ГЛАВА 1
Звонок в дверь прервал сладкий и липкий как подтаявшая сахарная вата сон.
– Кого?.. Какого?.. Шесть часов утра! – прорычала я сквозь зубы, неуклюже сползая с кровати.
– Стасик, соли дай. Яйца пожарить, – за дверью нарисовался белозубый сосед Пашка.
– Я тебе сейчас пожарю, – пообещала в ответ, с трудом разлепив веки.
– Сам возьму, – просочился мимо меня в квартиру парень. – И яйца.
– Просила же не называть меня так.
– Как? – Пашка активно хлопал дверцами шкафов и холодильника.
– Стасик, – вздохнула я, плюхаясь на табуретку. – Боже, почему так рано?
– Жрать охота, – присовокупляя к яйцам и соли хлеб, пояснила наглая морда.
– Ты же знаешь, я легла под утро.
– Я тоже.
– Ты бы оделся.
– Зачем? – Пашка повернулся и картинно развел в стороны руками с зажатыми в них продуктами. Кроме шорт и шлепанцев на нем ничего не было.
Весьма смело, поскольку с наступлением мая отопление отключили, а заморозки оставили. Фигура у парня была что надо: широкие плечи, узкая талия, стройные ноги. Однако это не повод выставлять её везде и всюду напоказ.
– Меня морозит от твоего вида, – зябко укуталась я в покрывало.
– Согреть? – игриво подмигнул Пашка.
– Иди уже. – Я принялась выталкивать гостя в коридор. – Спать хочу.
– Стасик…
– Просила же!
– Станислава, солнце моё.
– Вали.
– Подожди, – Пашка резко затормозил и повернулся.
– Что ещё? – простонала я. Не терпелось остаться одной и нырнуть обратно в постель под теплое толстое одеяло.
– Ты утром такая…
– Какая?! Какая?! – запрыгала я на месте. Терпение медленно, но верно заканчивалось.
– Милая.
– Ты хотел сказать – мятая?
– Вообще-то не сказать, а сделать, – вкрадчиво произнёс парень, наклонился и поцеловал.
Сначала моему возмущению не было предела. Мы знакомы два года, с тех пор как я приехала в этот молодой уютный городок и поселилась в соседней с Пашкой квартире. Подружились со второго взгляда (с первого – немного повздорили), иногда ссорились, ругались, психовали друг на друга, но всегда быстро мирились. Пашка был мне как брат. Исправно приходил за солью и прочими продуктами, которые забывал или просто ленился покупать в магазине, а я пользовалась его услугами, когда требовалось что-то починить, приколотить, перетащить. И вот, этот названый брат с утра пораньше полез ко мне с поцелуями. Фу! Или не фу?
Рукой, в которой он держал пакет с хлебом, Пашка обнял меня за талию и прижал к себе, не давая возможности отстраниться. Его теплые шероховатые губы дарили приятные ощущения, на которые тут же многочисленными бабочками в животе отреагировала моя ЭНС. Что происходит? И главное, зачем? Я перестала вырываться, и сама подалась навстречу. Раздался характерный хруст.
– Это что?
– Мои яйца.
– Вообще-то, мои, – я почувствовала, как тонкие пижамные штаны начинают увлажняться в области правого бедра. – Фу!!!
Отпрыгнула от парня и увидела на его шортах стремительно разрастающееся склизкое пятно. Пашка ругнулся.
– Ещё яйца дашь?
– Ещё раз такое исполнишь! Бери и уходи.
А я в ванную. Что на него нашло? Что на меня нашло?
Сдернув пижаму, встала под душ.
Я и Пашка? Ерунда какая-то. Друг он, конечно, замечательный, но как парень никуда не годится. Кутила и бабник. Насчёт последнего я, может, и преувеличиваю, ибо отсутствие постоянной подружки, которой хотя бы для вида следует хранить верность, ещё не приговор. Однако у него частенько проводились шумные сборища, в которых участвовали девицы на любой вкус и кошелёк, а ещё чаще сосед сам сваливал из дома. Как при этом умудрялся работать и зарабатывать – уму непостижимо.
Пашка был электриком и имел какой-то там высокий разряд. Возможно, спасало то, что он практически никогда не пил. Ему не нужен был алкоголь, чтобы раскрепоститься и стать душой компании, хедлайнером любой вечеринки. Парень на трезвую голову брал окружающих искрометным юмором и неотразимым мужским обаянием, которое не влияло, разве что, на меня. Может, потому что я видела обратную сторону медали? Это для бегающих за Пашкой девчонок он всегда стильно одет и вкусно пахнет, а я знала его другим. При мне Пашка не стеснялся, мог ходить небритым, немытым, вонять ногами, икать и рыгать. Впрочем, надо отдать парню должное – делать это он начал лишь после того, как я жестко его отшила, словно говоря: «Не привлекаю как мужчина? Тогда – получай, фашист, гранату». Однако его неожиданный поцелуй выбил почву у меня из-под ног. Надо разобраться, что происходит. Ненавижу недомолвки и непонятки. Между друзьями их быть не должно.
Сон не спешил возвращаться, то ли обиделся, то ли испугался активной мыслительной деятельности, в результате которой в голове яркой лампочкой загорелась идея. Я окончательно махнула сновидениям рукой, накинула толстый махровый халат и отправилась в гости к соседу.
– Кто? – заразительно зевнули за дверью.
– Открывай, медведь, сова пришла.
– Ты, вроде, спать хотела, – пропуская меня в просторную прихожую, напомнил Пашка.
– Перехотела, благодаря кое-кому.
С кухни тянуло жареным.
– Есть будешь? У меня осталось.
– Лучше кофе.
– Сейчас сварю.
Вся мойка была завалена грязной посудой, на столе и полу – крошки, в углу – лопающийся от мусора чёрный пакет маечка.
– Ждёшь Зою Ивановну? – поморщилась я, присаживаясь на свободную табуретку. На двух других лежали какие-то вещи.
– Угу, – доставая турку и ничуть не смущаясь непрезентабельным видом своей жилплощади, согласился Пашка.
– У меня к тебе деловое предложение, – вздохнула я. Горбатого могила исправит. – Но сначала вопрос.
– Какой?
– Зачем ты меня поцеловал?
– Просто так. А что? Понравилось? Могу повторить. – Парень шагнул в мою сторону.
– Да подожди ты, – выставила я вперёд руки. – Сначала послушай.
– Займусь пока кофе. – Пашка вернулся к плите.
– Женись на мне.
Ответом был громкий звон от падения на пол металлической турки.
– Ты заболела?!
– Сначала послушай. Я объясню. Это из-за моих родителей. Они спят и видят, чтобы я вышла замуж, желательно в ближайший год. Иначе мама грозит переехать сюда – жить рядом со мной. И тогда я сойду с ума.
– Это всё замечательно, но причем здесь я? – подобрав турку, гораздо спокойнее поинтересовался парень.
– Мы же друзья?
– Ну.
– И друзьями останемся, даже когда поженимся.
– Не хочу я жениться!
– И я замуж не хочу!
– Тогда зачем мы об этом говорим?!
– Мне уже двадцать четыре, тебе двадцать девять. Твоя мама не меньше моих предков переживает за холостяцкий образ жизни любимого сына, иначе бы не приезжала сюда каждый месяц.
– Причем здесь это?
– Давай поженимся, и тогда родители утихомирятся.
– Стасик, ты – псих!
– Только подумай: ты и я живем спокойно, как раньше. Числимся мужем и женой, при этом не достаем друг друга придирками, ревностью и прочей ерундой. Родители довольны, приезжают редко, не пилят по поводу личной жизни.
