***
В ночь после свадьбы Артем остался в комнате Оксаны. Он не собирался стеснять девушку, намереваясь отправиться на привычное спальное место в их с Ромой комнате. Правда уже от одной мысли, что Ромки рядом не будет, в груди поселился неприятный холодок необъяснимой тоски. Несмотря на усталость и эмоциональную выжженность из-за событий долгого дня, слишком свежи были воспоминания о прошедшей, последней холостяцкой ночи вдвоем с любимым.
Оксана, будто почувствовав его неприкаянность, а, может быть, тоже нуждающаяся в том, чтобы кто-то близкий был рядом, сама попросила Тёмку не уходить, невесело пошутив, что они имеют законное право на разделение совместного ложа. А уж как интерпретировать это право - их личное дело.
Колебался Артем недолго, не сумев объяснить самому себе, почему не смог найти достаточно аргументов для отказа, потому что дело было не только в жалости к подруге по несчастью любить другого.
Рома действительно ждал его звонка, это было заметно по напряжению в голосе молодого мужчины, когда тот взял трубку. И Тёмка, собирающийся устроить любовнику допрос с пристрастием, вместо того чтобы передать благодарность от них с Оксаной за сказочный подарок, моментально сдулся со своими претензиями.
- Ром, не хочу по телефону обсуждать эту тему. Ты приезжай, как только выспишься, ладно? Если хочешь, Ксюшка сама объяснит тебе, что ничего не изменилось...
- Я рад это слышать, - сдержанно ответил Роман. - Я люблю тебя, Мелкий. Больше жизни...
- Аналогично, - улыбнулся Артем, чувствуя, как с души свалился камень. - Мы ждем тебя. Я жду...
А потом Артем долго не мог уснуть, слепо пялясь в темный потолок маленькой комнаты, машинально перебирая жесткие, слипшиеся от лака темные пряди жены, прильнувшей к нему, и думал, думал, думал...
О том, во что выльются их с Ксюхой фиктивные брачные отношения. О том, как теперь общаться с Аниным сыном, потому что прикипел к мальчишке сердцем, воспринимая его младшим братом и чувствуя, что будет совсем небезразлична его неприязнь. И даже если когда-нибудь они найдут точки соприкосновения и Димка примет их с Ромой такими, как есть, эта неприятная выходка пацана не забудется. И Роман еще не знает, что за все хорошее, на что он оказался способен, подросток отплатил черной неблагодарностью. С одной стороны - ну что взять с ребенка? А с другой - Димка невольно продемонстрировал общую тенденцию отношения к таким изгоям общества, как они с Ромой. И если так чувствительно ранила выходка мальчишки, с которым знаком всего около года, то как же больно будет, если отвернутся те, кого он знал с самого детства?
Мысли перескакивали с одной на другую. Будущее виделось не слишком ясно. Артем уже с нетерпением ждал, когда сможет взять на руки маленького человечка, в котором течет его кровь. И страшился своей неуклюжести - а вдруг малыш окажется таким хрупким и уязвимым, что он невольно причинит своему сыну или дочери непоправимый вред?
Дойдя до подобного абсурда в рассуждениях, Тёмка зябко передернул плечами и постарался переключиться на что-то более позитивное.
Еще ему очень хотелось бы посмотреть на Ромку, дождавшегося рождения ребенка. А вдруг он покажется ему не таким прекрасным созданием, о котором мечтал любимый? Насколько сам Артем помнил - крохотные младенцы со своими несуразными пропорциями тел, с требовательным ором, о причинах которого следовало только догадываться родителям, беспрестанно пачкающие пеленки - то еще испытание для чужих нервов...
А в перспективе еще маячил долг Родине, который не столько пугал его суровыми армейскими буднями, сколько лишением права на частые встречи с теми, кто ему дорог. Вот это будет настоящим испытанием выдержки и верности чувств. Может, и хорошо, что Ромке будет чем заняться в его отсутствие. Малыш к тому времени выйдет из грудничкового возраста, пусть Ромыч помогает Оксане воспитывать кроху.
Главное не завалить экзамены, чтобы нечаянно не придвинуть сроки получения повестки. Впрочем, учеба давалась Тёмке легко. И на этот счет можно было особенно не тревожиться.
А еще он думал о том, каково теперь Кириллу, проворонившему свое счастье? Он так и не удосужился спросить у Егора, о чем тот беседовал с разъяренным парнем, предпринявшим отчаянную попытку все исправить. Что именно крылось в упрямом желании Кира встретиться со своей бывшей девушкой, даже узнав, что она беременна? Высказать какую-нибудь гадость напоследок, чтобы потешить уязвленное самолюбие? Или заверить, что пылкие былые чувства не угасли, и пообещать, что она все равно нужна ему?
Как ни крути, а насильно мил не будешь. Юноша ясно отдавал себе отчет в том, что Оксане нужен не он, а мужчина, который подарит ей нормальное женской счастье, со всеми радостями полноценной супружеской жизни. Тёмка прекрасно помнил, как тосковало сердце от ощущения, что потерял свое самое дорогое на свете, пока был в ссоре с Ромкой. Если и нормальные пары чувствуют хотя бы половину подобных сильных эмоций, то остается только посочувствовать. Это Артем усвоил прекрасно. И препятствовать устройству нормальной личной жизни Аниной дочери он не хотел. Просто так сложились обстоятельства. Сейчас он не мог допустить, чтобы его женщине причиняли лишние волнения. Пока еще Тёмка не был уверен, что Кир именно тот, кто достоин Оксанкиной любви. И пусть он сам прошел через измену и предательство, и теперь слишком трепетно ценил вновь обретенную целостность их с Романом отношений, Артем был парнем, который общался с ровесниками. И имел некоторое общее представление об их насущных потребностях, вере в идеалы и прочие современные ценности. Слишком цинично и легко они отказывались от борьбы, сталкиваясь с трудностями и предпочитая лечить сердечные раны новыми необременительными связями.
В представлении Артема Кирилл пока еще ничем не удивил его и не доказал, что Оксана дорога бывшему парню настолько, что он не оступится снова, причинив девчонке новую боль и принеся разочарование.
Ксюха давно уже сладко посапывала, пристроив голову на его плече и обняв поперек живота. Так близко, так непривычно... Но мягкие девичьи формы Тёмку не волновали, в трогательной позе молодой красивой женщины не было ничего искушающего его мужское естество. И еще Артему было немного некомфортно засыпать в одежде. Скорее всего, Оксана не стала бы возражать, если бы он скинул и спортивные брюки, и футболку, оставшись в одних боксерах, потому что сама девушка была облачена в целомудренную пижаму. Его тело тоже не будоражило чувства молодой супруги. Просто он очень надеялся, что Ромка примчится ни свет, ни заря, и если и застанет их все еще спящими, пусть у любимого парня не будет даже малейшего повода для ревности.
