Глава 1. Давайте знакомиться
Что случилось в тихом лесу после того, как туда заглянули дети Большеногих с фермы? Таинственный мир снежных шапок, заиндевелых паутинок и застывших в причудливых формах сосулек, украшавших разлапистые ели и стройные сосенки, изменился. Стоило лёгкому дуновению ветерка всколыхнуть тяжёлые от снега и сосулек ветки, как застонали стволы потревоженных в зимнем сне деревьев, закачались, заворочались раскидистые ели, стряхивая со своих колючих иголочек целые россыпи лёгких снежинок.
– Эх, не будет теперь покоя, да? – спросил рыжий лисёнок, высунув острую мордочку из-под еловых лап.
– А можно подумать, что тебе много покою надобно? Ка-аарр! – заговорил с ним ворон, устроившийся на соседней ели. – Не ты ли, лисёнок, всюду ищешь приключений на свой хвостик?
– Так ведь это я их ищу. И догоняю. И ловлю. И снова выслеживаю, и охочусь на них. А теперь получается, что это они будут за мной охотиться, догонять меня, ловить за хвостик и ушки. Это наоборот.
– А это как ты сам посмотришь, – глубокомысленным тоном ответил ему ворон и повернул мощный клюв в сторону, где на фоне пронзительно-голубого февральского неба виднелись высокие трубы на двускатных крышах домиков.
– Эх! Ну вот посмотрю я, как мне хочется. А вдруг эти самые приключения решат смотреть на всё тоже, как я? Только со своей стороны? Вот поймают они меня и скажут: «Ты теперь в плену у нас!»
– А ты сам их за хвост и за уши хватай, – не сдавался ворон. – Вот не давайся, и всё тут.
Лисёнок высунул голову и передние лапки из укрытия под еловыми ветками и с подозрением огляделся, принюхиваясь к морозному воздуху. Вроде бы приключениями, да и теми детьми Большеногих, которые приходили утром, вовсе и не пахло. А может быть пронесёт? Он повёл остренькими ушками, прислушиваясь к звукам зимнего леса, замершего в студёную пору под тяжестью сна и снега, выпавшего за долгие вьюжные дни и ночи. Убедившись, что никто и ничто не собирались поймать его за хвостик, лисёнок вылез из укрытия, устроенного возле их семейной норки, надёжно спрятанной под корнями старой ели.
– Ну, побежал, рыжий пакостник? – громко каркнул ему вслед ворон.
– Я не пакостник, я – талисман! Вот, – ответил ему лисёнок на бегу и с чувством собственного достоинства высоко вздёрнул свой остренький носик.
– Чей же ты талисман? Ка-аарр? – насмешливо спросил его ворон, взлетев на ветку повыше.
– Не знаю, – честно признался лисёнок. – Но я обязательно найду чей я. Ведь все бывают чейными.
И он быстро побежал по тонкой корочке наста, намёрзшего поверх снежных сугробов, устилавших, подобно огромному ковру, весь старый лес с начала зимы.
Нюх или интуиция, которая, как говорят, сильно развита у лисиц, вывели лисёнка на окраину леса. Огромное поле, отделявшее лес от жилищ Большеногих, было укрыто снегом, переливающимся фиолетовыми, розовыми и голубыми искорками в косых лучах зимнего солнца. Через всю поляну протянулась извилистая цепочка следов, сопровождаемая тонкими неглубокими полосами от санных полозьев. Вот, где прошли дети Большеногих! Любопытство узнать, где именно они скрылись, и каково на вид их убежище, пересилило осторожность и природную боязливость. Да нет же, какая там боязнь – он же только заглянет на минутку и сразу же сбежит. Большеногие его и не заметят. А дети… А дети-то и не страшные вовсе. Они тоже, как и он, любят приключения и охотятся на них. Подбадривая себя этой мыслью, лисёнок стремглав помчался по снежному насту, следуя за цепочкой следов, протянувшейся вдоль бороздок от санных полозьев. По привычке он заметал пушистым хвостом собственные следы и даже не подумал о том, чтобы сделать себе хоть какую-нибудь пометку на стволе сосны или в снегу. Погоня за приключением настолько увлекла его, что он позабыл о том, что важно оставлять на своем пути ориентиры, чтобы потом вернуться с их помощью домой. Так его учила мама Лиса.
Только когда он подбежал к жилищам Большеногих настолько близко, что мог почуять запахи не только дыма, поднимавшегося от печных труб, но и самих обитателей, а также животных, живущих с ними, лисёнок остановился. Он замер, приподняв правую лапку вверх в готовности при малейшей опасности подпрыгнуть на месте, развернуться и рвануть во все лопатки назад в лес. Тревожный голос в голове напомнил ему наставления мамы Лисы о том, как это неразумно искать приключения там, где может затаиться коварная опасность. Он пригнулся и принюхался к следам. Нет, дети Большеногих не пахли опасностью. От них пахло чем-то сладким и молоком. А ещё омлетом. И блинчиками с маслом! «Но ведь никакой опасности в блинчиках с молоком нет», – сказал себе лисёнок и решительно проскользнул мимо аккуратной горки, сложенной из свежих поленьев, от которых пахло древесиной, лесом, хвоёй и смолой. Цепочка следов обрывалась перед невысоким забором, а точнее калиткой в заборе. Влекомый любопытством и охотничьим азартом, лисёнок попытался протиснуться между досками забора. Но не тут-то было – все они были приколочены добротно и на совесть, а расстояние между ними оказалось настолько узким, что лисёнку только и удалось, что просунуть остренький носик между ними.
– Мрряу, – донеслось сверху, и лисёнок увидел огромного пушистого зверя – такого же рыжего, как и он сам. Это был кот, он сидел на заборе и наблюдал сверху за попытками рыжего незнакомца с острыми ушками и длинным пушистым хвостом проникнуть на хозяйский двор.
– Что, не получается? Хе-хе, а ты залазь сверху – так проще! – посоветовал кот, заинтересовавшись намерениями незваного гостя. То, что этого рыжего не то щенка, не то котёнка-переростка не ждали, было понятно с первого же взгляда. Ведь для званых гостей хозяева ещё с утра запекали вкусненькое угощение, вычищали от снега тропинку к дому, да и калитку не запирали. А главное, сажали Понтуса – сторожевого пса – в вольер на заднем дворе, чтобы он не никого не пугал своим громким лаем. Впрочем, Понтуса и так всегда держали в вольере в дневные часы, чтобы он не ворчал на случайно выглянувших из овчарни овец или тех же котов, прогуливавшихся по двору или по заборам вдоль всей фермы.
– Прыгай на поленницу, оттуда легче на забор забраться, – снова поделился советом кот, после того, как незнакомец проделал несколько безуспешных попыток запрыгнуть на забор с наскока. – Вот же неучи. И откуда только такие берутся. И рыжий вроде, как дядюшка мой Фрум, и манишка белая, как у тёти Миллы. А лапы коротковатые, что у таксы, – уж пардон за сравнение. Есть тут у нас такой. Фуксом звать. Он обижается, говорит, что это издёвательство, а не кличка для охотничьего пса. А лапы у него, как у тебя, короткие. И нос вот точь-в-точь такой же длинный. Кстати! – тут зелёные глаза кота блеснули, и он лениво приподнял голову. – Он повсюду носом своим да лапами норки роет. Проходы, стало быть. Может, и ты из таких?
