово, я никакая не бандерша, как ты выразился, а чтобы ты что-то понял тебе надо рассказать всё, но тебе это ни к чему, я сама постараюсь справиться со своими трудностями. Ещё не хватало тебя впутывать в эти дела!
– Да я, вроде, уже практически в твоём деле, вон и доказательство на задней панели! – с этими словами Димка вылез из машины и пошёл осматривать заднюю панель. Пуля вошла чуть ниже заднего фонаря, от неё осталось аккуратное круглое отверстие. Вернувшись на место водителя, Дима сказал:
– Теперь надо ещё ремонтировать заднюю панель… Рассказывай!
– Парень, я, действительно, не хочу тебе неприятностей, а за панель я заплачу, сколько надо?
Кремов не отвечая, вырулил из двора и поехал на проспект Гагарина.
– Ладно, не хочешь говорить – не надо, но я может быть смог бы быть тебе полезен. – Дима и сам не понял зачем он сказал эту фразу, скорее всего ему понравилась эта «жестоко обманутая» девица. И хоть на ней была бесформенная огромная зимняя куртка, надёжно спрятавшая фигуру, но лицо с большими тёмными глазами и чуть вздёрнутым носиком, было очень симпатичным. Да и вообще бросать в беде человека было не в правилах Димки Кремова.
Сам он рос в благополучной полной семье. Мать работала на фабрике мастером, отец, инвалид войны, трудился прорабом на стройке, не смотря на отсутствие левой ноги. Он шустро приспособился передвигаться на протезе, и, люди, не знающие отца, даже не подозревали отсутствие конечности. В 91-м году мать внезапно умерла от инсульта, и мужчины остались осиротевшими. Сначала они держались, подбадривая друг друга, но со временем Дима стал замечать, как отец всё чаще сидит в кресле и смотрит в одну точку. За три месяца после смерти жены он превратился в старика, тем более на работе не всё было ладно. Пошли сокращения, новые молодые хозяева строительного треста с треском выгнали инвалида, высококвалифицированного мастера, и теперь у Михаила Ивановича не было хоть какой-то отдушины, не было места, где бы он мог немного отвлечься от тягостных мыслей. Жить на пенсию и на случайные заработки сына стало с каждым днём труднее. Сам Димка хватался за любую работу, ибо по специальности ему было не устроится: ну кому нужен дипломированный филолог? Кремов-младший хоть и закончил литературный институт, но учителем не проработал ни дня, так как эти самые учителя сами от безнадёги работали продавцами на рынках города.
Тогда Дима уговорил отца переделать ручное управление машины на обычное, и стал «бомбить». Через год отец умер, скорее всего от тоски, хотя сын поддерживал отца как мог. Оставшись совсем один Димка образ жизни не изменил. Утром он вставал часов в восемь, завтракал в основном яичницей, и спускался в гараж, который находился прямо у дома. Этот гараж был гордостью Кремовых, ведь не у каждого гараж располагался так близко от парадной – это была заслуга Михаила Ивановича, который добился этого, как инвалид Великой Отечественной войны. Пока Диму никто не трогал, вернее не трогали гараж, но Кремов-младший подозревал, что эта лафа может вот-вот закончиться. Итак, Дима открывал гараж, быстро проверял уровень масла и всех положенных жидкостей, и прогрев двигатель, вылетал на работу.
