— Па-а-азвольте! — рявкнул Герард.
Впрочем, Герардом он был, когда злой. Ну, или для облажавшихся подчиненных. В иных случаях — просто Гер. А для немногих, но настоящих друзей без вариантов — Герыч.
Народ в вагоне от его рыка молодецкого шуганулся, косясь и уплотняясь. А ведь секунду назад это казалось невозможным! Герард усмехнулся про себя: а какие у вас, граждане пассажиры, варианты, если на вас прет мрачный бородатый волчара-оборотень под два метра ростом и с недобрым прищуром хищных глаз? Так что самое время инстинктам взять верх над тонким слоем цивилизованности. Да и самое место. Утро. Час пик. Метро. Дикая смесь личных запахов и эмоций. «Прэлэстно!»
Усмехаясь совсем уж нехорошо, как раз по-утреннему, Гер двинулся вперед, к дверям вагона, которые вот-вот должны были распахнуться — поезд как раз выкатился из темного туннеля на станцию. Справа кто-то по-мышиному запищал и завозился, явно пытаясь продавить людскую стену, чтобы тоже выбраться на свободу. С высоты роста Геру был распрекрасно виден накинутый на голову страдальца или, скорее, страдалицы серый (и точно — мышиный!) капюшон худи и прижатый к животу цветастый рюкзачок. Не иначе ребенок — время-то как раз, чтобы в школу к первому уроку успеть.
Герард мышей не любил, а вот к детям относился трепетно. Дети — цветы жизни! Иногда, правда, колючие до невозможности, но все равно цветы.
— Па-а-азвольте! — еще злобнее, так, чтобы наверняка, рявкнул он и выудил из плотной массы пытавшихся отшагнуть от него людей примеченную мышку.
Ухватил за шкварник, поставил перед собой, а после практически вынес на платформу, с которой в вагон уже ломились те, кто еще только собирался куда-то ехать. На свободном пространстве мышка выдралась из лап Герарда, глянула сердито из-под съехавшего на один глаз капюшона, дернула плечиком и с независимым видом потопала к эскалатору, на ходу закидывая за спину рюкзак, увешанный типично девчачьими фенечками.
— Пжал-лста! — иронично пробасил Гер ей вслед с полупоклоном, но малышка лишь припустила еще быстрее.
Забавная. И пахнет смешно — пряниками имбирными. Когда-то Гер их обожал. Настолько, что и кликуху свою наркоманскую получил во многом из-за них — пряники эти были для него зазывней колес для обдолбыша какого-нибудь. Теперь Герыч стал большим мальчиком (даже очень большим), и свою давнюю страсть усилием воли переплавил: имбирные пряники заменил имбирным пивом. Именно его Гер теперь предпочитал всем прочим сортам пенного хмельного напитка, который варил у себя на пивоварне, а после продавал в соседствующем с ней пабе.
Дела шли неплохо, и это не могло не радовать. Деньги Герарду Альтмайеру — отцу двоих подростков, которых в силу некоторых не самых радостных обстоятельств приходилось растить в одиночку, — были нужны всегда. И желательно побольше. А еще требовалось свободное время, которое можно было бы уделить этой адской парочке. Мальчишки-близнецы! Настоящая, сформировавшаяся еще в утробе матери бандитская шайка, где один отвечал за силовое обеспечение «операций», а второй успешно их придумывал и планировал. Короче: глаз да глаз!
Но, увы, эти две нужды — деньги и время — в жизни Герарда всякий раз вступали в жестокую конфронтацию. Достаточное количество свободного времени для воспитания сыновей можно было получить, только отказавшись от работы, а тогда жить не на что будет. Так что приходилось горбатиться. Хорошо хоть природа силушкой молодецкой не обделила и здоровья пока хватало на всю эту круговерть. Утро, метро, работа. Работа, метро, готовка, проверка сделанных уроков и разбор полетов… и, блин, оглянуться не успел, как снова утро, едрен-макарон!
— Па-а-азвольте!
И снова, словно в ответ, мышиный писк и возня рядом. Вроде и в двух шагах от уже распахнувшихся дверей, а никак слабенькой человеческой, судя по запаху, девчонке не пробиться. Герард усмехнулся и повторил свой вчерашний экспромт — выхватил ее из плотной толпы и как котенка, за шкирку вынес на платформу.
— Вы!..
— Хотела сказать мне спасибо?
— Я бы и сама…
— Так в следующий раз не вытаскивать?
И опять возмущенный взгляд из-под налезшего на лицо капюшона и топот удаляющихся шагов. Смешная. Ерепенится так по-детски забавно. И пряниками имбирными пахнет. Причем теперь казалось, что это обязательно должны быть не банальные круглые, а такие, особенные, непременно в форме маленького человечка с ручками и ножками.
Пряничный человечек! Точнее, пряничная куколка, раз уж девочка!
«Так и запишем!» — постановил Гер и, невольно улыбаясь, двинул в сторону своей пивоварни. Паб-то откроется еще не скоро, а вот на производстве дел много в любое время суток. Сейчас, например, предстояло встретить грузовик с солодом, а после разгрузить тяжеленные мешки и перетащить их на склад. Нет, понятно, что впахивал Герард не один — объемы были уже такими, что в одиночку точно не справиться, но все равно. Кто хозяин? Он хозяин! Значит, с него и основной спрос. И основная нагрузка на его широкие плечи.
Грузовик, зараза, опоздал, еще и недостача в привезенном обнаружилась и… И опять как на быстрой перемотке — работа, метро, разборки с детьми, ужин, койка, метро…
Как? Уже опять утро?
Голова варила откровенно плохо. Адская смесь чужих запахов била в нос так, что чихать хотелось. И вдруг ниточка, тонкий намек на что-то знакомое. Герыч (вот сейчас-то точно так — ни отнять, ни прибавить!), сразу вспомнив давешнюю пряничного человечка-куколку в худи цвета перепуганной мыши, заозирался. Здесь она? Зде-есь! Тоже увидела и теперь посматривает искоса, привычно прячась под капюшоном.
Гер подмигнул девчонке, и та немедленно спряталась в капюшон еще глубже, прижимая к себе уже знакомый рюкзак с фенечками. Интересно, что у нее там понавешано? По рассказам своих бандитов Гер знал, что каждая имеет какое-то сакральное для школоты значение и кое-что даже может сказать о том, кто все это на свою сумку или на себя навесил.
— Па-а-азвольте! Едрен-макарон! Да куда ж ты прёшь, олень безрогий!
Какой-то мудила полез чуть ли не по головам, при этом толкнул пряничную мышь так, что та не упала только потому, что некуда было, но по голове локтем, как видно, прилетело ей изрядно. Так, что она даже не сопротивлялась, когда Герард в очередной раз выволок ее из переполненного вагона, попутно еще и будто бы случайно наступив «оленю» на пятку — у того аж ботинок снялся. Ну хоть что-то приятное за это долбаное утро! А уж злобный взгляд этого парня в ответ, секундная заминка и последующее торопливое бегство — и вовсе бальзам на раны чувствительной Герардовой души!
— Ты как?
Спасенная от затаптывания пряничная мышка была печальна:
