ГЛАВА 1. Лотерея. Только глупцы верят в удачу и божий промысел
В лотерее Мир участвовать не собиралась, да и не особо верила, что сумеет выиграть (с ее-то удачей), а на площадь пришла из любопытства, поглазеть на трех счастливчиков, отправляющихся в академию. Злые языки поговаривали, что когда-то академия Трех солнц называлась Высшей Магической академией, но Мир не верила в эту чушь, как и в то, что маги когда-то правили этим миром.
Да разве могут эти выродки, годные только на то, чтобы сидеть в коконе, хоть чем-то править? Только древние старики, вроде полоумной Дан, такое болтать могут, да глупые дети, слушающие их сказки. А Мир уже три года как выросла, а этой весной даже округлилась в положенных местах, заставляя парней восхищенно присвистывать. А кривой Дирк и вовсе повадился ее лапать и зажимать в подворотнях. Правда, окривев (пусть и временно) на второй глаз, свои поганые ручки от Мирджаны убрал и в их квартале больше не появлялся. Вот и сейчас, сидя на соседнем заборе, старательно делал вид, что не замечает «вздорной девчонки», хотя ее черно-красный шемах , на этот раз открывающий лицо, был виден издалека, как и темно-бордовый кафтан, единственная нарядная вещь, которую старуха Дан сохранила практически целой (пара еле заметных заплаток не в счет) и торжественно вручила Мир на ее шестнадцатилетие.
Хотя надевать его наверно не стоило – для лазания по заборам он категорически не годился, привычная светло-серая туника чуть ниже колена и узкие серые брюки куда удобнее. А если порвутся, то и не жалко – этого добра у них в городке навалом, любая швея за пару монет сошьет. А такой кафтан один на весь Верден – красивый, почти не выцветший, с большими черными цветами по подолу и золотой вышивкой на рукавах. Зря она его надела, очень зря. Ни с мальчишками не подраться, ни в какую-нибудь дыру нырнуть, если вдруг драка не в ее пользу обернется. И не убежать. Впрочем, спасаться бегством было не в духе Мир. Она и в детстве старалась встречать опасность лицом к лицу, но и дурой при этом не была, понимала, когда лучше по-тихому… нет, не сбежать, отступить, притаиться и в нужный момент выпрыгнуть из засады на ничего не подозревающего противника. Так что красота красотой (да и для кого здесь стараться, вот если бы сам канцлер приехал!), а переодеться все же стоит.
Девушка почти решилась слезть с забора, рискуя потерять тепленькое (в прямом смысле слова) местечко, как над площадью восхитительным прохладным зонтиком принялись сгущаться тучи, намекая, что на этот раз их провинциальный городок почтил визитом если и не сам канцлер, то шишка рангом ничуть не меньше. Хотя герцогам-министрам в их дыре делать точно нечего. Но кто еще мог разъезжать на карете с собственным коконом? Да еще таким мощным, что тень накрыла не только центральную городскую площадь, где столпилось практически все население Вердена, но и близлежащие улочки и даже край бывшего фонтана в таком же бывшем парке. А в столице, говорят, парки сохранились - с настоящими зелеными растениями, а, возможно, и с фонтанами, откуда бьют искрящиеся струи воды, а на дне снуют яркие золотые рыбки.
Ни золотых рыбок, ни заполненных водой фонтанов, ни даже тени Мир никогда не видела и, подавшись вперед и чуть не свалившись с забора, во все глаза уставилась на роскошную сверкающе белую карету с небольшим магическим коконом на крыше. Запертый в нем арш , несмотря на маленькие, по сравнению с другими коконами, размеры, обладал огромной силой – тучи сгустились настолько плотно, что стоящее в зените солнце, как ни ярилось, не могло найти и малейшей прорехи. Температура снизилась, превратив обычный знойный день в необычайно прохладный вечер, которые Мир за всю свою жизнь могла перечесть по пальцам одной руки.
Хорошо все-таки, что она не ушла. Когда еще такое увидишь. Тут тебе и тень, и карета с коконом, и цельный преподаватель из академии, прибывший за победителями ежегодной лотереи, и черноволосый красавчик в белоснежном с иголочки костюме. Эту фразу Мир слышала от Дан и никак не могла понять, как это костюм может быть с иголками. Неужто какая-то косорукая швея их вытащить позабыла? Но, увидав вышедшего последним молодого парня, почти ровесника самой Мирджаны, сразу сообразила, что в таких костюмах не то что иголки, даже пылинки не забывают. Мир на миг стало стыдно за свои разношенные старые ботинки и не совсем чистые руки. Но лишь на миг – найти воду на мытье в их городишке мог далеко не каждый. Бургомистр, опасаясь эпидемий, раз в два-три месяца устраивал бесплатные дни в общественных мыльнях, а то, что дни эти следовало продолжить днями благодарственными (а если точнее, бесплатной работой на подземных плантациях), в сущности, не стоящая упоминания мелочь. Сама Мир в этом ритуале участвовала лишь изредка, для виду, и никто до сих пор не догадался, что они с Лайсой купаются в собственной бургомистровой ванне вместо того, чтобы ее убирать.
- Эрих! – благоговейно взвизгнула сидящая рядом Лайса, разряженная куда больше подруги.
Будучи служанкой прыщавой бургомистровой дочери, мгновенно «вырастающей» из всех платьев, не столь усердно питающаяся Лайса щеголяла в темно-зеленом джалаби с серебристо-серыми узорными нашивками и настоящем скрывающем лицо никабе . Простые жители, и Мир в том числе, довольствовались обычными платками-шемахами, менее красивыми, но куда лучше защищающими и от солнца, и от бьющего в лицо песка. Ботинки, правда, у Лайсы были свои, старые и потрескавшиеся, но длинный подол платья успешно их прятал. А еще Лайса вместе с хозяином и Агнесс ездила в столицу на празднование совершеннолетия канцлерского сыночка.
И Мирджана немного завидовала подруге. Самой Мир через полгода тоже семнадцать стукнет, но кто об этом вспомнит? Разве что Лайса и старуха Дан, приютившая Мирджану десять лет назад, после смерти матери.
Завидовала. Еще как завидовала. Но ровно до тех пор, пока драгоценная подруженька не вернулась. За прошедшие два года Лайса достала Мир аж до подземных источников. И нытье ее было столь же безостановочным и монотонным, будто вода, стекающая по каменной стене нижней пещеры и медленно капающая в основной резервуар. «Ах, какой Эрих красивый! Ах, какой Эрих богатый! Ах, какой Эрих благородный!»
- Эрих! – привычно затянула подруга, и Мир наконец сообразила, почему так сильно сжимают ее руку и вот-вот располосуют давно не стрижеными ногтями.
- Так это он?! – девушка с трудом разжала чужие пальцы и потерла ноющее запястье.
- Ага! – Лайса просто лучилась восторгом и обожанием.
Мир всмотрелась в канцлерского сыночка, осточертевшего ей до самого солнца, и ничуть не впечатлилась. Да, красив. Но слишком уж слащав. Высок. Но чересчур тощ. И взгляд больших черных глаз уж очень неприятный – брезгливый, презрительный и злобно-недовольный. Но подруга всего этого не замечала, продолжая восхищенно попискивать. Привычно пропустив эту умильную чушь мимо ушей, Мирджана прислушалась к происходящему на помосте. А происходила там лотерея. И бургомистр, нервно одернув камис , смешно топорщившийся на объемном животике, тряхнул большую медную чашу, призванную изображать серебряный кубок, перемешал жетончики-заявки и с поклоном протянул ее Эриху. А преподаватель и не подумал возразить, позволяя юнцу небрежно вытянуть из чаши неровно обрезанный кусок жести.
