Я уже успел привыкнуть к больнице. К её запахам, к голосам медперсонала и пациентов, к бесконечно повторяющему внутреннему распорядку.
Я приходил сюда каждое утро и покидал стены больницы, лишь когда часы посещения подходили к концу. Обычно приходила добродушная и пышнотелая медсестра Сандерс, которая мягко выпроваживала меня из палаты.
Так должно было случиться и сегодня. Я то и дело поглядывал на часы, висящие над дверью. Стрелка лениво ползла по циферблату, словно бы давая мне немного лишнего времени.
Я засмотрелся на неё, погрузившись в собственные мысли. Однако тут Люси в очередной раз закашлялась, и это вернуло меня к реальности.
– Тебе не обязательно сидеть здесь весь день… – очень тихо произнесла она, с трудом открыв глаза.
Только они у неё и остались прежними – большие, цвета ясного неба. Я слишком хорошо помнил, как увидел их впервые почти четыре года назад, и сразу понял, что пропал.
В остальном Люси изменилась до неузнаваемости. Она исхудала так, что было больно смотреть. Кожа на лице туго обтягивала череп и очень сильно походила на бумагу. От некогда роскошных тёмных волос осталось лишь несколько жидких пучков.
– Эй, ты проснулась, – я придвинулся к ней ближе и заставил себя улыбнуться. – Хочешь чего-нибудь? Может, сока?
– Нет. Я не могу больше его пить. Он кажется безвкусным, и от него пахнет таблетками.
– Тогда чего ты хочешь?
– Ничего. Я ничего не хочу и уже давно. Ты ведь и сам это прекрасно знаешь, Джейк!
В уголках её глаз появились слёзы. В последнее время Люси часто плакала. Доктор Томсон сказал, что это один из двух десятков побочных эффектов тех лекарств, что ей дают каждый день, и к этому стоит привыкнуть. Однако мне было каждый раз больно на это смотреть.
– Не надо так говорить, – мягко сказал я и осторожно сжал её ладонь. Рука Люси стала такой лёгкой и хрупкой, что я всерьёз опасался случайно сломать её кости всего лишь одним слишком сильным прикосновением.
– А, что ещё мне говорить, Джейк? Я ведь умираю. Я это знаю. Ты знаешь. Знают мои родители и сестра. Знает каждый врач и медсестра в этом отделении. Лечение не работает, и лучше мне уже не станет. Это чёртов факт. Но все почему-то продолжают упорно делать вид, что всё ещё может наладиться…
На какое-то время эти её слова заставили меня оцепенеть. Возможно, потому что, Люси давно уже не говорила столь много за один раз, а может, всему виной было то, что она сейчас сказала правду…
– Знаешь, я думаю, самое время нам с тобой попрощаться, Джейк. – Слёзы снова потекли по её щекам, и в этот раз я был готов к ней присоединиться.
– Нет! – твёрдо сказал я. – Мы не будем прощаться. Потому что, это просто не нужно. И не спорь!
– Ты знаешь, у меня нет на это сил, – Люси прикрыла глаза, но при этом, всё же попыталась сжать мою руку в ответ.
Я тоже закрыл глаза, и мы какое-то время сидели в абсолютной тишине, наслаждаясь покоем. К несчастью, этот момент нашего единения в который уже раз прервала медсестра Сандерс.
– Мне жаль, но время посещения на сегодня закончено. Вы можете прийти завтра.
Я кивнул, поцеловал Люси в лоб и пообещал ей завтра утром принести свежий букет цветов. Она что-то неразборчиво пробормотала в ответ – вечерние лекарства снова начинали действовать. Что ж, ей так явно лучше. Сон позволит сохранить те жалкие крупицы сил, что у неё ещё остались.
В коридоре уже почти никого не было. Все давно уже ушли домой. Там их ждали близкие и другая, настоящая жизнь. Меня же ждала только пустая и мрачная квартира.
Потому я совершенно никуда не торопился.
– До свидания, миссис Сандерс, – попрощался я с медсестрой и поспешил к лифту, двери которого как раз были открыты.
Пискнул телефон – наверняка пришло очередное сообщение от родственников или друзей. В последнее время я перестал их читать и отвечать. Не было ни сил, ни желания. Вот и сейчас я даже не потрудился проверить, кто отправил мне сообщение. Всё равно и так понятно, что там будет. Пустые слова поддержки, от которой уже блевать тянет и, не менее пустые заверения о том, что всё будет хорошо. Это ещё хуже. Я сам каждый день скармливаю эту ложь Люси, и прекрасно понимаю её значение.
Спустившись на первый этаж, я кивнул охраннику и вышел на улицу. Свежий вечерний воздух – вот, что ещё пока могло хоть как-то взбодрить меня. Я сделал глубокий вдох, потом ещё один и ещё. На какое-то время мне сделалось так легко и спокойно, словно бы все беды последних месяцев куда-то испарились.
Было приятно наблюдать за людьми, которые спешат по тротуару куда-то по своим делам. Наверняка, большинство из них погружены в свои мелкие, бытовые проблемы, которые кажутся им очень важными. Я и сам был таким всего полгода назад, когда всё ещё было хорошо.
Тяжело вздохнув, я двинулся было к выходу с больничной территории, однако ноги будто бы сделались ватными. Идти никуда не хотелось. К счастью, всего в пяти метрах от меня нашлась пуская скамейка.
Подул пронизывающий ветер, и по коже тут же побежали мурашки. Подобное было не совсем типично для середины лета, но я был слишком погружён в свои мысли, чтобы обратить на это внимание.
Телефон снова пискнул. Я поморщился, с трудом подавив острое желание закинуть его куда-нибудь подальше, или всё же ответить, высказав всё то, что я думаю об отправителе сообщения.
Однако вместо этого я просто поднял голову и отыскал окно палаты Люси. В нём ещё горел свет. Наверное, кто-то из медсестёр сейчас там.
– Надо идти домой, – я провёл ладонью по лицу и хотел уже подняться, но тут со мной вдруг заговорил человек, который как оказалось, успел незаметно для меня сесть на соседнюю скамейку.
– Хороший сегодня вечер, не правда ли?
Я повернулся к нему. Передо мной сидел невысокий мужчина средних лет. Волосы тёмные, с большими залысинами. Одет как-то просто и неприметно. Единственной яркой чертой во внешности этого человека были его глаза, которые как-то странно поблёскивали в темноте, словно бы вбирали в себя весь свет от окон больницы и уличных фонарей.
– Я бы так не сказал, – хрипло ответил я. – Денёк сегодня паршивый. Холодно.
– О, это скоро пройдёт, – отмахнулся мужчина. – Думаю, через полчаса снова станет тепло.
Я ничего на это не ответил и лишь пожал плечами. Сейчас мне совершенно не хотелось говорить даже с друзьями, а уж с навязчивыми незнакомцами и тем более.
– Знаете, – не унимался незнакомец, – я часто задумываюсь на темы жизни и смерти. Думаю, все рано или поздно начинают об этом думать. Особенно, если в какой-то момент близкий человек неожиданно заболевает, и буквально «сгорает» на твоих глазах…
Внутри меня полыхнула внезапная ярость. Едва ли этого человек хотел меня как-то задеть, но у него это всё равно получилось. С трудом сдерживая себя, я пробормотал что-то о том, что мне уже пора, и поднялся на ноги.
