Несколько пачек новеньких долларов приятно похрустывали во внутреннем кармане пиджака.
А на душе у частного детектива Джеймса Валентайна было одновременно радостно – и мерзко.
Открывая свою небольшую конторку, Джеймс дал себе слово никогда не иметь дел с мафией. И держал его – до этого месяца. Но очередной финансовый кризис оказался для Аркхэма слишком болезненным: у многих людей просто не осталось денег на услуги частного детектива. Особенно – хорошего частного детектива. Джеймс одиноко коротал дни в своем офисе под ритмичное тиканье настенных часов, курил, отрешенно глядя сквозь жалюзи, как восходит и садится солнце, рисуя на полу, столе, стенах причудливые полосы. Он размышлял о том, что, если так пойдет дальше, домохозяйка перестанет верить его отговоркам и вышвырнет из съемной квартиры.
Так продолжалось, пока однажды в кабинет не вошли двое серьезных мужчин в чёрных пальто. Один из них поставил на стол бутылку виски – довольно редкую вещь для времен сухого закона, – после чего мужчины почти синхронно опустились на стулья для посетителей и очень вежливо попросили расследовать, есть ли у невесты босса интрижки на стороне.
И это было предложение, от которого невозможно отказаться.
Джеймс сделал свою работу, безукоризненно, как и всегда. А дон Алессандро Бьянко заплатил за неё необычайно щедро. Расплачиваясь, он жал детективу руку, как верному и дорогому партнеру – весьма лестно для самолюбия, если вспомнить, как мафиози разговаривают с людьми на страницах бульварного чтива.
Но в тот момент Джеймс смотрел не на него, а на девушку, в оцепенении застывшую на дорогом диване. Открыв конверт, дон не ударил её, не накричал, лишь небрежно и чуть брезгливо столкнул с колен – но в глазах девушки читался такой невыразимый, первобытный ужас, что детектив чувствовал себя палачом, принимающим плату за мучительную казнь.
«О чём она думала, заводя роман за спиной у такого человека?» – успокаивал себя Джеймс. – «Я проверяю всё десяток раз. Никогда не фальсифицирую улики. Я просто рассказал правду. Я.…»
Чёрная пучина страха в глазах молодой девчонки. Она правда это заслужила?
– Мистер? – чуть хрипловатый голос старого ювелира выдернул его из бездны самобичевания. – Выбрали что-нибудь?
– Вот это, пожалуйста, – Джеймс указал на кольцо с бриллиантами, которое отрешенно разглядывал уже минут десять. Дорогая безделушка – но та, для которой она предназначалась, заслуживала лишь самого лучшего. Мелкая россыпь светлых камней – и крупный чёрный бриллиант в центре, что так восхитительно переливался на свету, напоминая её необыкновенные глаза.
Диана Роуз была настоящей американкой: белая кожа, волосы красивого платинового оттенка и умение выглядеть изумительно в любой одежде. И только глаза, чуть раскосые, почему-то заставляли вспоминать о мрачных тайнах востока.
Элегантно закинув ногу на ногу, она ждала его на открытой веранде ресторана, откуда открывался чудесный вид на реку Мискатоник. Свет фонарей отражался в воде, делая её похожей на звездное небо.
– Джеймс! – Диана небрежно поправила боа из перьев и приветливо взмахнула рукой.
– Ты прекрасна, как, впрочем, и всегда, – улыбнулся он, присаживаясь к столику. – Не возражаешь, если я сделаю заказ?
Она благосклонно кивнула, и Джеймс углубился в изучение меню. Он часто думал, как вообще столь яркая девушка обратила на него, небогатого детектива, своё внимание. И всякий раз приходил к выводу, что ему просто несказанно повезло.
– Диана, я хотел кое-что тебе сказать… – озвучив официанту свои пожелания, Джеймс непроизвольно сжал пальцы на коробочке с кольцом.
– Я слушаю, – Диана мило улыбнулась.
– Я хотел спросить тебя…
– Мистер Валентайн? – прозвучало за спиной, и Джеймс сбился. Метрдотель в ослепительно белом пиджаке почтительно кивнул и поставил на стол непрозрачный кувшин, источающий дивный запах выдержанного сицилийского винограда. – Небольшой подарок от дона Алессандро.
Он исчез так же быстро, как появился, но Джеймса он больше не интересовал: лицо Дианы внезапно сделалось суровым, как у статуи богини правосудия перед зданием городского суда.
– Что бы ты ни хотел сказать – пожалуйста, не говори.
– Диана?
– Знаешь, – она плеснула вина в свой бокал и сделал большой глоток, – мой отец любит повторять к месту и не к месту, что «принципы – это оправдание для упущенных возможностей». И со стороны может показаться, что он прав – у этого человека есть всё. Только нет сердца. Может, я, конечно, и дурочка, которая читала слишком много рыцарских романов про честь и верность слову. Но даже если убеждения героев были слишком наивными, их решимость вызывала уважение. Как и твоя. И вот теперь – «подарок от дона Алессандро». Так обидно, что хочется разобрать по камешку этот мерзкий прогнивший город, где не нашлось место даже маленькому огоньку благородства.
Словно подтверждая свои слова, Диана резко встала, легким движением руки сбросила бокал на пол, и он разлетелся на осколки, привлекая внимание других посетителей. Цокот каблуков по деревянному полу, когда она уходила прочь, отдавался в голове Джеймса так, будто туда забивали гвозди.
– Судьба как-то очень быстро меня наказала, – Джеймс попытался усмехнуться, но смешок вышел нервный. Груз вины, что был лишь ненадолго развеян чарующей улыбкой Дианы, вновь навалился на плечи. А ведь он все это сделал для неё! Возмутительная ложь – для себя! Чтобы…
Мысли неслись по кругу, напоминая стаю растревоженных ос. Каждая – как ядовитое жало в сердце. В попытке спасти свой рассудок, Джеймс налил себе полный бокал вина и припал к нему, как припадает к колодцу умирающий от жажды в пустыне.
Стало легче.
Но почему-то задрожали руки.
Стол.
Паркет.
Вся веранда пришла в движение. Полетела на пол посуда. Кто-то истошно закричал о землетрясении. Которого никак не могло случиться – не случалось уже минимум сотню лет.
Изменился сам воздух – сделался разреженным, как в горах, затрудняя дыхание. Невыносимо пахло озоном, почему-то заставляя ждать чего-то грандиозного. Грандиозного и зловещего.
Воронка возникла внезапно. Циклопический тёмно-синий водоворот, прореха в ткани мироздания, откуда в Аркхэм хлынула космическая пустота. Отвратительная, бесформенная, она смотрела сотней глаз на аморфном темном туловище, перетекла, ощупывала пространство десятком толстых отростков, возникающих без всякой системы и логики.
Джеймс знал, он точно знал, что сейчас нужно – бежать, бежать так быстро, словно по пятам несется сама Смерть. Но застыл, парализованный кошмарным чудом, боясь пошевелить даже пальцем, когда пустота протянула свои мерзкие щупальца, коснулась, потащила к себе.
«Это конец».
