1. 1.
1 января 2000 года
Дверь распахнулась, и языки пламени в камине заплясали причудливый танец.
- Закрывай скорее, - капризно протянула Лора. - Ну что, будет у нас свет или нет?
Миша Одинцов, высокий сутуловатый брюнет с раскрасневшимся, мокрым от снега лицом, не обращая на нее никакого внимания, снял куртку и шапку, высунулся на крыльцо и как следует встряхнул их.
- Я просто как Дед Мороз, - сказал он, стягивая высокие лыжные ботинки. - Как у чехов называется Дед Мороз?
- Святой Микулаш, - отозвался невидимый из-за спинки кресла Вадим. - Только он не Дед Мороз, а Санта Клаус. Новый год у них - день святого Сильвестра, так, ерунда.
- Ну Микулаш так Микулаш. Ух, замерз, как сволочь. А света у нас, панове, не будет. Я пробурил широкой грудью снега аж до ручья, провода целы. Сейчас пороюсь еще разок в щите, но скорее всего обрыв где-то дальше по линии. Или на подстанции авария.
- Ты и так почти час ковырялся. А что там грохотало? Я думала, дом рушится.
Лора вместе с волчьей шкурой, на которой она возлежала, подползла ближе к камину и положила длинные точеные ноги на подлокотник кресла, от чего ее и без того короткое розовато-лиловое платье задралось до критической отметки. Миша с трудом заставил себя оторвать взгляд от ее обтянутых дымчатыми колготками бедер.
- Это я забирался туда, где провода к дому подходят, смотрел, все ли цело. А когда спускался, лестница упала. Чуть шею не свернул.
- А-а-а! - рассеянно протянула Лора.
- Вадим! - донесся сверху женский голос.
Не говоря ни слова, Вадим встал и вышел, пнув на ходу книжку, которая отлетела к камину и ударилась об решетку. Лора громко рассмеялась - как ей казалось, по-русалочьи, но на самом деле смехом пьяной проститутки. Она перевернулась на живот и закинула ноги так, что длинные тонкие каблуки ее туфель коснулись рассыпанных по голой спине фальшиво-платиновых локонов.
- Ты бы посветила мне, а? - миролюбиво попросил Миша.
- Не-а!
- Ясно…
Он подтащил к распределительному щиту стул, прижал плечом к щеке фонарь и принялся изучать путаницу проводов. Пощелкал автоматическими предохранителями, захлопнул дверцу и спустился вниз.
- Бесполезно. Придется ждать, когда нас откопают. А где все?
- Ну… - Лора сделала вид, что задумалась. Отблески огня, освещавшего лицо снизу, делали его странно незнакомым, прекрасным и уродливым одновременно, как будто под маской красавицы прятался мерзкий гоблин. - Хозяин у себя. Максик в своем забавном стиле - обнимает унитаз. Вадика, как ты слышал, позвала Ксюша. Видимо, потрахаться захотела.
Мишу покоробило. Лора бодрым темпом догоняла своего бойфренда. А может, и уколоться успела.
- А… Лида? – слегка запнувшись, спросил он.
- Твоя половина поднялась наверх. Заявила, что хочет полюбоваться на горы.
- Какие горы? - удивился Миша. - Там в двух шагах ни черта не видно. Метель, вьюга, пурга и буран, вместе взятые.
- За что купила - за то и продаю. Она сказала, что хочет посмотреть на горы. Мишка, давай выпьем? - Лора подала ему свой бокал, потянувшись при этом так, что ее грудь чуть не вывалилась из более чем рискованного декольте.
Наливая шампанское, Миша пытался подавить раздражение. Лора с ее зазывными взглядами, откровенными позами и блестящими платьями в обтяжку, под которыми кроме чулок или колготок никогда ничего не наблюдалось, была вульгарна, как триппер. Но бессознательное мужское начало при виде нее делало стойку, и Миша злился на себя за это. Лора была глупа, бессовестна и болтлива. Она слишком много пила и сидела на игле. Поддерживать с ней отношения вынуждало то обстоятельство, что она была подругой Макса, а Макс - соседом Вадима и Оксаны, с которыми Миша дружил.
- Ну, еще раз с Новым годом, с новым веком, с новым тысячелетием! - Лора приподняла свой бокал.
- С Новым годом, - ответил Миша. - Только новый век и новое тысячелетие еще не начались. Через год.
- Хрень какая! - фыркнула Лора. - Одни говорят одно, другие другое, не поймешь.
- Все-таки здорово здесь, - Миша опустился в покинутое Вадимом кожаное кресло и прикрыл глаза. - Мне всегда хотелось оказаться зимой в горах. В маленьком деревянном домике. Сидеть у камина и слушать, как ветер воет. А кругом - ни души.
- Мишель, да ты романтик! - Лора откинула голову и захохотала. Смех стеклянными шариками перекатывался в ее сливочно-белом натянутом горле. - Слушай, а чего ты скучный такой?
- Замерз. Никак отогреться не могу. А так - все хорошо, - вздохнул он. - Только в каждой бочке…
- Есть Генка Савченко! - закончила за него Лора.
- Натюрлих. Но о драконах - ни слова! Слушай, Лор, а я ведь так и не знаю всех подробностей. Может, ты в курсе? Ладно, меня он на бабки кинул, а чем вам насолил? И Садовским?
Лора снова засмеялась.
- Он стукнул Ксюхе, что у Вадьки завелась подружка. И Ксюха поймала его, Вадьку, разумеется, на горячем. То есть прямо на бабе. Дело дошло до развода. Уж не знаю, в какие места он ее целовал, - Лора липко улыбнулась, - чтобы заставить передумать.
- У Вадима женщина? - Миша не поверил своим ушам. - На него это не похоже.
- А что же, он не мужик? Очень даже ничего мужик. В моем вкусе, - Лора рассеянно водила пальцем по ложбинке в вырезе платья, и Миша то и дело ловил себя на том, что следит за сиреневым пятном ее длинного прямоугольного ногтя. - Макс... - Лора задумалась. - Максу он обещал прийти на суд и выступить свидетелем, что парень, на которого бросилась Булька, по пьяни сам ее начал дразнить, и что она просто сорвалась с поводка. И не пришел. Бульку пришлось усыпить, а семье заплатить… Не спрашивай сколько. Ты же знаешь, что Булька для Макса значила. Да он бы меня, не задумываясь, этой скотине скормил, если бы она, не дай бог, проголодалась.
- А какую тебе Генчик свинью подложил?
- Мне-то? - Лора улыбнулась, но упавшая на ее лицо тень сделала улыбку похожей на зловещую гримасу. - Да сущую ерундовинку. На иглу посадил. Только это между нами, девочками, не говори никому.
- Что?! - Миша даже привстал с кресла, но тут же сел обратно. - Тогда я не понимаю, зачем вы сюда приехали? Как будто он вам сослепу на ногу наступил.
- А ты?
- Я не хотел. Лида настояла. Мол, Гена не со зла, просто стечение обстоятельств. Он переживает, не знает, как помириться.
- Ага, переживает он! Как же, жди! Максу он факс прислал с хреновой тучей всякой лапши, тот и растаял, уши подставил. А мне осталось только сказать: “Йес, сэр” - и приступить к упаковке.
- Почему? - не понял Миша.
- Да потому что я не могла Максу объяснить, почему. Он не знает, что это Геночка меня подсадил. Узнал бы - и был бы совсем другой расклад. Генчик в морге, Макс - в тюряге. А я - на панели. Потому что деваться мне больше некуда.
