Вовка становится блоггером
Был конец мая. Мы с Вовкой не могли дождаться конца учебного года.
Как можно сидеть в душном классе за партой и слушать нудный голос Динары Кудайбергеновны, когда за окном светит яркое весеннее солнце, цветет… э-э-э… как ее там… сирень, и поют воробьи-соловьи всякие! Оставалось несколько дней, – и можно не вставать в 6 утра, не плестись как зомбированные мертвецы в школу! Можно будет спать хоть до обеда, целыми днями гонять на наших BMX великах и проглатывать по пять штук мороженого! Обожаю лето!
В один из последних дней учебного года мы с Вовчиком шли из школы, ели мороженое и обсуждали наши планы на лето.
– Го еще раз в лагерь! – предложил я. – Круто же было в прошлом году! Особенно когда ходили мазать. А ночь страшных историй – вообще агонь!
– Не, бро, не получится. – Вовка доел мороженое, сорвал листочек с дерева и стал вытирать пальцы.
– Почему?
– Потому что меня мама отправляет к бабушке в деревню…
– Ну, не на всё же лето отправляет, наверное?
Вовка сел на скамейку посередине детской площадки. Я сел рядом с ним. Вовчик принялся поднимать с земли камешки и кидать их в мусорный бачок. И тут мой мозг посетила страшная догадка.
– Чё, на всё лето, что ли?!!
– Ага, прикинь.
– Да гонишь!
– Мамка говорит – бабушка скучает, сама приехать не может. И по огороду ей помочь. Укроп-мукроп, коровы да курицы. Как представлю всю эту скотину деревенскую вместе с их навозом – давление поднимается!
Мы еще посидели молча минут десять.
– Ладно, пошел я домой, – сказал он и побрел к своему подъезду.
– Давай, на связи, – ответил я.
Настроение упало ниже нуля градусов по Кельвину. Летние каникулы и без лучшего друга! Да уж, жесть жестяная. Конечно, мы с Вовкой никогда не говорили друг другу, что мы с ним лучшие друзья, что мы, типа, скучаем друг без друга. Это и так понятно. Не принято у мужиков так друг другу говорить. Но, блин, что делать-то?
Дома мама пекла блинчики. Моя слабость.
– Олжик! – крикнула мама из кухни. – Твои любимые блинчики! Иди руки мыть, и за стол.
– Не, мам. Что-то не хочется…
Я пошел в свою комнату и сел на кровать.
– Так, – сказала мама, стоя у порога моей комнаты и вытирая руки полотенцем. – Что случилось?
– Да так, ничего, мам. Все нормально.
– Ну а все-таки?
– Один хороший человек гибнет у всего человечества на глазах.
– То есть?
– Вовчика отправляют в деревню, к бабушке, на всё лето.
Мама засмеялась.
– Да уж! Для бледнолицых деревня пострашнее краснокожих будет.
– Что за краснокожие? – спросил я.
– Индейцев так называли. Потом расскажу. Просто к слову пришлось.
– Тебе смешно, а у меня целый друг пропадает.
– Кажется, я знаю, как этому горю помочь. Почему бы тебе не составить Вовке компанию?
– С ним поехать?
– Ну да.
– А как же репетиторы на все лето? Ты же сама говорила, что из-за моих троек…
Мама присела рядом.
– Ну недельку-другую можешь погостить. Если тетя Люба разрешит. Но учебники возьмёшь с собой, там позанимаешься.
– Ура-а-а-а-а!! – я кинулся маме на шею. – Ты сама позвони тете Любе, ок? У тебя лучше получится.
– Ладно. Позвоню.
Я схватил мобилу и написал Вовке:
«Моя мамка щас твоей будет звонить! Я с тобой в деревню еду!»
«Уряяяяя!!!» – откликнулся он. «Пойду в подвал за краской, фанерой и резиновыми сапогами!»
«Зафига?»
«В деревне увидишь»
Вот черт. Приключения продолжаются!
В начале июня мы с Вовкой сдали школьные тесты как всегда на одни «трояки». А пятого июня мы уже паковали свои вещи. Мои вещи поместились в один рюкзак, а Вовкино барахло для выживания на тропических Галапагосских островах еле влезло в обширный багажник нашей Тойоты Прады. Моя мама села за руль, тетя Люба рядом с ней, а мы с Вовчиком устроились на задних сиденьях. Тетя Люба сказала, что до бабушкиной деревни километров восемьдесят. Моя мама предположила, что за полтора часа доберемся. Мы с Вовкой сначала уставились в свои телефоны. Я играл в игру, а Вовка зависал в инсте. Потом нам это надоело, и Вовка придумал прикольную штуку: надо было взять три буквы в номере проезжающих мимо нас машин, составить из них любое слово и обозвать этим словом противника. Конечно, чем смешнее, тем лучше. Первой тачкой была какая-то древняя «мицубиси» с номером OSL. Вовчик сразу выпалил: «Олжик, ты – осёл!». Мне ничего особенного не лезло в голову, кроме каких-то скучных «освободил» и «остудил». Потом нас обогнал лихой «лексус» с буквами PRK. И снова Вовкин кочан сработал оперативнее.
– Олжик, ты «придурок»!
– А ты… а ты… «перчатка»! – выпалил я, что первым пришло на ум.
– О-о-о! Так вы – гений, батюшка! – сказал Вовка, сделав тупое умное лицо и аплодируя.
Тут мы обогнали «газельку» с буквами GMD.
– Ты – «гуманоид»! – закричал я в лицо Вовке, схватив его за руку. Вовка выдержал паузу и с серьезной рожей сказал, разглядывая меня с головы до ног:
– Так вот ты какой, гигантский «гамадрил»!
Я стал в шутку бить Вовку по его костлявому организму.
– А-а-а! Не бейте, дяденька! – кричал он, взвизгивая от смеха.
– Мальчики! Машину перевернете! – сказала моя мама.
Через некоторое время мы въехали в деревню. На знаке у дороги было написано «Кокбулак», что в переводе с казахского значит «Голубой родник». Слева и справа от дороги стояли дома, огороженные заборами. В каждом дворе росли деревья – черешни, яблони и груши. Наконец, мама Вовки сказала:
– Вот мы и приехали.
За невысоким зеленым забором мы увидели фруктовые деревья и домик, покрашенный белой известкой. Вовка побежал открывать ворота. Из дома вышла Вовкина бабушка, Валентина Васильевна и стала обнимать то Вовку, то меня, то наших мам.
– Володенька! Ну наконец-то! Олжик! Огурчики соленые! Как вы вымахали-то за год! Богатыри. А я уже стол накрыла, вас дожидаюсь аж с утра. А вы все не едете.
– Мам, я же тебе написала эсэмэску, что мы будем к двенадцати.
– Ну ты, доча, даешь! Кто ж эсэмэсками теперь пользуется! Написала бы в вотсап, или в инстаграм…
Мы с Вовкой переглянулись. Он поднял указательный палец и выпятил нижнюю губу. Типа «респект и уважуха бабусе!».
– Так, огурчики соленые, моем руки, и за стол! – скомандовала Валентина Васильевна.
Вовка как всегда ел, будто голодал на необитаемом острове пять лет, питаясь только кожурой от бананов.
– Бедный мальчик, – восклицала бабушка Валя. – Совсем заморили голодом в городе. Исхудал-то как! Кушай, кушай, Володенька. Вот пирог с яблоками, вот чебуречки с мясом…
