В камине весело потрескивали поленья, окутанные языками красно-желтого пламени. Их вид завораживал, притягивал взгляд, околдовывал.
Колдовство… Март усмехнулся, вспомнив слово, которым невежи до сих пор иногда называли магию. Колдовство и колдуны. И плевать они хотели на общепринятые названия.
Плевать, плевать на все… Хотелось бы и ему просто взять и наплевать. Послать все к черту: и сестру, и выбор, который она перед ним поставила; просто уйти.
Но сбежать можно не из всякой западни. Да и разве он беглец?
Март сполз по спинке кресла еще ниже, водрузил ноги на невысокий табурет, поближе к огню, чей вид по-прежнему притягивал взгляд. Мартин даже не потрудился снять сапоги — зачем? Не хватало еще потом встречать гостей босиком и обуваться в спешке. Пустое. Ждать осталось недолго.
Он только расстегнул несколько пуговиц рубашки и привычно закатал рукава.
Мятая одежда, растекшееся по креслу тело, бокал с янтарной терпко пахнущей жидкостью на столике у правого локтя. Будь в помещении сторонний наблюдатель, он решил бы, что молодой человек перед ним пьян. Март и впрямь, должно быть, в этот вечер представлял собой жалкое зрелище. Вот только он не выпил ни капли спиртного. Наполнил стакан на треть, поставил на стол, но передумал и так к нему и не притронулся — ясная голова сегодня ему еще пригодится.
Одно из поленьев снова издало треск и осыпалось в пламени в труху, другие еще сохраняли свою форму, несмотря на то что огонь уже порядком их потрепал. Март подумал, что он сам теперь сродни этим деревяшкам — осталась только форма, внешний вид, но языки пламени с себя уже не стряхнуть.
Тихо отворилась боковая дверь, впуская в комнату рыжеволосого мальчишку. Огненная шевелюра подростка, как всегда, оказалась растрепана, будто не чесана много дней, хотя Март своими глазами видел Пьетро утром, и прическа у него была почти что опрятная.
Мартин бросил на визитера ленивый короткий взгляд и вновь уставился в камин. Вот и второе полено истлело…
— Опять потерял расческу?
— А? — Замерший было у двери мальчик вздрогнул. — Я… это… — Март повернул к нему голову, красноречиво приподняв бровь. Пьетро тут же подобрался, вытянул руки по швам. — Простите, господин! — выпалил на этот раз четко и громко, будто солдат перед командующим. — Никак нет! — Похоже, ветеранские истории Густава плотно осели в подсознании мальчишки. — Расческа при мне! — В подтверждение своих слов подросток даже извлек ту из кармана и несколько раз прошелся деревянными зубцами по волосам. — Уй! — Ожидаемо, зубчики запутались в непокорных прядях.
Март поморщился.
— Петька, брось, — попросил устало, отворачиваясь.
— Э-э… — Раздался звук падения маленького предмета на пол. — Расческу — бросил, господин!
Мартин с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться — Петька, с его тонкой душевной организацией, непременно обидится.
— Господин? — в голосе мальчика появились жалобные нотки.
— Да, Петь?
Третье полено. Что-то «гости» тянут. Если так и пойдет, придется вставать и подбрасывать в камин новую порцию дров.
Пьетро сделал несмелый шаг к креслу, в котором все еще валялся Март, и робко замер.
— Я опять понял вас буквально, да?
На этот раз Мартин улыбнулся от души и не таясь. Есть же толк, есть. Раньше парнишка и заговорить первым не решился бы, вопрос задать.
— Ага. — Март, не поворачиваясь, оторвал ладонь от подлокотника кресла, согнул указательный палец, и брошенная на пол расческа взлетела в воздух и послушно заняла свое место в кармане юного хозяина.
— Ох, — выдохнул Пьетро. Что тоже было успехом — вспомнить хотя бы, как он визжал, словно раненый поросенок, при любых проявлениях магии рядом с ним.
Март наконец взял себя в руки, обхватил подлокотники и подтянулся, садясь ровнее; поставил ноги на пол.
— Петь, ты что-то хотел?
Мальчик смущенно переступил с ноги на ногу.
— Хотел спросить, не нужно ли вам чего? Спать пойти… — И резко замолчал, видя, как господин хмурится.
— Сколько раз я тебе говорил, что ты больше не раб? — строго спросил Март.
— Много, господин. — Успех, конечно, налицо, но с парнишкой еще работать и работать. Жаль, что…
— И не «господин», — продолжил Мартин. — И на «ты».
Пьетро упрямо поджал губы, мотнул головой, как норовистый конь, взмахнув огненно-рыжей челкой.
— Не могу, господин.
Вот ведь упрямец! Март не сдержал улыбки.
— Хорошо, что ты зашел, — сказал он, снова становясь серьезным. — Вон там на столе деньги, — кивнул, указывая направление. — Передашь завтра с утра поверенному господина Переуса. Это арендная плата.
— Конечно, господин! — Мальчик тут же ожил и встрепенулся. Задание — это привычно, это просто, это то, что нужно.
— Там же твои документы…
Пьетро вскинул на Мартина расширившиеся от ужаса глаза.
— Господин, вы меня гоните? Потому что я плохо учусь?
— Глупости не говори, — огрызнулся Март. — Никто тебя не гонит. У каждого уважающего себя человека документы должны быть при себе. Давно следовало их тебе отдать.
Пьетро сделал шаг по направлению к столу и остановился, посмотрел недоверчиво.
— И никакого подвоха?
И как только в этом парне умудрялись уживаться угодничество и покорность бывшего раба и наглость беспризорника?
Март серьезно кивнул.
— Никакого подвоха.
Во всяком случае, никакого в том, что касалось вольной Пьетро и банковского счета на его новое имя. Но документы из банка мальчик рассмотрит завтра утром. Если прочтет и поймет не все, то банковский вензель и имя точно узнает, а дальше разберется.
Пьетро наконец добрался до стола, как Март и думал, не стал изучать бумаги при нем, молча сгреб и спрятал за пазуху, одернул кафтан.
Хороший пацан, подумал Мартин, поглядывая на него из-под полуопущенных ресниц, и все у него будет хорошо.
— Господин?
Март не ожидал, что мальчик снова решится заговорить, поэтому удивленно поднял голову.
— Да, Петь? — Поощрительно улыбнулся.
— Что-то случилось? — Ответная улыбка Пьетро была робкой и едва различимой, но все-таки была.
Случилось. Тщательно выстраиваемый мир Марта в одночасье рухнул. Цель, на которую он потратил всю свою жизнь, оказалась разочарованием. А единственный выбор — очевидно, роковой ошибкой. Потому что в данном случае ошибкой будет любой из выбранных вариантов.
Слишком… много всего. Слишком сложно для только-только начавшего оживать мальчика Пьетро.
Март уверенно покачал головой.
— Ничего, Петь.
— Мне показалось, вы грустите.
— «Ты», — поправил Мартин. Пьетро закусил губу, но не сдался — упрямый. Март усмехнулся. — Настроение просто такое, лирическое. Что ж я, не человек, что ли?
— Человек… Скажете тоже, — возмутился мальчик. — Вы же самый великий черный маг!
— В городе? — Март скептически скривился.
Пьетро выпятил колесом грудь.
