Утро выдалось пасмурное. Моросил мелкий дождь, который не был совсем противным только потому, что на дворе уже стояла по-летнему теплая погода. Приятного, конечно, мало, но терпеть можно.
Вообще-то я люблю дождь, но не такой, а задорный летний ливень, под шум которого так и хочется закричать «А-а-а!» и броситься кружиться босиком по лужам. А вот эту, будто из пульверизатора разбрызганную пакость, и дождем-то назвать сложно. Так, мелкое недоразумение, от которого проблем больше, чем радости. Вот и бумаги, по неосторожности вынутые из сумки (проверить, все ли на месте), уже покрылись маленькими темными точками.
«Вот недотепа! Надо было хотя бы куда-то под крышу зайти, раз уж я файликами пользоваться так и не научилась. Бумаги-то важные!» – запоздало подумала я, пытаясь теперь затолкать их обратно в сумку, чтобы они не промокли еще больше. На ходу поместить их строго между книгой и другой папкой, чтобы они вдобавок еще и не помялись, упорно не получалось, а падающая с неба морось начинала казаться уже достаточно гадкой для того, чтобы прийти к пониманию, почему большинство моих знакомых так не любят питерскую погоду.
Увлеченная этим процессом и, разумеется, не смотрящая себе под ноги, я споткнулась обо что-то (а как чуть позже выяснилось – об кого-то) и полетела на асфальт, а заверенные копии документов, доверенность и банковские выписки, выскользнув, разлетелись еще дальше впереди по мокрой дороге.
– Ну, прекрасно! – зло прошептала я и обернулась.
Эх, зря я это сделала!.. Может, если бы я сначала собрала злосчастные бумаги, их еще можно было бы спасти. Впрочем… Боюсь, какие-то бумаги уже не спасли бы меня от нависших над моей жизнью перемен.
Парень с черными, спускавшимися до середины шеи волосами в темно-серой, почти черной куртке и таких же брюках неподвижно лежал прямо поперек тротуара, и в его широко распахнутых серых глазах отражалось небо.
«Красивый парень», – мелькнула мысль.
Напрочь забыв о бумагах, я кинулась к нему, надеясь, что эти глаза, открытые и не моргающие под мелкими каплями, не признак худшего.
– Эй! Ты жив? – спросила я, принимаясь тормошить парня. – Ну же! Приди в себя! Пожалуйста!
Волшебное слово, что ни говори. Парень вдруг слабо вздрогнул и медленно повернул голову в мою сторону.
«Далеко же ты был», – отчего-то подумала я.
Сознание постепенно возвращалось к нему, и глаза начинали обретать осмысленное выражение.
– Привет, – выдохнула я, улыбнувшись. – Встать сможешь?
Парень неопределенно пожал плечами и сел.
– Думаю, да. А ты кто?
Я ухмыльнулась. Забавный вопрос.
– Ну уж точно не ангел небесный! Так что с возвращением тебя! Ты уж больше так не падай, а то смотреть страшно.
Парень выглядел растерянным.
– Ты поможешь мне?
Наивная! Полагая, что он просит помочь ему встать, я с легкостью согласилась.
– Конечно! – бодро заявила я и подала руку. О которую он, стоит признать, все же оперся.
– Я… Э-э-э… Эдуард. А как твое имя?
– Эдуард это Эдик значит, да? Я Таня.
Глаза у парня удивленно округлились, но комментариев не последовало.
– Мне нужно убежище, Таня, – сказал Эдик, помедлив. И сделал он это с таким выражением лица, что варианта было только два. Или он сбежал из психушки и искренне верит в то, что говорит, или все сказанное серьезно и речь не о несуществующей угрозе, а о вполне реальной. Второй вариант мне нравился куда меньше.
На пару мгновений я впала в ступор. Мне не единожды доводилось помогать людям, причем в самых разнообразных ситуациях. С многими вопросами я сталкивалась по работе – в конце концов благотворительные фонды и общественные организации тем и занимаются, что помогают людям, а я работаю с этими самыми фондами и организациями. С кем-то, бывало, просто сводила судьба. Но чтобы так! Буквально споткнуться о человека, который просит не чего-нибудь, а убежища? И ведь без лишних слов ясно, что речь не о простом жилище. У парня, очевидно, проблемы. Может, все-таки с головой? Эх, жаль, чутье не обманешь…
– Тебя преследуют? – предположила я.
Парень утвердительно кивнул. Немногословен, но уже что-то. Продолжим…
– И они знают, где ты можешь находиться? Следят? Нападают? Что? – у меня от собственных вопросов волосы на голове зашевелились. Что я несу?!
– Нет, прямо сейчас мое точное местоположение им неизвестно, но вполне возможно, станет. След не затереть, – как ни в чем не бывало ответил парень, и от манеры его изложения меня пробрала дрожь. Говорил он совершенно серьезно!
– И что же делать?
«Кажется, я схожу с ума, еще немного и домой к себе его поведу!»
– Если много перемещаться, лучше меняя способы передвижения, петляя, быстро вычислить меня не смогут. Сутки-двое продержаться точно можно, а дольше, я надеюсь, и не понадобится, – уныло и как-то обреченно заключил он.
– Полагаю, сейчас тебе пойти некуда и закадычных друзей в Питере у тебя нет?
Парень смотрел некоторое время явно непонимающе, а потом все же кивнул.
«И во что я ввязываюсь?»
– Ладно, пошли, – сказала я и собрала превратившиеся в негодный мусор бумаги.
«Интересно, их в таком виде хотя бы в переработку возьмут? – вяло подумала я и свернула в переулок. – Если мне не изменяет память, на соседней улице есть приличное недорогое кафе. А дела придется отложить до завтра. Точнее, уже до понедельника».
Эдик неспешно плелся сзади, да еще и таращился по сторонам так, что, в конце концов, мне пришлось взять его за руку и буквально тащить. Это несколько утомляло, к тому же мерзкий дождь продолжал крапать, порядком надоев.
– Заходи, – попросила я нетерпеливо, когда он заартачился перед входной дверью в кафе.
– Ты здесь живешь?
Я приподняла брови.
– Нет, это кафе, здесь можно немного отдохнуть и перекусить.
Эдик наконец зашел внутрь, а я, выбрав нам столик подальше от вдоха, отошла сделать заказ.
«Очень странный парень, – размышляла я на ходу. – И глазищи эти, по-детски наивные и доверчивые, темные волосы, как бы небрежно, но при этом весьма эффектно окаймляющие лицо… Симпатичный, но очень уж чудной».
В кафе мы просидели минут сорок, но вытрясти хоть какие-нибудь подробности происходящего с ним мне не удалось. «Я не могу тебе сказать» и «Я не могу пока сказать больше» были его единственными ответами.
И что прикажете с ним делать? Помоги, говорит, так, сам не знаю как. И убежище предоставь, да на колесиках, чтобы передвигалось постоянно. К вертолетчику какому-нибудь лучше бы обратился, что ли. Хотя психов вроде меня (как выяснилось – психов, кто бы стал, будучи в твердом рассудке, в такое влезать?) в вертолетчики, пожалуй, не берут.
Мы вышли из кафе и пошли в сторону метро. Что делать с парнем и куда его девать, я, по правде, так и не решила, просто по инерции двигалась привычным путем. Потом резко стало неуютно и начало казаться, что кто-то смотрит мне в спину. Но сколько ни оборачивалась, так никого и не увидела. Эдик сутулил плечи и, нахохлившись, молча шел рядом, а потом вдруг остановился, высоко поднял голову и потянул носом, будто принюхиваясь.
