Напряжение в комнате взросло. Последовав его примеру, избавилась от маски.
- Это ваш гостевой домик? – разрубила невидимую нить повисшей тишины Рафаэлла, оценивающе пройдя по достаточно – таки дорого обставленной мебелью из красного дерева комнате. – Вы не спросите, как я здесь оказалась?
- Прекрасная путана, - снова повторил он, направившись к ней, и она шагнула назад. Мужчина так же сделал. Со стороны напоминало, что они играют в кошки – мышки. Стоит ей повернуть в сторону кровати, он настигает ее. Как только пройдет к зеркальному столику, он уже поджидает вблизи.
- Я никогда не проигрываю, - поставил ее в известность он. – Я знал, что ты придешь сюда, потому что, признай, тебя я заинтересовал намного больше, чем тот неудачник? Пусть я и уступил, но я не привык переплачивать дважды за товар, который в итоге будет моим.
- Вы мне понравились, - притворно согласилась Рафаэлла, перекинув копну волос на плечо. Нарочито обнажая изгиб шеи, прежде чем демонстративно слегка наклонить голову. – Все – таки я тоже привыкла совмещать приятное и полезное. Я пошла на риск, проникнув сюда, ведь мы могли бы не встретиться. На какую сумму вы оценивает его?
- Пятьсот евро, - отреагировал он, и Рафаэлла проглотила подступивший к горлу ком. Вправду, очень щедрый. А что дает ей этот комиссар, кроме несчастных трех купюр по сотне и постоянных длинных нотаций о добродетельности и порядочности? Она же эгоистка – это факт, тогда почему продолжает плясать под дудочку Рауля? Перед ней сейчас явный куш. Вместо того, чтобы приступить к своему делу, соблюдает договоренность с ним. Трофей по – любому будет ей не по душе, но другая сторона преобладала, не позволяя предать. Наплевать и делать так, как нужно для чертового выживания.
- Согласна, - усмехнулась Рафаэлла. Кажется, меньше всего его заботило это, потому что слюнявые мужские губы жадно набросились на ее рот. Переплетение языков длилось около минуты, при этом он яростно кусал ее нижнюю губу и остановился, когда самому перестало хватать воздуха.
- Ты стоишь этих денег, - с трудом выровняв дыхание, произнес Уияльм, потянувшись к простому узелку на ее животе. Распустил его и повернул девушку спиной, принявшись расстегивать мелкие пуговицы. Ощутив, что платье вот – вот спадет с груди, Рафаэлла, придерживая край шелковой ткани, обернулась к нему. Откровенная похоть отображались на перекошенном лице.
- У меня першит в горле, - пробормотала она. – Я хотела бы выпить.
Замявшись на долю секунды, Уильям отпустил ее. Приблизился к столу, подхватив бутылку белого вина. Разлил по бокалам, не сводя с нее вожделенного взора. Как грязное животное. Облизнув пальцы, коснулся влажными подушечками ее щеки. Передал ей первой бокал, и она незаметно вытащила спрятанную в чашечки кружевного бюстгальтера таблетку. Разломала пополам, растворяя в игривой жидкости, воспользовавшись тем, что он брал бокал себе. Подошел к ней, чокнувшись, и только собирался поднести, как Рафаэлла остановила.
- Не откажете мне в брудершафте? – протянула ему врученным им напиток. К ее удивлению, не засомневался, приняв предложение.
- Ты, как падший ангел, искушению которого противостоять невозможно, - пригубив ее шампанское, он удовлетворенно хмыкнул, когда она опустошила содержимое собственного бокала. Рафаэлла, приготовившись к тому, что Уильям Маркес сейчас рухнет возле ее ног без сознания, вздрогнула, почувствовав приставленное к пояснице стальное дуло пистолета. Захват ослабел, и то, что она сжимала, разлетелось на мелкие осколки о твердую поверхность пола.
- На то ангел и падший, чтобы ему нельзя было верить, - он вел пистолетом по ее голой спине, опуская к бедрам. – На кого ты работаешь, потаскуха?
- Даже если скажу, то не поверишь, - огрызнулась Рафаэлла.
- Поверю, - чуть сильнее вжал в ее ногу оружие, и она прикусила нижнюю губу. – Не только оставлю тебя в живых, но и дам тебе тысячу евро за верную информацию. Говори, шлюшка. Что ты знаешь обо мне?
- А еще несколько минут назад была прекрасной путаной, - взгляд скользил по полу, заметив маленькое жалкое подобие лужицы пролитого шампанского. Выплюнул. Заранее догадывался и первым напал, обхитрив. – Моя жизнь и ста евро не стоит, поэтому смело нажимайте на курок.
- Уверена?
- Да, - твердо приготовилась встретить неизбежность. – Все равно я вам ничего не скажу, хотя…Целуетесь вы отвратительно и неумело.
- Продажная дрянь! – зажмурилась, услышав раздавшиеся выстрелы. Два оглушительных хлопка, слившихся воедино. Острая боль обожгла левый бок. Призрачными когтями разрывала плоть, разнося по каждой клеточке, и она, не выдержав отчаянного вхождения раскаленной иглы в кожу, словно кто – то буквально вдавливал ее туда, безжалостно поворачивая, упала на колени. Неужели умирать бывает так больно?.. Распахнула глаза, ожидая столкнуться с тьмой, но вместо этого перед ней возник изрыгающей проклятья Уильям Маркес, сжимающей кровоточащую рану на плече. Знакомая мужская фигура толкнула его к софе, и тот упал, не унимаясь осыпать неизвестно откуда взявшегося гостя ругательствами. Тот обвязал ноги веревкой, не реагируя на крики. Пристегнул к подлокотнику наручниками запястье пойманного преступника. Втянула в ноздри катастрофически не хватаемый воздух. Ее спаситель обернулся к ней. Протянула ему окровавленные пальцы в тщетной надежде, что он услышит ее. – Рауль, - его имя слетело до того, как темнота обрушилась. Это смерть?
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ.
Кошмар, изменивший его жизнь, повторился. Сцена из прошлого, которую не то, что не вспоминать каждый день, находясь на работе или в другом месте, но и не видеть во сне, вздрагивая и пробуждаясь в холодном поту – невозможно, вновь воплотилась в реальность. На белоснежной ткани расплывалось огромное алое пятно. Как и тогда, только с той разницей, что в образовавшейся луже крови лежала его маленькая девочка в изорванном белом платьице. Истекала до последней капли крови, идущей из отверстия в грудной клетке. И на этот раз багряная жидкость струилась из небольшой дырочки на животе.
Его ангел взлетал на небеса, расставаясь с, наверняка, легкой, как перышко, душой. Испуская вздох, а он безучастно смотрел, прекрасно понимая, что ничем не в силах помочь. Замедлить ход неизбежного. Не мог помочь собственной дочери и вырывать из лап смерти. Его Рафаэлла…
- Не надо! – на секунду застыл на месте, ошеломленный чьим – то диким неестественным для человека воплем. Даже прикованный наручниками и надежно связанный Уильям Маркес замолчал от шока. Это его отчаянный крик. Отбросив зажатый пистолет, бросился к содрогающейся от боли девушки. Рухнув на колени перед ней, растерянно бродил взглядом по бледному лицу. По проступающей испарине на лбу. По прикрытым векам, отмечая, насколько хрупка она. Худая и изможденная. Похоже, потрепавшая ее изрядно жизнь вытекала сейчас из нее. Она не стонала и не шипела, а только дрожала, скованная болью. Постепенно и дрожь стихала.
