Однажды директор зоопарка Лев Павлиныч Комаров пригласил известного художника Васина написать его портрет. Художник Васин пришёл в кабинет директора с мольбертом, холстом, свёрнутым в трубочку, и складной табуреткой. Он поставил мольберт, развернул холст, а на табуретку посадил директора Льва Павлиныча. Но только взял кисть и приготовился рисовать, как в кабинет прибежал запыхавшийся ёжик Вовка:
– Уф-уф, уважаемый товарищ Васин, я узнал, уф-уф, что вы известный художник Васин! Не могли бы вы и меня нарисовать?
– Могу, – сказал известный художник Васин. – Только попозже. Зайдите где-нибудь через час.
– Уф-уф, спасибо, – сказал ёжик Вовка и убежал.
Художник Васин отступил на шаг, наклонил голову вбок и прищурил один глаз…
Но тут прискакал поросёнок Брык.
– Дорогой, хрю-хрю, товарищ Васин, – сказал поросёнок Брык. – А не могли бы вы и меня, хрю-хрю, изобразить?
– Хорошо, – сказал художник Васин. – Зайдите через час.
Только он широко взмахнул кистью, чтобы сделать первый мазок, как что-то зашуршало и зашелестело, и в дверях показался павлин Федот Федотович.
За Федотом Федотовичем пришла страусиха Эмма.
За страусихой Эммой пришёл тигр Кузьма Егорыч.
А за Кузьмой Егорычем затопал ещё кто-то…
Но тут Лев Павлиныч Комаров вскочил с табуретки и сам затопал и закричал, чтобы им не мешали!
Наконец художник Васин приступил к портрету. И так приступал, и этак, но ничего у него не выходило. Потому что директор Комаров всё время менял выражение лица. Сначала он хотел выглядеть очень грозным, для чего насупливал брови и шевелил ушами. Затем – задумчивым, и начинал морщить лоб. Потом Лев Павлиныч решил стать весёлым. Потом – грустным. Потом – красивым. А потом вдруг стал сонным и начал клевать носом.
– Так не пойдёт, – сказал художник Васин. – Надо сделать перерыв.
– Правильно, – обрадовался Лев Павлиныч. – А то у меня всё лицо устало! – И пригласил художника в буфет выпить чаю.
В это время в кабинет директора прибежал ёжик Вовка.
– Уф-уф, – обрадовался он, увидев портрет. – Кажется, всё готово… Постой, а где же иголки?
Вовка передвинул табуретку, забрался на неё и стал рисовать иголки, много-много иголок… Но тут послышались чьи-то шаги. Вовка испугался, спрыгнул с табуретки и шмыгнул под диван.
В кабинет вошёл поросёнок Брык. Посмотрел на портрет и удивился:
– Ой! Ну и щетина же у меня выросла!.. А где же пятачок?
Поросёнок Брык сделал шаг назад, прищурил один глаз и пририсовал забытый пятачок. Вдруг за дверьми что-то зашуршало и зашелестело… И Брык бросился за кадку, в которой росла пальма.
– Гм, – сказал Федот Федотович. – Хоть он и известный художник Васин, а не знает, что павлинов нужно рисовать с хвоста.
Взял Федот Федотович кисть и стал исправлять ошибку художника Васина. Но тут…
Сразу за Федотом Федотовичем в кабинет вошла страусиха Эмма. За Эммой вошёл Кузьма Егорыч. За Кузьмой Егорычем затопал ещё кто-то…
Наконец, вернулись директор с художником Васиным.
– Можно взглянуть, как я получаюсь? – спросил он.
– Портрет ещё не окончен, – сказал художник Васин.
– А я одним глазком, – Лев Павлиныч подошёл к холсту, взглянул на портрет и упал в обморок.
Художник Васин бросился к нему, но взглянул на портрет и упал рядом.
Тут из своих укрытий выскочили звери и посмотрели сначала на директора и художника, а потом – на картину.
– Ох, и влетит же нам, – сказал ёжик Вовка.
– Давайте спрячем её куда-нибудь, чтобы никто не увидел, – сказала страусиха Эмма.
– А по-моему, – решительно сказал поросёнок Брык, – надо отнести её в Третьяковскую галерею!
Но Третьяковская галерея была закрыта. Поэтому Брык принёс её в Пушкинский музей и повесил на свободный гвоздь.
Портрет Льва Павлиныча произвёл на всех такое впечатление, что вскоре был признан шедевром мирового искусства. Известный художник Васин сразу же стал знаменитым художником Васиным. Но не зазнался, а на все деньги накупил зверям краски и организовал в зоопарке художественную студию.
А директор Лев Павлиныч Комаров со временем так полюбил свой портрет, что каждый вечер теперь приходит в музей и простаивает около него до самого закрытия.
Однажды вечером, после закрытия зоопарка, звери решили сбегать в Парк культуры, где недавно открылось Колесо обозрения.
Все были в полной готовности и поджидали только ёжика Вовку, побежавшего на разведку.
– А правда, что с этого колеса можно увидеть всё на свете? – нетерпеливо спрашивал крокодил Виктор.
– Хорошо бы, – вздыхал тигр Кузьма Егорыч. – Я уже лет двадцать родных мест не видел…
– А если нас хватятся? – робко спросила страусиха Эмма. Эмма была ужасная трусиха – и при малейшей опасности прятала голову в опилки.
– Не хватятся, – возразил белый медведь Василий. – Посетители ушли, служители ушли. А сторож Семёныч, как все ушли, сразу спать залёг.
– А если кому-нибудь места не хватит? – не унималась Эмма.
– Хватит! Хватит! – закричали остальные.
Тут появился запыхавшийся ёжик Вовка:
– Всё, уф-уф, в порядке… Все, уф-уф, за мной!
Парк культуры начинался сразу за зоопарком. Звери по одному вылезли в дырку в заборе и – кустами-кустами – вскоре оказались у Колеса. Ёжик Вовка забрался в будку механика, нажал на зелёненькую кнопку и первым вскочил в кабинку… Колесо, качнувшись, медленно поплыло над городом.
Кабинка поднималась всё выше и выше.
– Ух ты! – с восторгом кричал Вовка. – Я уже полгорода вижу!.. Нет, весь город!..
За городом Вовка увидел лес, в котором прыгали белки и росли грибы. Над лесом раскинулась радуга, и грибы росли прямо на глазах. А за лесом Вовка увидел речку, а за речкой – деревню Петуховку, в которую он часто раньше бегал за молоком. А когда у крайней избы, на лавочке, он увидел деда Пахома, игравшего на балалайке, Вовка не выдержал, достал платок и пустился в пляс. Он так притопывал и прихлопывал, что не заметил, как стал опускаться…
Ехавший следом медведь Василий ещё медвежонком был привезён полярниками в зоопарк, и теперь с любопытством смотрел на север.
Он увидел огромный Ледовитый океан и бескрайние ледяные просторы… Он увидел искрящиеся, как куски колотого сахара, торосы и, конечно же, северное сияние. Оно было похоже на хвост павлина Федота Федотовича, только в тысячу раз огромнее. И ещё увидел Василий двух усатых моржей, купавшихся в проруби без купальников и даже без резиновых шапочек…
– Брр-р, – пробормотал Василий, чувствуя порывы холодного северного ветра. И, покрепче завернувшись в свою шубу, с удовольствием поехал вниз.
Когда наверху оказался крокодил Виктор, он увидел знакомые очертания Африки, и раскалённую жёлтую пустыню, и караваны верблюдов, идущих по песку. Он увидел египетские пирамиды и родину всех крокодилов – реку Нил. А на самой середине Нила Виктор увидел своего родного дядю Нил Нилыча, который как настоящий паром перевозил людей с одного берега на другой.
