Есть такой себе Толик. Плешивый шестидесятилетний, весёлый мужичок. Несколько раз в году его можно увидеть совершенно трезвым, когда он не пьёт уже с недели две. Ходит выбритый, опрятный, чаще появляется на улице чем в остальные дни. Выйдет из своей однокомнатной квартиры на крыльцо у подъезда, сядет на лавочке и смотрит на всё, что происходит вокруг. То на небо глянет- какое оно тихое и спокойное; то кошка мимо пройдёт- он понаблюдает за ней.
– Белка! Кс.. кс.. иди сюда.. ксс.. кс… -скажет он опуская руку к земле.
Она подойдет, полащится вокруг ног с оттопыренным хвостом.
– Шо Белочка? Как там твои манюськи поживают? -спрашивал Толик, поглаживая кошку.
Он очень любил Белку. У нее было пять месячных котенков. Родила она в подвале этого же подъезда. И поскольку она вот уже четвертый год приводит выводки, Белка была обьектом всеобщего внимания неравнодушных жителей всего дома. Разумеется назвали ее так потому, что она вся в белом окрасе. Толику казалось, что только эта кошка его понимала как никто другой на целом свете.
– Ну давай, беги к своим малятам… отдыхай. Кшш…
Белка, как будто и ждала, что бы ее отправили домой. Сообразила сразу и побежала к себе.
Одно только в чем Толик был разочарован в котах. Это то, что они, оттопыривая хвост от удовольствия, всегда светят своей голой задницей.
– Здарова, Толян! Ну как там? -услышал он вдруг знакомый голос.
– О! Сосед? Как дела? -сказал Толик подавая ему руку поздороваться.
Симпатичный молодой человек, лет около тридцати пяти, с приятной улыбкой и голубыми глазами, что сразу вызывало приятные эмоции у его собеседников. Сейчас он возвращался домой с утренней прогулки и, заходя в подъезд, не мог пройти мимо Толика не поздоровавшись с ним. Это был сосед купивший квартиру в этом подъезде два года назад. И его спальную комнату от единственной комнаты Толика отделяла лишь панельная перегородка хрущёвки. Поэтому Толик уже знал почему Марат улыбается и что означает это его «ну как там?».
Впрочем, разговоры между Толиком и его соседями по подъезду, всегда шли об одном и том же.
– Как там твоя любовь поживает? -спросил Марат улыбаясь еще шире. Он стоял напротив Толика, скрестив руки на груди и приготовившись к беседе с ним. Толик продолжал сидеть, закинув ногу на ногу и раскинув руки на спинку лавочки.
– Да пошла она знаешь куда!? – разстроился Толик сделав сердитое лицо.
– Куда?
– Туда! -сказал Толик, сдерживая свои эмоции при воспоминании о ней.– …Все! Я ее больше не знаю. Если она у тебя спросит, скажи что я уехал. На всегда!
– Слушай.-сказал Марат-Ты меня сюда вообще не впутывай. Это твоя женщина и разбирайся с ней сам. Только разбирайся потише пожалуйста, спать же невозможно.
– Та не… все. Ноги ее больше не будет у меня в доме.
– Ага! Год назад, помнишь? Ты то же самое говорил.
– Да помню.-с досадой сказал Толик.
Промолчав какое то время, вдруг ободрившись и выпрямив спину, Толик сказал
– Ну это нет! Это уже… точно! -сказал Толик с серьезным лицом и запнувшись на слове «точно».
Любовь Толика была на десять лет младше его, но раза в два больше. И в росте и в весе. Она работала поваром в детском садике, жила со своим мужем, дочкой и матерью в соседней девятиэтажке. Все они знали о её отношениях с Толиком. И вот Толик две недели уже не пьёт, выходит на улицу не помятый, каким его обычно привыкли видеть.
– А что там этот твой дружбан? -спросил Марат.
– Какой дружбан?
– Ну много их у тебя, что ли?
– Мурчик?
– Ну..!
– Та пошел он вместе с ней, туда же.
Марат расхохотался, а за ним и Толик, моментально поменяв сердитую мину на веселую.
Мурчик был один единственный товарищ у Толика, хотя по возрасту на лет двадцать младше.
Однажды пообщавшись с Мурчиком, в компании с Толиком, Марат обратил внимание на его манеру общения. Она не выражала ничего инного, кроме монотонного мурчания. Когда он что то говорил, его произношение было без интонаций и медленно но уверенно его речь убаюкивала сознание собеседника. Поэтому, при первом же знакомстве с Мурчиком, Марат предположил, что именно из-за его мурчания ему и привязали это прозвище, еще наверное с детства.
«Если бы родители давали имена своим детям после того, как они научатся говорить, наверное его назвали бы именно так и не иначе» -подумал тогда Марат.
– Его же Олег зовут, если не ошибаюсь? -спросил он.
– Да.
– А чего ж его все Мурчиком то называют?
– Марат! Честное слово-не знаю! Я с ним еще лет десять назад познакомился в компании. Там его все Мурчиком называли… ну и я тоже его так называю. Он и не против.
– Ясно-сказал Марат и после некоторой паузы добавил-А чего он к тебе приходит то?
– Выпить приходит, чего ж еще?
– Так ты не наливай ему.
– Да у меня и нету. Он сам все приносит.
– А…! Ясно. Вот с чего все начинается.
– Не. Все! -опять сердито замахал головой Толик.-Мне такие друзья не нужны.
Марат знал, что Толик говорит искренне. Но так же знал, что из того, что Толик говорит, вот уже второй год происходит все ровно наоборот.
Все, что происходит у Толика в квартире, он знал с тех пор, как сюда переехал. И не только он, а знали все, кто живет в этой хрущевке на пять подъездов, особенно те кто живет в одном с Толиком подъезде.
Поэтому к Толику соседи всегда относились снисходительно и иногда давали ему какие-то советы.
– Ну хорошо, я домой пошел.-сказал Марат, -Ты это… держись.-добавил он с хитрой улыбкой и подмигнув глазом.
– Пока! -сказал Толик прощаясь.
Марат пошел к себе, а Толик продолжал сидеть и разсматривать окружающий его мир.
Лето выдалось жарким и в десятом часу уже припекало солнце. Возле лавочки, где сидел Толик, стояла молодая береза, лет десяти, и она ложилась тенью на лавочку, где было особенно комфортно дышать и наслаждаться утренним июльским, свежим воздухом. Ветра совсем н было, небо было чисто и такое голубое, что хотелось смотреть и не отрывать глаз. Почему-то Толику опять вспомнился этот Мурчик, хотя он и не хотел о нём сейчас думать.
«Через неделю, а может через две, он опять явится.– подумал Толик с досадой-Надоел он уже. Выпить ему, что ли не с кем? Пусть ищет себе другую компанию, а мне такие друзья не нужны».
Мурчик-скрытный мужчина лет сорока, считающий себя среднестатистическим интеллигентом, несмотря на недостаток двух верхних зубов и помятой как и его лицо нечистой одежды. Впрочем от обычного Толика, каким его привыкли видеть, Мурчик ничем не отличался. Про таких друзей обычно говорят «два сапога пара». Толик жил на своё пособие по инвалидности. До пенсии ему оставалось ещё лет пять. Пособия не хватало, поэтому он подрабатывал ещё где-то сторожем с графиком ночь через три.
