I
Как плотник-мастер Вишня нашёл полено, которое умело плакать и смеяться, как ребёнок.
– Давным-давно в некотором царстве – государстве жил да был…
– Король! – сразу крикнут мои маленькие читатели…
– Нет, ребята, кабы дело было так, не было бы драк! Вы ошиблись! Когда-то жил да был просто кусок деревяшки….
Это было не роскошное дерево, а простое сосновое полено, из тех, которые зимой бросают в печи и камины, чтобы разжечь огонь и обогреть комнаты.
Уж не ведаю, как так случилось, как это произошло, да только дело в том, что в один прекрасный день этот кусок дерева оказался в мастерской старого плотника, которого на самом звали мэтром Антонио, хотя все в округе прозывали его просто мастером Вишней из-за кончика его носа, который всегда был лоснящийся и сизо-багровый, как переспелая вишня.
Как только мастер Вишня обнаружил этот кусок дерева, он страшно обрадовался, и, размахивая руками от радости, пробормотал вполголоса:
– Эта деревяшка попалась мне в руки как раз вовремя, пожалуй, я сделаю из неё ножку стола! Сказав это, он сразу же схватился за острый топор, чтобы счистить с полена кору и обтесать полено. Но только он замахнулся, чтобы ударить по полену в первый раз, как из полена послышался тоненький голосок: -Эй, ты! Не бей меня! Мастер Вишня так и остался стоять с поднятой в воздух рукой, потому что услышал, как этот тонкий тонкий голосок повторился, как будто порекомендовав ему:
– Слышишь? Не бей меня! Представляете, какое тогда сделалось лицо у доброго старого мастера Вишни?
Он внимательно обвёл взглядом комнату, чтобы увидеть, откуда мог взяться этот голосок, и никого не увидел! Он заглянул под лавку, там никого, он заглянул в шкаф, который всегда был закрыт, и там пусто, он порылся в горе стружек и опилок – и снова никого, он открыл дверь мастерской, чтобы выглянуть и на улицу – пусто. А не может ли быть так…
– Я понял! – вдруг осенило его, и тогда, смеясь и почесывая макушку, он сказал, – Видать, этот тонюсенький голосок просто померещился мне! Лучший способ изгнать дурные голоса из головы – получше потрудиться! А ну, давай-ка, за работу!
И, взяв топор в руку, он торжественно ударил по полену.
– Ой! Ты что делаешь? – воскликнуло полено тонким, жалобным голоском, – Мне больно!
На этот раз мастеру Вишне мало не показалось, он выпучил глаза от страха, широко разинул рот, высунул язык до груди и и стал похож на шута, какие в древности украшали городские фонтаны. Как только к нему вернулся дар речи, он начал тараторить, дрожа и заикаясь от испуга:
– Но откуда взялся этот голос, который сказал: «Ох!?…» Здесь точно нет ни одной живой души! Что это за кусок дерева, которому по силам плакать и жаловаться, как ребенку? Я не могу поверить в это. Это просто деревяшка! Вот она! Это просто полено для камина, точно такое же, как и все остальные поленья, и если бросить его на огонь, можно приготовить горшок с фасолью… Или как? А что, если там, внутри, кто-то прячется? Ну, если внутри кто-то скрывается, тем хуже для него. Я сам его словлю и проучу!
И, сказав это, он обеими руками схватил это бедное полено и принялся немилосердно лупить им в стены комнаты.
Затем он остановился и прислушался, пытаясь расслышать, нет ли в ответ какого-нибудь знакомого жалобного голоска. Он ждал две минуты, и ничего не дождался; ждал пять минут, и ничего; десять минут, и никакого результата!
– Я понял! – сказал он тогда, напрягаясь от смеха и взъерошив парик, – видно, тот голос, который сказал, – «Ох!» – это был я сам! Давай-ка, хватит бездельничать! Приступим лучше к работе!
Сказать-то он сказал, но из-за того, что на него навалился жуткий страх, он, чтобы набраться смелости, попытался запеть.
Между тем, бросив топор, он взял в руки рубанок, чтобы очистить, обтесать и обстрогать полено, но когда он взялся обтёсывать его вверх и вниз, он услышал обычный тонюсенький голосок, который сказал ему, смеясь:
– Прекрати! Я боюсь щекотки!
На этот раз бедный мастер Вишни просто рухнул на пол, как громом поражённый. Когда он снова открыл глаза, то обнаружил, что сидит на земле, прислонившись к верстаку.
Он увидел в зеркале свою перекошенную физиономию и кончик носа, который из сизо-красного стал сине-фиолетовым.
II
Маэстро Вишня дарит полено своему другу Джезеппо, который забирает его себе, чтобы сделать из него себе потрясающую марионетку, которая умеет танцевать, стрелять, фехтовать и крутить сальто.
В этот момент в дверь постучали.
– Тук-тук! -Проходите! – сказал плотник, не имея сил встать на ноги.
Тогда в мастерскую вошёл старикан, которого звали Джузеппо, но соседские мальчики, чтобы разозлить его, называли его по прозвищу Кукурузина, всё из-за его жёлтого парика, который очень напоминал початок кукурузы.
Джузеппо был диковинный, чудной старик. Горе тому, что осмелился назвать его Кукурузиной! называть его Полендиной! Услышав такое, он сразу превращался в зверя, и попробуй потом остановить его. -Доброе утро, маэстро Антонио! – сказал Джузеппо, – Чего это вы сидите на земле?
– Я обучаю муравьёв таблице умножения!
– Хорошее дело всегда хозяина найдёт!
– Что привело вас ко мне, дружище Джузеппо?
– Ноги! Знаете, маэстро Антонио, я пришел к вам, чтобы попросить вас об одном одолжении!
– Если не шутите, я всегда к вашим услугам! – нашёлся плотник, поднимаясь на колени и приподнимая парик вместо шляпы.
– Как ни странно, сегодня утром у меня в мозгу мелькнула мысль!
– Подозреваю! По вам сразу видно!
– Я решил изготовить для себя такую ужасно красивую деревянную марионетку, такую потрясающую марионетку, чтобы она умела танцевать, фехтовать и вообще целыми днями крутить сальто-мортале. С этой марионеткой я хочу попутешествовать по миру, и давать представления, чтобы заработать себе на кружку вина и кусок хлеба! Коллега! Что вы думаете по этому поводу?
– Браво, Кукурузина! – крикнул тот самый тоненький голосишка, про который можно сказать только то, что никто не знал, откуда он взялся.
Услышав, что его назвали Кукурузиной, Джузеппо, покраснел, как сладкий перец, и, повернувшись к плотнику, заорал ему прямо в лицо:
– Как ты смел оскорбить меня?
– Кто тебя оскорбил?
– Ты только чт назвал меня Кукурузиной!
– Я этого не делал!
– Только посмотрите на него! «Это сделал не я!» Я говорю, это ты сказал только что!
– Нет!
– Да!
– Нет!
– Да!
Они завелись и заводились всё больше, больше и больше, пока не завелись совсем и не перешли от слов к делу. Наконец сцепившись между собой, как две собаки, они стали драться, царапаться, кусаться и плеваться друг в друга.
