Конец.
Он резко поднял руку ко лбу…
Пистолет дрожал в руках. Жуткий внутренний холод мешал сжать пальцы. Глаза слипались. Тело сжалось в напряжённую пружину. Усталость не давала думать. Я смотрел на парня в мокрой футболке.
Парень был ранен, он был явно не в себе. И он был не местный. Не из тех или этих. Командировочный, что ли. Много их тут, по тайге, осталось после Переворота.
Да бог с ним, пусть живёт, подумал я. И только собрался отвернуться, как парень вскинул руку. Вскинул руку, чёрт возьми! Пальцы сжались и придавили спусковой крючок.
Предпоследняя глава.
Он полз домой. И всё время молился. Правая нога не работала после очередного неудачного падения, левая начала отказывать. Одежда стёрлась, намокла и была похожа на мундир «северных» двухсотлетней давности.
После нескольких дней ползанья по полям и тайге стали появляться знакомые горизонты. Он видел Ошурковец, Сотниковец. До аэродрома оставалась пара десятков километров. Появилась надежда на благополучный исход.
