Константин Дмитриевич Воскресенский, чьё творчество до сего времени было известно лишь по стихам и «Сказу о коронавирусе», представляет книгу прозы, основанную на собственном жизнеописании.
Довольно смелый проект, поскольку задача изначально ставилась, как исключительно сложная: во-первых, это трудность самопознания на том этапе жизни, который приходится на сплошные изменения в личности, духовном восприятии окружающей действительности, во вторых, трудность изображения времени, вихря жизненных перемен огромной страны в непосредственной близости от столицы, в-третьих, отсутствие опыта и каких-либо документальных заделов, кроме собственной памяти.
Но, как убедится в этом читатель, перед которым находится итог проекта, проблема решена, как в главных чертах, так и в мельчайших деталях. Более чем тридцатилетний отрезок жизни героя и страны, в которой он живёт, трудится и предаётся литературному творчеству, вырисовывается, как единое целое, как живой организм со всеми его неразрывными частями и функциональными особенностями.
В начале повествования мы застаём героя ещё ребёнком, который, подобно всем детям, не слишком осознаёт себя в этом мире, растёт, развивается, впитывает в себя как хорошее, так и плохое. Он проходит стадии, знакомые любому человеку, имеющему понятие о воспитании и психологии детей дошкольного и школьного возраста.
Тут и любознательность, и любопытство, и жажда знаний, и приступы негативизма, первые чувства и первые разочарования.
В отроческом возрасте герой переживает подростковую «перестройку», ломающую складывающийся набор ценностей, порой весьма болезненную и пугающую, в период юношества сталкивается с необходимостью «найти себя», определиться с выбором предстоящего жизненного пути. Затем наступает период взросления, завершения учёбы, работы, женитьбы, появления ребёнка.
Каждый из этих этапов изображён автором с душой, увлекательно и непосредственно, но в то же время и мастерски. Изображение жизненной правды не пришло в конфликт с правдой художественной, как это бывает у начинающих авторов и представителей иных течений современного искусства.
Константин Воскресенский дал нам произведение, читая которое, невольно вспоминаешь такие классические книги о детстве, как «Детство Тёмы» Н.Г. Гарина-Михайловского и «Детство» А.М. Горького.
Остаётся надеяться, что дальнейшая судьба Константина Воскресенского как писателя сложится таким образом, что этот, на мой взгляд, удачный опыт, будет только подчёркнут последующими успехами на его литературном пути.
Сергей Сметанин, член Союза писателей России
Рад всех приветствовать и представить свой автобиографический рассказ. Тем, кто знает меня лично, а также любопытствующим, думающим и ищущим. Каждый человек – космос, загадка и настоящее чудо. Уверен, каждому из вас есть что вспомнить из своей жизни и рассказать о себе, но этой книгой я хочу поделиться своим космосом, размышлениями и поведать о своих приключениях. Это не мемуары. Это про весьма неординарную жизнь вполне простого человека из обычной семьи. В основном сюда вошли те эпизоды, которые мало с кем случались, особенно в таком количестве, и их сочетании.
Стоить отметить, что в эту книгу не вошла любовная тематика. С одной стороны, это было бы отдельное издание из семи томов. С другой стороны, ничего сверхоригинального не было – к чему повторяться. С третьей стороны, эта тема, пусть и без комментариев, но весьма хорошо раскрыта в моей первой книге – сборнике лирических стихов «Во имя твоё».
Все имена, даты и события настоящие и к вымыслу никакого отношения не имеют.
Начнём с имени мальчика в названии книги.
Согласитесь, дать ребёнку имя – увлекательное, но непростое занятие. Это подтвердят многие родители. В своё время мы с супругой тоже это проходили, хотя немного сжульничали, дав своему ребёнку имя по святцам.
Меня же моя мама решила назвать Иннокентием. С этим именем я прожил почти 2 недели. Позже оказалось, что это не всех устраивало. Всё выяснилось, когда на смотрины пришла моя тётя Надя. В то время она ещё ходила в начальную школу. Когда ей рассказали, как меня назвали, она выдала: «Ой, а я знаю, что это Кеша. Я вчера мультик смотрела про попугая Кешу…». Терпение бабушки Марины лопнуло. Она решительно заявила, что её внука так звать не будут: ребята потом задразнят.
Не это, то какое? И как удовлетворить всех домашних? Было принято решение написать на бумажке 3 имени – Илья, Роман и Константин. Мама вытянула новое имя вслепую. Получился Константин.
По правде говоря, меня бы устроило и первое имя, однако второе уже как-то намного привычнее…
Но смена имени – это цветочки. Настоящие значимые события не заставили себя долго ждать. В возрасте 1 года и 5 дней я оказался в положении безотцовщины: моего отца, Воскресенского Дмитрия Анатольевича, убили при прохождении им воинской службы в возрасте 19 лет. Советская военная система, местами странная и чудаковатая, в момент моего рождения дала отцу отсрочку на полгода, а потом приняла решение отправить его в Амурскую область на китайскую границу. Так далеко, чтобы, не возникало желание дезертировать домой к молодой жене и маленькому сыну.
Через пять месяцев службы произошло нападение неизвестных лиц на в/ч под городом Благовещенск, где он в тот момент служил с товарищами. В качестве «основного блюда» моему отцу досталось пять пулевых ранений, а «на десерт» – газовое отравление. Нет, не ищите от 20 августа 1986 года подобных новостей. В свидетельстве о смерти чётко указано – «геморрагический нефрозонефрит». «Убитые, пули, отравление – это ещё доказать нужно и вообще – у нас в архивах этого нет. Потрудитесь объясниться, кто Вам это сказал?» В такой манере Военная прокуратора ответила мне в 2016 году на мои три обращения на имя министра обороны РФ Сергея Кужугетовича Шойгу разобраться с этим вопросом. Бесполезное занятие, только если Вы не часть военной системы или гос. аппарата, или ещё что-нибудь в этом духе.
Собственно, сам груз-200 – это груз-200. На опознании был только мой дед. Как ни странно, но не отец отца. На опознании был мой дед по матери – Николай Тиманов. Однажды он силился мне что-то рассказать на этот счёт, но тогда он осёкся и решил отложить этот разговор. А потом его не стало и рассказать он мне ничего не успел. Всё не всё, но в семье что-то знали и без него. В год опознания в морге работала хорошая знакомая бабушки – мамы отца. Она-то многое и рассказала бабушке. Это сейчас хоть Путину пиши (я писал, но об этом позже), а тогда объективно было другое время. Никто в нашей семье так и не попытался выяснить хоть что-нибудь по горячим следам. Не осуждаю, но считаю, что зря – надо было пробовать. Мужа, сына и брата не вернёшь, а маленький сын, внук и племянник остался…
