Глава 1
Опасный отчет Калама
Пройдя мимо газового фонаря, Мегрэ посмотрел на окна своей квартиры. Это давно вошло в привычку. Делал он это машинально, едва ли осознавая. Пожалуй, спроси у него сейчас кто-нибудь, был ли в окнах свет, комиссар затруднился бы ответить. Так же машинально на площадке между третьим и четвертым этажом он начинал расстегивать пальто, чтобы достать ключи из кармана брюк, хотя прекрасно знал, что жена ему откроет, едва он ступит на половичок у порога.
То были маленькие ритуалы, формировавшиеся на протяжении многих лет, и комиссар привязался к ним больше, чем готов был признаться даже самому себе. Сегодня был не тот случай, но в дождливые дни одним из таких ритуалов стал особенный жест, которым жена забирала у него мокрый зонтик, одновременно подставляя щеку для поцелуя.
Войдя в квартиру, комиссар произнес привычное: «Никто не звонил?» – и услышал в ответ:
– Звонил. Боюсь, тебе даже раздеваться не стоит.
День выдался серым, не теплым и не холодным. После обеда вдруг пошел дождь со снегом, который закончился так же неожиданно, как начался. На набережной Орфевр Мегрэ весь день занимался текучкой. Никаких особенных дел у него не было.
– Ты успел поужинать?
Свет у них дома всегда казался Мегрэ теплее, интимнее, чем в его кабинете. Он посмотрел на газеты, заботливо положенные женой рядом с креслом, на тапочки…
– Поужинал с шефом, Лукасом и Жанвье в закусочной «Дофин».
После ужина все четверо отправились на заседание Общества взаимопомощи полицейских. Вот уже третий год подряд Мегрэ против собственной воли избирался заместителем председателя Общества.
– Думаю, кофе ты выпить успеешь. Знаешь, сними все-таки пальто. Я сказала, что ты вернешься не раньше одиннадцати.
Часы показывали десять тридцать. Заседание сегодня получилось коротким. Комиссар даже успел выпить по кружке пива с коллегами, после чего отправился домой на метро.
– Кто звонил?
– Министр.
Остановившись посреди гостиной, Мегрэ посмотрел на жену и нахмурился:
– Что за министр?
– Общественных работ. Некий Пуан, если я правильно расслышала фамилию.
– Да, Огюст Пуан. Что, звонил прямо сюда? Самолично?
– Да.
– А ты не предложила ему перезвонить на набережную Орфевр?
– Он хотел поговорить именно с тобой. Сказал, что ему надо срочно с тобой встретиться. Когда я ответила, что тебя нет дома, он спросил, не горничная ли я. Кажется, его раздосадовало твое отсутствие. Я ему ответила, что я мадам Мегрэ. Он извинился, поинтересовался, где ты и когда вернешься. Знаешь, он произвел на меня впечатление робкого человека.
– А по слухам не скажешь.
– Он даже поинтересовался, одна я дома или нет. Потом объяснил, что об этом телефонном звонке никто не должен знать, что звонит он не из министерства, а прямо с улицы, из телефона-автомата, и что ему необходимо связаться с тобой как можно скорее.
Все время, пока жена говорила, Мегрэ стоял посреди комнаты, лицо его помрачнело. Всем своим видом сейчас он выказывал недоверие к политике. За время долгой карьеры к комиссару неоднократно обращались и депутаты, и сенаторы, и прочие важные лица, но это всегда происходило официально. При этом каждый раз шеф вызывал комиссара к себе в кабинет и разговор неизменно начинался со следующего: «Должен заранее попросить у вас прощения, старина Мегрэ, но я вынужден поручить вам дело, от которого вы вряд ли будете в восторге». Действительно, такие дела никогда, никогда не приносили ничего хорошего.
Мегрэ не был знаком с Огюстом Пуаном, более того, не видел его ни разу в жизни. К тому же министр общественных работ был не из тех людей, о которых часто пишут в газетах. Фигура хоть и публичная, но малоизвестная.
– Почему он все-таки не позвонил на набережную?
Комиссар задал этот вопрос скорее самому себе, но жена тем не менее ответила:
– А мне откуда знать? Я просто повторяю, что он сказал. Во-первых, говорю тебе, звонил из телефонной будки…
Кажется, эта деталь произвела на мадам Мегрэ большое впечатление. Для нее министр был слишком важной персоной, она никак не могла представить себе, как он, озираясь по сторонам, тихонько заходит в телефонную будку на углу какого-нибудь бульвара.
– …во-вторых, он подчеркнул, чтобы ты ехал не в министерство, а на его частную квартиру…
Жена сверилась с бумажкой, на которой было написано несколько слов.
– …дом 27, бульвар Пастер. Консьержку беспокоить не надо. Пятый этаж, слева.
– И что, он меня сейчас там ждет?
– Будет ждать столько, сколько потребуется. Но сказал, что ему все-таки желательно вернуться в министерство до полуночи.
Она помолчала и спросила изменившимся голосом:
– Думаешь, розыгрыш?
Мегрэ покачал головой. Да, необычно, странно, но на розыгрыш не похоже.
– Кофе выпьешь?
– Нет, спасибо. После пива не хочется.
Комиссар подошел к серванту, налил себе рюмку терновой настойки, выпил, потом взял с каминной полки новую трубку и направился к двери.
– До скорого.
Когда он вновь оказался на бульваре Ришар-Ленуар, влага, весь день висевшая в воздухе, начала сгущаться в туман и окутывала уличные фонари мерцающими ореолами. Комиссар не стал брать такси. До бульвара Пастер можно было прекрасно добраться и на метро. Возможно, на выбор транспорта повлиял и тот факт, что он не находился при исполнении.
Всю дорогу, машинально разглядывая сидящего напротив усатого господина, не отрывавшего взгляда от газеты, Мегрэ невольно спрашивал себя, что могло понадобиться Огюсту Пуану, да еще так срочно. И к чему такая таинственность?..
Все, что он знал об Огюсте Пуане, сводилось к тому, что тот был адвокатом из Вандеи. Кажется, из Ла‑Рош-сюр‑Йона. И что в политику он пришел далеко не в юном возрасте. Один из тех депутатов, которых избрали после окончания войны за их характер и доблестное поведение во время оккупации. Чем именно он тогда отличился, Мегрэ не знал. В любом случае, в то время как большинство его коллег пришли и ушли из парламента незамеченными, Огюст Пуан переизбирался раз за разом, а три месяца назад, во время формирования последнего кабинета, получил портфель министра общественных работ.
