ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
ЗАК
Это какой – то сон. Далеко не самый хороший, учитывая весь расклад дел. Не кошмар, конечно, потому что могло бы быть и хуже, но и не то, во что хочется верить. Что за чушь собачья? Это и есть худший кошмар.
Если мне раньше казалось, что она просто – напросто девушка со странностями, то теперь я уверен, сколько коварства заложено в пытавшейся выглядеть невинной и кроткой девушке. Чертова восточная философия, заведшая меня в тупик высокопарными фразами. Проклятые природные инстинкты, сыгравшие злую шутку. Я мог винить кого угодно, но скопившееся напряжение сконцентрировалось только на ней. Хая. Именно она – источник проблем. Та, что взращивает в своё чреве ненужное для меня треклятое семя. Она не катастрофа. Она – продуманная и хитрая девчонка, завладевшая моими мыслями настолько, что я перестал соображать. Контролировать собственную страсть. Стал пленником необузданной похоти. Позволил ей наполнить пустое для чужих сердце новыми эмоциями. Позволил себе полюбить неправильную женщину. Сколько обмана скрыто в голубых глазах, даже сейчас продолжающих смотреть на меня с этой отвратительной наигранной преданностью. Беззаветной верностью. Проинструктировано алчным и эгоистичным планом заполучить желаемое. Брак. Узы.
Остальные женщины померкли на ее фоне. Это ее вина, но мое искупление. Вместо того, чтобы удерживать на расстоянии, я предоставил ей возможность влезть в мое личное пространство. Стать его частью. Проникнуть глубже, чем положено, срывая наложенные многими годами запреты на чистые человеческие эмоции. Прекрасно понимал, что тот, кто начинает любить, теряет былую уверенность. Силу. Индивидуальность. Влюблённый человек в угоду капризам становиться тем, кого в нем хотят видеть. Получается вне твоей воли. Разум отключается, и ты идёшь по голосу, исходящему от сердца. Он запутывает, нарочито введя по неверному пути к твоему самоуничтожению. К поражению перед мощью Чувств. Любовь – большая слабость, которую никто не в состоянии подавить, если пустил ее в душу. Да, в чем – то она намного сильнее, чем мы думаем, раз ломает прежние принципы. Изменяет точку зрения. Подчиняет и заставляет принять то, что ещё когда – то вызывало лишь недовольство. Но вместе с тем ты теряешь силы в тщетных попытках избавиться от неё и взглянуть на все с той же присущей тебе холодностью. Не выйдет уже.
Бесполезно сопротивляться. Силы неравны.
Я же это знал. Проходил на уровне практики, защищая тех, кто шёл на неадекватные и безрассудные поступки ради любви. Вплоть до убийства. Любовь отключает самосохранение, проникая в каждую клеточку и наполняя сладким ядом. Сначала получаешь максимальную дозу удовольствия и экстаза, а после – разочарованный, слабый и разбитый гибнешь в мучительной агонии. Это Любовь.
- Ты…беременна? – сжал кулаки, выговорив вопрос по слогам. Попятился от неё, ощущая, как к горлу подкатывает ком. Я не тот тип мужчин, способных взлетать едва ли не до облаков от новости о грядущем отцовстве. Из меня не выйдет никакого любящего и заботливого папочки. Не романтичный герой или идеальный семьянин. Нет, я имел представления о том, что через определенное время мне понадобится завести семью, тем не менее не на данный момент. Дело не в ответственности. Дело в личной свободе, ограничивать которую не намеревался возложением груза в виде жены и детей.
Если бы она не торопилась. Если бы не выбрала такую мерзкую аферу. Если бы Хая осталась той, что я рисовал в воображении, идеальной и нетипичной, иначе сложилась бы ситуация. Забыл, что не существует абсолютно чистых и честных людей. Нет их.
Есть маски, прячущие их сущность под очарованием. Когда их срывают – все фантазии летят к чертовой матери. В Ад.
- Я жду ребёнка, - подтвердила Хая, наблюдая, как я подбираю разбросанную одежду. Натянул брюки и принялся за рубашку, пытаясь сосредоточиться на проклятых мелких пуговицах, отчаянно отказывающихся входить в петельки. Я полюбил женщину, которая, оказывается, вовсе и не заслужила моей привязанности. Верности. Она не моя женщина. Она не мое притяжение. И сейчас я ловко стараюсь обкрутить вокруг пальца себя же, утешая жалком обманом. Как поступают погрязшие в любви идиоты. Так же ищут оправдания собственной глупости. Не признавая очевидного. Оттягивая неизбежное, вовсе не напоминая меня. Адвокат, ломающий прямо в зале суда оппонентов, принуждая склонить голову перед упрямыми фактами, не может найти объяснение происходящему с ним.
- Ты удивлён? – поднялась она, следуя моему примеру. Похоже, Хая волновалась, судя по тому, как пальцы подводили ее. Судорожно растягивала завязки на блузке на спине, не справляясь. Началась внутренняя борьба. Так хотелось приблизиться и провести ладонями по нежной гладкой, слегка влажной после соития кожи. Услышать тихий вздох, сопровождающий с легким смехом. Не надо подаваться снова на уловку выбивающего остатки разума острого желания. Пусть лучше оно раздирает меня на части. Выворачивает наизнанку, но на сей раз я сдержусь.
- Что ты хочешь добиться этим? – выгнул бровь я. – Я тебе рассказывал, какие меры необходимо принимать. Ты меня уверяла, что все делаешь. Как так произошло? Одна ошибка или спланированный шаг?
- Подарок судьбы, - когда она произносила подобные фразочки, у меня усиливалась охота запустить нечто тяжёлое в стену рядом с ней. Разбить зеркало, заглушая ее голос, монотонно повторяющий весь бред.
- Какая добрая судьба по отношению к тебе, проклятье! – захлопал драматически я, демонстрируя полное безразличие. – Я должен ее поблагодарить, да? Сначала мы с тобой встретились. Потом – начали жить, как дружная семья, но для идиллии не хватало лишь ребёнка. И он появился…Потрясающе!
- Что с тобой, дорогой? – произнесла Хая, приближаясь ко мне. Демонстративно выставил вперёд указательный палец, останавливая ее. Кровь била в висок жутки пульсациями, отдавая невыносимом гулом в ушах. На секунду возникло ощущение, что чья – то невидимая рука сдавливает шею. Умышленно мешает вздохнуть. Умертвить.
- Очнись! – не выдержал и прикрикнул я. Заметил, как вздрогнула, непонимающе уставившись на меня. – Ты хоть раз спрашивала меня, хочу ли я детей? От тебя? Хочу, чтобы в них текла твоя кровь? Чтобы они были похожими на тебя и вытворяли такие же безумные поступки?
- Безумные? – словно до неё дошло только последнее, эхом повторила Хая. Резко побледнела, прежде чем развернуться ко мне спиной. Обхватила дрожащие плечи, пробуждая потребность во мне подойти ближе и обнять. Никчемная и ненужная нежность. К ней нельзя испытывать это. Такая порода женщин просчитывают наперёд ходы.
