Есть книги, которые как бы лежат под спудом, ждут своего часа, чтобы явить себя миру. Кажется, что они забыты, но на самом деле они живут в самой толще народной, как та живительная подземная влага, которая питает чистые ключи народного сознания, исконной жизни.
Так произошло с нашей Православной верой, которая почти через восемьдесят лет заточения вырвалась на свет и вновь обрела свою несокрушимую силу. Начало этого возрождения было положено в 1988 году, когда власть разрешила открыто праздновать Тысячелетие Крещения Руси. Так и с наследием великого русского писателя Федора Михайловича Достоевского, двухсотлетие со дня рождения которого и стосорокалетие со дня кончины мы отмечаем в 2021 году. И весь год объявлен Годом Достоевского.
Советская атеистическая пропаганда, в том числе и литературоведение, литературная критика, не могла замолчать гения не только русской, но и всей мировой литературы. С бесчисленными оговорками, с пространными комментариями, мелким шрифтом и как бы шепотом всё же говорилось о Достоевском.
После столь длительной паузы вернуть народу объективное, истинно христианское понимание творчества Достоевского оказалось не так-то просто. Потому что понять его романы, повести, рассказы, публицистику без осознания, что фундаментальная основа его творений есть Православие, невозможно.
Слава Богу, в последние годы вышли у нас в стране глубокие книги о творчестве Достоевского, на которые ссылается автор. Здесь, прежде всего, хотелось бы назвать книгу профессора М. М. Дунаева «Вера в горниле сомнений. Православие и русская литература в XVII–XX вв.»[1], где есть большая аналитическая статья о творчестве Достоевского, раскрывающая православную основу его творений. «“Не как мальчик же я верую во Христа и Его исповедую, а через большое горнило сомнений моя осанна прошла…” – такое признание можно прочитать в последней записной тетради Федора Михайловича Достоевского… Не в этих ли словах его – ключ к пониманию всего наследия писателя? Нет сомнения. Здесь ясное указание на путь и на итог пути, каким он прошел в жизни». И далее Михаил Михайлович пишет: «И он вновь призывает искать правду, а не выгоду – и это все приложится вам[2]. Правда же – в Православии.
В нем – и основа единства всеобщего, всечеловеческого…»
Примечательна и книга протоиерея Дмитрия Григорьева «Достоевский и церковь»[3], в которой помещены статьи и очерки писателей, философов, публицистов Русского Зарубежья – от К. П. Победоносцева и К. Н. Леонтьева до архиепископа Иоанна (Шаховского).
А сборник, что вы сейчас раскрыли, займет свое место среди тех изданий, посвященных творчеству и жизни Достоевского, которые показывают православное самосознание писателя как фундамент его творений. Именно православное самосознание определило итог его жизненного пути: встреча Достоевского со Христом превратила заурядного террориста в великого писателя.
С творчеством и с самим Алексеем Алексеевичем Солоницыным мне довелось познакомиться более четверти века назад, когда началось мое служение на Самарской земле.
Солоницын тогда вел православную телепрограмму «Путь» на негосударственном канале СКАТ (Самарское кабельное телевидение). Эта программа стала одной из первых православных передач в России. Естественно, что мне пришлось познакомиться и с ее автором, и с его книгами и фильмами, ибо он писатель и кинематографист. И чем больше я узнавал Алексея Алексеевича, тем больше проникался доверием к его творчеству. Поэтому и рекомендовал его в руководители общественного движения «Самара Православная», которое он возглавлял десять лет.
Близкой мне оказалась и его любовь, даже несколько чрезмерная, к творчеству и жизни Достоевского. Дело в том, что я еще с семинарской скамьи был серьезно увлечен книгами этого великого русского писателя. Значение и высоту творчества нашего национального гения помог мне понять еще в юности покойный блаженнейший Митрополит Киевский и всея Украины Владимир (Сабодан), в то время ректор Московских духовных школ. Достоевский был одним из его любимых писателей. И я, определенный к нему в иподиаконы, стал читать книги, которые давал мне мой духовный наставник. Вместе с владыкой Владимиром мне довелось служить и в Женеве, когда он был определен Экзархом Русской Православной Церкви Московского Патриархата Западноевропейских стран, бывать во многих столицах и городах Европы, а потом и в России. И когда заходил разговор о литературе, книжности, если упоминалось имя Достоевского, оно служило как бы пропуском ко взаимному пониманию, приверженности Христу Спасителю.
Достоевский привлекает каждого читающего человека именно этим глубинным свойством души, показанным в его книгах с такой эмоциональной силой, какой не найдешь ни у одного писателя. Даже мирового уровня. Рассказать об авторе такой трудной, порой остродраматической судьбы и такой истовой веры необычайно сложно. Но в своей повести «Я жажду» Алексей Солоницын справляется с этими трудностями, выбрав форму строго документального повествования, выраженного между тем в удачной художественной форме. Примечательно, что сюжетом повести автор выбрал факт, малоизвестный в литературоведении, взяв для доказательства причин смерти Федора Михайловича одну из тех версий, которые другие исследователи его жизни и творчества или упоминают вскользь, или вообще, как и в советские времена, обходят молчанием. На мой взгляд, автор в своей версии доказателен. Ибо его соседом по петербургской квартире действительно был один из руководителей «Народной воли», некто Александр Баранников, арестованный как раз в ту ночь, когда у Достоевского горлом пошла кровь.
Описывает Солоницын и хронику процесса над народовольцами так называемой группы «Двадцати». Видно, что и здесь автор повести серьезно изучил документы: в описании подготовки убийства царя Александра II он художественно убедителен, показав в то же время преступность и бесчеловечность терроризма, в какие бы одежды он ни рядился.
Во второй части книги, названной «Достоевский как вестник Христа», где помещены размышления Алексея Солоницына, примечательно, прежде всего, личное, пережитое самим автором при чтении книг и просмотре кинофильмов, спектаклей, созданных по произведениям Федора Михайловича. Это, на мой взгляд, усиливает интерес к книге. Мы узнаем, что родной брат писателя, Анатолий Солоницын, вошедший в историю мирового кино как исполнитель роли преподобного Андрея Рублева в одноименном фильме известного кинорежиссера Андрея Тарковского, воплотил на экране и образ любимого писателя в фильме
