Джорджо Агамбен - Профанации

Профанации
Название: Профанации
Автор:
Жанр: Книги по философии
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Профанации"

Одна из центральных работ современного итальянского философа, впервые переведенная на русский язык. Состоит из десяти эссе, посвященных диспозитивам религии и капиталистического культа, нечитаемым жестам, пародии и чистым средствам, иррациональным силам и магии, а также профанаторской активности, возвращающей вещам и явлениям их истинное предназначение.

В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Бесплатно читать онлайн Профанации


© nottetempo srl, 2005

© Книгоиздательство «Гилея», 2014

Genius

Now my charms are all o’erthrown,

And what strength I have’s mine own.

Просперо в публику[1]

Латиняне называли Genius бога, под чьей опекой каждый человек оказывается в момент рождения. Этимология здесь прозрачна и до сих пор видна в языке где-то между «гений» и «генерировать». Что Genius имеет отношение к рождению, ясно, между прочим, из того факта, что самым «гениальным» предметом для латинян было ложе, genialis lectus[2], потому что на нём совершается акт зарождения. И день рождения был посвящён Genius, поэтому он и сейчас именуется нами genetliaco[3]. Подарки и угощения, которыми мы отмечаем дни рождения, несмотря на одиозную и неизбежную нынче речёвку англосаксов, служат напоминанием о пире и подношениях древних римлян, предназначавшихся Genius на дни рождения членов семьи. Гораций говорит о цельном вине, о двухмесячном поросёнке, о «посвящённом» ягнёнке, политом соусом для жертвоприношения; но, кажется, в действительности были только ладан, вино и вкусные лепёшки с мёдом, потому что Genius, бог, отвечавший за роды, не ценил кровавые жертвы.

«Его зовут мой Genius, ибо он меня породил (Genius meus nominatur, quia me genuit)». Но это не всё. Genius был не только воплощением сексуальной энергии. Конечно, каждый мужчина имел своего Genius, а каждая женщина – свою Юнону, это обоюдная манифестация силы, производящей и увековечивающей жизнь. Но как видно по термину ingenium, обозначающему комплекс физических и моральных качеств, присущих появившемуся на свет, Genius был в некотором смысле обожествлением человека, началом, которое направляет и выражает его существование в целом. Поэтому ему посвящался лоб, а не лобок; и жест положения руки на лоб, к которому мы прибегаем почти автоматически в моменты смятения, когда нам кажется, что мы почти забыли самих себя, напоминает ритуальный жест из культа Genius (unde venerantes deum tangimus frontem[4]). И так как этот бог в определённом смысле есть то, что нам наиболее близко и наиболее наше, то надо его умиротворять и быть к нему благосклонным во всех отношениях и в любой момент жизни.

Существует латинское выражение, удивительным образом передающее сокровенное отношение, которое каждый должен уметь поддерживать со своим Genius: indulgere Genio[5]. К Genius необходимо быть снисходительным и доверять ему, мы должны предоставить всё, что он у нас попросит, потому что его нужда – это наша нужда, его счастье – наше счастье. Даже если его – наши! – притязания могут показаться неразумными и капризными, лучше согласиться с ними без обсуждения. Если для письма Вам – ему! – понадобилась та желтоватая бумага, та особая ручка, если требуется тот характерный тусклый свет, который падает слева, бесполезно говорить, что его задание выполнит любая ручка, что любая бумага и любое освещение будут хороши. Если без той голубой льняной рубашки (ради Бога, только не белая с этим воротничком служащего!) не стоит жить, если без тех длинных сигарет из чёрной бумаги Вы не поймёте, куда двигаться дальше, то бесполезно твердить себе, что это только мании, что пора бы и образумиться. По-латыни Genium suum defraudare, обмануть собственный гений, означает: отравить себе жизнь, обмануть самого себя. А genialis, приятной, называется жизнь, которая отворачивается от смерти и без колебаний отвечает на импульс, посылаемый гением, её породившим.


Но этот интимнейший и личный бог есть также то, что в нас есть наиболее безличного, персонализация того, что, будучи в нас, нас превышает и превосходит. «Genius есть наша жизнь, насколько она не нами была порождена, но нам дала начало». Если он вроде бы и отождествляется с нами, то только чтобы после этого сразу раскрыться как большее, чем мы сами, чтобы показать нам, что мы сами больше и меньше нас самих. Постичь концепцию человека, скрытую в Genius, означает понять, что человек не есть только Я и индивидуальное сознание, что от рождения и до смерти он живёт с некоей безличной и доиндивидуальной стихией. То есть человек это единое существо в двух фазах, что вытекает из сложной диалектики между одной его частью, не индивидуализированной (пока) и не жившей, и другой частью, уже отмеченной печатью судьбы и индивидуальным опытом. Но часть безличная и не индивидуализированная – это не хронологическое прошлое, которое мы оставили за плечами раз и навсегда и которое при случае можем восстановить в памяти; она всё ещё присутствует в нас, с нами, и как мы, неотделимая от нас ни во благе, ни во зле. Лицо подростка у Genius, его длинные трепещущие крылья означают, что он не ведает времени, что мы так же остро чувствуем его присутствие внутри себя, как в детстве, когда он дышал и стучал в наши горячечные виски, будто некое незапамятное настоящее. Поэтому день рождения не может быть ознаменованием некоего прошедшего дня, но, как любой истинный праздник, должен быть отменой времени, богоявлением и присутствием Genius. И это неустранимое присутствие, не дающее нам замкнуться в субстанциальной идентичности, есть Genius, который разбивает притязания Я обходиться самим собой.


Одухотворённость, как было сказано, есть прежде всего сознание того, что индивидуальное бытие не полностью индивидуально, что оно содержит также определённый заряд неиндивидуальной действительности, которую необходимо не только беречь, но и уважать, и которой надо некоторым образом гордиться, как мы гордимся своими обязанностями. Но Genius – это не только одухотворённость, и относится он не только к тому, что мы привыкли считать наиболее благородным и возвышенным. Все безличное в нас гениально, гениальна прежде всего сила, гоняющая кровь в наших жилах или погружающая нас в сон, неведомая мощь, которая в нашем теле так приятно регулирует и распределяет тепло и расслабляет или напрягает волокна наших мышц. Это Genius, предчувствуемый нами смутно в глубинах нашей физиологической жизни, там, где наиболее родное есть наиболее чужое и безличное, наиболее близкое – наиболее далёкое и неподвластное. Если бы мы не предавались Genius, если бы были только Я и сознание, мы не смогли бы даже помочиться. Жить с Genius означает в этом смысле жить в интимной близости с чужим бытием, постоянно поддерживать отношения с областью неведомого. Но эта область неведомого не есть вытеснение, она не удаляет и не перемещает опыт из сознания в бессознательное, где он оседает как тревожащее прошлое, готовое вновь расцвести в симптомах и неврозах. Доверительное общение с областью неведомого входит в каждодневную мистическую практику, когда Я, в некоем специальном, жизнерадостном эзотеризме, улыбаясь, присутствует при собственном распаде и, будь то при переваривании пищи или при озарении ума, недоверчиво свидетельствует о собственном исчезновении.


С этой книгой читают
В этом томе «Homo sacer» Джорджо Агамбен предпринимает амбициозную попытку проанализировать двойную генеалогию: онтологии действительности и этики долга, какими они были разработаны в истории западной мысли. Первая подвергалась критике Хайдеггером, вторая – Шопенгауэром и Ницше; в своем исследовании Агамбен не только опирается на них, но стремится скорректировать и дополнить их аргументацию. Так, он демонстрирует, что центральную роль в развитии
Книга социально-политических статей и заметок современного итальянского философа, посвященная памяти Ги Дебора. Главный предмет авторского внимания – превращение мира в некое наднациональное полицейское государство, где нарушаются важнейшие нормы внутреннего и международного права.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Что такое правило, если оно как будто без остатка сливается с жизнью? И чем является человеческая жизнь, если в каждом ее жесте, в каждом слове, в каждом молчании она не может быть отличенной от правила?Именно на эти вопросы новая книга Агамбена стремится дать ответ с помощью увлеченного перепрочтения того захватывающего и бездонного феномена, который представляет собой западное монашество от Пахомия до Святого Франциска. Хотя книга детально реко
Специально для данного издания Жоэль Гейро, переводчик большинства работ Агамбена на французский язык, написал предисловие.Из предисловия:«…Для Агамбена эстетические опыты, в независимости от того, обращены ли они к поэзии или к изобразительному искусству, всегда сопряжены с политическими вопросами, и наоборот, последние, рассматриваемые в перспективе беспрепятственного функционирования форм жизнедеятельности, неподвластных экономике, неизменно с
Еврейский народ имеет богатую историю. Евреев называют народом Книги. Однако его можно назвать и народом памяти. К такой памяти относятся воспоминания о Холокосте. Многие художественные произведения о Холокосте не передают всю трагичность тех жутких событий. Холокост – это промышленный масштаб унижения и уничтожения еврейского народа. Книга Владимира Мельницкого «У Стены плача» об этом, она перед вами. Набирайтесь мужества и читайте.Евгений Булка
Книга для каждой семьи. Это мудрые советы о том, как построить своё государство – семью. Построить и сохранить, чтобы мечты «прожить всю жизнь вместе в любви и понимании» стали действительностью. Книга поможет и семьям со стажем, в которых начали угасать чувства, подкинуть дров в костёр любви. Рекомендации из книги подойдут каждому из нас. Книга заставляет о многом задуматьсяи изменить взгляд на привычные вещи. Рекомендую к прочтению всем, кто хо
Счастье – цель жизни каждого человека. Но что такое счастье? И как его достичь? Как соотносятся счастье и истина?На эти и другие вопросы представлены ответы в этой книжечке, явившейся результатом многолетних исканий автора.
В учебном пособии кратко освещаются ключевые проблемы философии истории, которые формулировались в период становления французской интеллектуальной традиции. Изучение разнообразных подходов к осмыслению истории и сложившихся в контексте этих подходов методологических стратегий постижения истории позволит глубже понять характер французского менталитета и особенности национальной культуры Франции.Учебное пособие адресовано студентам магистратуры, об
Замечательного американского писателя-визионера Роберта Шекли интересовали все сферы жизни и деятельности человека, но более всего, как истинного гуманиста, непосредственно сам человек и его сложный внутренний мир: психология, философия, религия, этика.У фонтанирующего идеями Шекли порой не хватало терпения на написание длинных романов, но зато рассказы, выходившие из-под его острого, ироничного пера, становились подлинными жемчужинами. В сборник
Книга предназначена для тех, кто ещё не принял решение возвести собственный дом, но очень жаждет это сделать. После внимательного ознакомления с каждой главой и после проработки всех упражнений вы 100% будете иметь представление о традиционных и современных технологиях строительства, без долгих раздумий выберете проект, не потратив лишних средств, купите все необходимые материалы, подготовите нужные инструменты и, главное, со знанием дела прослед
Танец – это жизнь. Танец – это страсть. Ступни горят, кровь бурлит, а ты отдаешься музыке полностью, врываясь вместе с ней в сердца тех, кто жаждет убить тебя. Веками люди гасили в себе магию, считая, что не нуждаются в ней. Однако за каждую глупость рано или поздно приходится расплачиваться. Я – порождение магии. Я – лакомый кусочек для иллитов. Я – Дженифер Стак, и я буду танцевать, даже если за этим последует смерть.
После предательства жены, жизнь Андрея разделилась надвое: в одной её части он любящий отец-одиночка, а в другой – строгий, вечно пропадающий на службе опер Иванов. Несочетаемо! Да ещё и няни, как назло, сбегают одна за другой, не выдержав и пары месяцев в сумасшедшей семейке!Хотя нет, одна, похоже, хочет остаться… Вот только теперь сам Иванов против: новая няня слишком молода, слишком красива, слишком добра и внимательна к нему и его детям!Что э