Глеб помнил, как строился дом Соболевых. Раньше на этом месте было что-то другое – то ли клуб, то ли кинотеатр – но его безжалостно снесли, и возвели этот… ну, почти особняк. Правда в детстве трехэтажный дом казался буквально дворцом. Его строили по проекту столичного архитектора и внешне он был совершенно не похож ни на один из домов, построенных в Вересковой Роще: колонны, обвитые плющом, белые ступеньки, огромные арочные окна, терраса, на которой стояли столики и стулья на металлических ножках. Глебу не приходилось бывать внутри, но о роскоши убранства дома ходили настоящие легенды.
Позже, конечно, стали появляться дома не хуже этого. А некоторые даже лучше. Но дом Соболевых был первым, а потому, навсегда останется лучшим. Своего рода эталоном.
Глеб поднялся по ступенькам за минуту до назначенного срока. Вечернее майское солнце немилосердно жгло. Воздух стоял и был таким горячим, словно ноги шагали не по земле, а по раскаленной сковородке. Глеб ненавидел такую погоду: тело ватное, мозги разжижаются и нечем думать. Наверное, только временное помешательство заставило его принять это проклятое приглашение.
Зачем он здесь? Обо всем можно договориться и по телефону. Зачем тогда устраивать этот ужин? Соболевы заигрались в местную аристократию или хотят показать столичному зазнайке где его место? Или Борис Вениаминович хочет доказать, что ещё может договариваться с людьми?
В принципе, если проявить фантазию, то можно понять, зачем эта встреча Соболевым. Зачем она ему? Почему Глеб не позвонил и не отказался?
Напрасно он убеждал себя, что послушался бабушку, настоятельно советовавшей осмотреть логово Соболевых собственными глазами. И встретиться с врагом лицом к лицу. Себя не обманешь! Истинная причина его появления здесь – Рената Соболева.
– Ты просто мазохист, Глеб Разумовский, – пробормотал он, нажимая на кнопку звонка.
Дверь открыла сама Ольга Анатолиевна. Да так быстро, будто стояла прямо под дверью. Они прежде не встречались, но её образ вполне соответствовал голосу и манере говорить: светлые волосы безукоризненно уложены, розовое платье-футляр, видимо, по задумке должно было подчеркнуть стройную фигуру хозяйки дома, высокий воротничок частично скрывал морщины на шее, кремовые лодочки завершали образ. Под стать платью и огромные жемчужные серьги. Глеб резюмировал про себя, что эта женщина смотрит слишком много бразильских сериалов и хочет быть одной из тех богатых, властных сеньор, которых по сюжету все ненавидят, но бояться. Похоже именно так в её представлении выглядит хозяйка большого дома и супруга богатого человека.
– О, господин Разумовский! – воскликнула она преувеличенно радостно. – Вы как раз вовремя! Просто поразительная пунктуальность.
Глеб подвергся быстрому, но тщательному осмотру. Бабушка предупреждала, что в черных джинсах и футболке поло он будет выглядеть слишком просто. Но ему было плевать. Может, так его быстрее выставят за дверь. Глеб приехал не любезничать с Соболевыми или заводить деловые знакомства. Есть проблема, которую нужно решить. И для этого костюм не нужен. Если не нравится – могут больше его не приглашать. По крайней мере, он малодушно надеялся на это в глубине души.
Но Ольга Анатолиевна, как ни странно, осталась очень довольна. Вместо того, чтобы поморщить носик, но остаться вежливой и сдержанной, как это делают в сериалах, которым она как библии следует в жизни, хозяйка дома заметно оживилась и радостный блеск в её глазах подсказал Глебу, что что-то тут не чисто. Сейчас его используют для каких-то своих целей, а он даже не понимает в чем дело и чем сыграет кому-то на руку. И ему это не нравилось.
– Добрый вечер, госпожа Соболева, – галантно, но холодно поздоровался Глеб. Меньше всего он хотел, чтобы эта молодящаяся матрона восприняла вежливость как расположение к себе и начала к нему приставать.
Видимо, недостаточно холодно. Стреляя глазками, Ольга Анатолиевна взяла его под руку и неуместно прижимаясь провела в дом, практически воркуя:
– О, зовите меня просто Ольга.
Стараясь не обращать внимания на железную хватку хозяйки и излишне крепкий аромат ее цветочных духов, Глеб позволил провести себя через огромную прихожую, отличавшуюся поистине дворцовой роскошью – выложенный плитами из мрамора пол, мраморные колонны, элегантный изгиб лестницы, дорогая мебель – и вошел, опять-таки под конвоем неугомонной Ольги Анатолиевны, в гостиную, выдержанную в кремовых тонах и, разумеется, столь же просторную и богато обставленную. И подбирала здесь все явно не сама Ольга Анатолиевна, а дизайнер с хорошим вкусом.
Глебу, как ни странно, здесь не понравилось. Он видел десятки таких особняков, видел и побогаче, роскошнее и у всех у них был один недостаток: такие дома больше напоминают музей, а люди, живущие в нем – экспонатов. Вот бы, наверное, поднялся шум, если бы Шарик наследил здесь своими грязными лапами, после прогулки на улице дождливой осенью или ранней весной. И не хватит ли Ольгу Анатолиевну удар, если она увидит, как ребенок вытрет грязные руки об один из этих изысканных диванов или, например, об ту, безумно дорогую на вид штору?
Ясно, что дом строился не для детей и животных, а значит, в нем не может быть уюта. Такая гостиная всего лишь витрина благосостояния владельца, а не жилая комната.
Внезапно ему захотелось в старый бабушкин дом с его вытоптанными половичками и потертыми креслами, с чайником, свистящим на старой дровяной плите.
– Могу предложить вам что-нибудь выпить, Глеб? – произнесла Ольга Анатолиевна, светским тоном, когда наконец освободила его. И с кокетливой улыбкой спросила: – Я же могу называть вас просто Глеб?
Глеб терпеть не мог, когда женщины, годящиеся ему в матери, начинают заигрывать с ним. Он проскрежетал зубами, чтобы воздержаться от какой-нибудь грубости. И спокойно, но холодно ответил:
– Я бы выпил виски со льдом или коньяк.
Ольга Анатолиевна подошла к бару и начала готовить для него напиток, попутно задавая вопросы, которые могли бы сойти за простую светскую беседу, если бы не быстрые, внимательные взгляды, которые она на него бросала:
– Рената говорила мне, что вы работаете адвокатом в столице.
– Именно так, – неохотно ответил Глеб. Скрывать ему нечего, но уж больно то, как проходила эта беседа, походило на допрос. А этого он не любил.
– И вы приехали сюда по приглашению бабушки? – спросила нынешняя госпожа Соболева, передавая бокал с виски.
– Не совсем, – ответил Глеб и сделал глоток. – На самом деле я приехал сюда, прочитав бабушкино интервью в местном паблике.
– Ах, интервью! – она картинно закатила глаза, и кокетливо заверила: – Можете мне верить, мой муж к этому не причастен. Он так не работает. Да и ему сейчас есть чем заниматься, кроме покупки вашего дома. У него, знаете ли, даже на меня времени не остаётся…
