Мне не пришлось умирать, чтобы попасть в другой мир. Это ведь мечта многих – покинуть, наконец, осточертевшую Землю, и оказаться в мире магии, богов и чудовищ. Тебе говорят, что ты маг, что этот удивительный дар достался тебе от отца, которого ты никогда в жизни не видел, ведь он умер за месяц до твоего рождения.
Тебя обещают научить всем премудростям колдовства, и многократно усилить все твои способности. Новая жизнь, полная приключений, славы и всего, что только можно себе вообразить.
По крайней мере, таким всё могло оказаться, будь случившееся со мной обычной сказкой. Но реальность всегда гораздо более жестока. Меня самым грубым образом похитили из родного мира, когда я просто возвращался домой с учёбы.
Я даже не понял, как всё это произошло. В наушниках играла громкая музыка. Я мерно шагал по хорошо знакомой улице и думал о чём-то своём.
Вокруг было полно народу. Все так же торопились по своим делам, и казалось, ничто не может нарушить привычный ход их жизней. Ничто, кроме яркой вспышки метрах в трёх от земли.
Так же, как и все, я резко остановился и поднял голову к небу. Увиденное заставило меня усомниться в том, что я вообще хоть что-то знал о той реальности, в которой прожил целых восемнадцать лет. Сам воздух казалось, лопнул и, сквозь образовавшийся разлом в наш мир проникло некое существо.
Оно было огромным – метра три ростом; с длинными, почти до земли руками, очень крохотной, рогатой головой, и всего одним глазом, от которого, как мне показалось, исходило некое тусклое свечение.
Чудовище, несмотря на странные пропорции своего тела, ловко приземлилось на асфальт, и с шумом втянуло носом воздух.
Все люди на улице тут же с криками бросились врассыпную. Я не стал исключением. Первое потрясение прошло, и я попытался спастись бегством. К несчастью, именно это кажется, и помогло чудовищу быстрее увидеть меня.
Его единственный глаз засветился гораздо ярче, чем раньше; на уродливой морде появилось нечто вроде радости… Он запустил руку в карман своего бесформенного чёрного балахона, который прикрывал его тело, и достал оттуда нечто похожее на хлыст.
Я уже понял, что он выбрал своей целью именно меня. В голове промелькнула мысль, о том, что к укрытию нельзя бежать по прямой, иначе я сделаюсь лёгкой целью. Мысль может быть, и хорошая, да вот только я всё равно не успел её проверить на практике.
В воздухе что-то громко свистнуло, и хлыст обвился вокруг моих ног. Это было очень больно. Кожу, словно бы огнём обожгло. Но даже такая боль не шла ни в какое сравнение с тем ужасом, который я испытал, когда чудовище, с довольным рычанием, потянуло хлыст в свою сторону.
Как бы я ни пытался цепляться ногтями за асфальт, как бы не брыкался, всего через пару секунд на моём горле уже сомкнулись длинные, когтистые пальцы монстра. Он поднял меня в воздух легко, словно пушинку; потом поднёс к своему глазу, и какое-то время словно бы пытался понять, того ли он поймал или нет.
Я попытался закричать, но у меня получилось издать лишь едва слышный хрип. Да и не помог бы мне тогда никто… Все сами пытались спастись, и в глубине души испытывали облегчение от того, что чудовище схватили не их.
Тогда, в каком-то безумном порыве, я попытался ударить монстра ногой. Удар, как мне показалось, получился довольно-таки сильным, но монстр даже не покачнулся. Однако это ему явно не понравилось. Его глаз быстро замерцал красноватым светом, а в следующий миг он открыл рот и с трудом выдавил из себя:
– Не дёргайся. Хуже будет.
Услышав этот голос, я уже ничего не мог сделать, и просто безвольно повис в воздухе. Перед глазами у меня всё поплыло, и я очень смутно видел, как чудовище отталкивается от земли ногами и вновь запрыгивает в разлом, который должен был вот-вот закрыться.
Городская улица исчезла. Мы словно бы падали куда-то в абсолютной темноте. Это длилось и длилось… не знаю, было ли вообще в этой яме такое понятие, как «время». Страх почти лишил меня сознания, хотя, если бы я вырубился полностью, было бы гораздо легче. Я мог лишь гадать, что теперь со мной будет, и что будет с мамой, когда ей расскажут, что случилось с её сыном…
Не знаю в какой момент где-то далеко внизу показался свет, словно бы мы, наконец, покидали невероятно длинный тоннель. Чудовище, которое всё это время не ослабляло хватку на моём горле, издало какой-то явно довольный звук.
Я приготовился к удару о землю, и скорее всего, к смерти, ведь мы уже набрали какую-то просто запредельную скорость. Однако в этом странном тоннеле все известные мне законы физики работали как-то по-своему, или не работали вовсе.
В один миг тоннель просто исчез, движение мгновенно прекратилось, и всё затопил дневной свет, который моим, успевшим привыкнуть к темноте глазам, показался ослепительно-ярким.
Пальцы монстра, наконец, разжались, и я беспомощно повалился на землю. Ещё какое-то время у меня не было ни сил, ни должной смелости на то, чтобы открыть глаза и поднять голову.
Мне хотелось пролежать вот так, уткнувшись лицом в мягкую траву, всю оставшуюся жизнь; главное, чтобы меня больше не трогали. Однако меня лишили даже такой простой радости.
– Ты неплохо поработал! – послышался чей-то грубый голос. Этот человек… или кто бы он ни был, говорил уже гораздо лучше того монстра. Так даже сразу и не скажешь, что он не с Земли. – Что там с нашим гостем? Ты его случайно не задушил по дороге? Подними его!
Монстр тут же поспешил выполнить приказ, и я взмыл в воздух столь быстро, что даже дух захватило. Ноги плохо меня держали, но я всё же каким-то образом умудрился сохранить равновесие.
Естественно, глаза пришлось открыть. Я быстро и затравленно огляделся. Меня доставили на самую вершину одной из гор, цепь которых тянулась до самого горизонта. Во все стороны, докуда хватало взгляда, не было ничего – только голые камни и снежные шапки на особенно высоких вершинах.
Наша, к счастью, была почти полностью лишена снежного покрова. И без того здесь было очень холодно. Сильный ветер легко продувал одежду, и я дрожал уже не только от страха.
Монстр никуда не делся. Он стоял рядом со мной, при этом, смотря на меня с выражением: «Только попробуй выкинуть какую-нибудь глупость, и ты тут же об этом пожалеешь!»
Метрах в пяти от нас стоял высокий мужчина, лет сорока на вид. Он был болезненно худым, с чуть длинноватыми тёмными волосами, в которых уже проступала седина. Одет он был странно, словно бы только что сошёл с экрана какого-нибудь фильма о средневековье… или я угодил в такой фильм.
Мужчина смотрел на меня без тени сочувствия, наоборот, в его взгляде легко читалось презрение к моей слабости и страху.
