Пять блестящих артефактов загадочного программиста
Стаи голубей в синем небе,
Могли бы улететь на юга,
Чтоб ворковать над чёрным морем,
И с берега наблюдать закат,
Могли бы, да милее им нет,
Чем воздуха родного глоток,
И хлебушка сухого крошек,
Они вольные, мирные, вот,
Стаи летят под облаками,
Нет птицы умнее, в поворот,
Что ль радарами магнитными,
Находить маршруты над домом,
Они оснащены крыльями,
Легче куриных перин, в таком,
Облачении полубоги,
Такие обычные и нет же,
Обычные с виду только,
Мы будем друзьями и во век,
Кормить их из руки всем скопом.
Должно быть ты ада страшней
Должно быть ты ада страшней,
Раз звать тебя гордо Варяг,
Причалил ты важно кормой,
Запомнился твой добрый взгляд.
Должно быть ты ада страшней,
Раз был на войне такой злой,
В вечность ушёл гроза морей,
Посреди неба встал впервой.
Должно быть ты ада страшней,
Раз время не ведает счёт,
Потерям солдат, что старлей,
Эпохой эсминцев зовёт.
Был ли ты под присягой,
Знакомо для тебя,
Груз долга, честь и слава,
Хочу узнать, ты каков,
Ранен был, не минуя,
Твёрдо шёл ты на врага,
Иль ты был до гробовой,
Готов стоять мир кляня,
Чтоб оправдать завара.
Полковой офицер, он покинул роту,
Жизнь на гражданке ожидает его,
Он вспоминает былую работу,
И всполохи снарядов, что в небо,
Разорвавшись отправили друзей,
Храбрецов, что не знала Отчизна,
Как пили во славу и бились вместе,
Плечом к плечу, двадцать два года,
Звёзды офицерские на мундире его,
Знак бесчисленных боевых заданий,
И нет работы такой ни у кого,
Кто войсковую работу ненавидит.
Волк, ты крут бываешь по неволе,
И рвёшь с забвением наше лихо,
Но братья мы же с тобой по крови,
Вместе проливаем и вместе мы,
За лихом ты к медведю, по лучше,
Приходи, он спит в берлоге крепко,
Но спящего медведя не буди,
Ведь вместе с лихом ты познаешь рык,
А у медведя он, ой, ой какой,
Посиди тихо, вдруг ответит он,
Иль проснётся он братски, так мирно,
И вы обниметесь, тряхнёте лес,
Ведь хозяин он один и притом,
Он знает лес, пожил он не мало,
Научит серого косматый мудро,
И будешь ты не серый, а малец.
Самое главное не трать всё на ветер
Было много бравых ковбоев,
Где они теперь, здесь, поверь мне,
Читаешь Коран, Кришну ты чтишь,
Библию или Тору блюдешь,
Ты буддист, ходишь по всем храмам,
Всё равно, я буду, конечно, прав,
Есть живые, есть мёртвые, Прадо,
Есть куча других, что ли марок,
Не надо забывать живые,
Пока есть в пушках наших картечь.
Самое главное не трать всё на ветер,
Поставь всё на заветную правую цель,
Жди удачу, будет тяжело, но ты ведь жив,
А живой, ты лучше, чем мёртвый, зажги.
Нет места живым, в царстве святых,
Они иконы, и не в под дых,
Бить можно, если видишь глаза,
Не моргай, почувствуй два раза,
Будь уверен в собственном примере,
Ты находишь путь, пока ты здесь,
Пока не спишь, ты идёшь вперёд,
Но будешь в камне, если придёт,
Успех и деньги, славы запал,
Бей в цель и бери, ты не пропал.
Охраняешь ты не шефа,
Зеницу ока твоего,
Бога ты охраняешь стан,
Значит не будет ничего.
Охраняешь ты не шефа,
Так с ним не будет никого,
Ты охраняешь своё имя,
И, значит ты ого-го-го.
Охраняешь ты не шефа,
Пулемётчик, контрабандист,
Если что звони, братуха,
Ты у нас империалист.
Охраняешь ты не шефа,
Значит ты, как псих красивый,
В тылу бандитов бриллиант,
Как с картинки, самый сильный.
Паша поднялся на часах,
Они у него как Мазда,
Слышишь двигатель, и вах,
На чём же всё там держится.
Если скрутят руки Паше,
Не поможет и Наташа,
А мы пацаны, вообще,
На то смотрим, сквозь Калаша.
Если будут там проблемки,
Полемика нам не нужна,
Сам решай их, скажут Настьки,
Мы же острей карандаша.
Как настанет сударушка,
Судьба его масть чёрная,
Тогда придёт копеечка,
И в нашу хату прелая.
Простывшее письмо,
В нём только строки боли,
В сердце воткнуто перо,
Оно сочится кровью,
И, если волю дашь,
Назад уж не вернётся,
Прости, но смрады у нас,
Как топи у изголовья.
Веришь, или нет,
Но в жизни много дёрен,
И если в рассвете лет,
То ты уж, свой, поверь мне.
Когда оно придёт,
Меня спасёт, лишь север,
И если ты в побег,
То будет только клевер.
Проходит месяц, но я помню о тебе,
Пройдут года и десятилетия все,
Но буду помнить, светла моя печаль,
И мне прошлого, поверь, ни чуть не жаль.
Я помню снег и окна домов городских,
Я помню волосы и ритмы улиц,
Нет, не говори, что всё прошло на век,
Пока жив, хочет в быль верить человек.
Хочет верить, пока ещё не стар совсем,
Что тот краткий миг, озарит ещё свет,
И будут новые открытия в душе,
Такой молодой, не ведущей вообще.
Регрессивный гипноз,
Лучший лёгкий наркоз,
В рот полчища стрекоз,
След кровавых заноз.
Боль злейших мне врагов,
Тройной наворот,
Рослый крепкий матрос,
Скабрёзный разговор.
Ночь длинная, как год,
Замка тёмный порог,
Красный водоворот,
Крутейший поворот.
Не замечая высь,
В пустыне странники,
Впереди наш пастырь,
Колени преклонив,
Взывает к вольному,
В поле почившему,
Волку единому,
Дай сил, волюшку,
Глаз орла, сов мудрость,
Клюв сокола, лихо,
Скорость, молодость,
Судьбу, что зарево,
Вкусив воды глоток,
Залитом до края,
Хлеба сухой ломок,
Тёплый от нив рая.
Камни лежат, галечка стелет,
А в них души ребят окостенели,
Вот ребёнок, он камень подберёт,
И бросит на гальку, подмигнёт,
И камень в ответ ему тоже,
Он просит расколоть, его черёд,
Чтобы родился новый человечек,
Ну, а что под солнцем лежать себе,
Сотни лет прошли словно миги,
А здесь на Земле радуется жизнь,
И в небе ракеты Космос буравят,
Жизнь человека камни ожидают.
Пульсирует сердце ребёнка,
В руках хирурга профессионал,
Он держит его как ягнёнка,
Или Тору раввин ортодоксал.
Оно бьётся, как космос века,
Световые расстояния,
Соединив, нас слышит Аллах,
Иисус и Будда, Шива, свят.
Жизнь, как мгновенье, короток век,
Но долго ожидание, крик,
И он, как будто, знал младенец,
В конце тоннеля будет крестик.
Кличка у тебя, конечно, Барбос,
Подходит к твоему ошейнику,
Рвёшься ты и отпустить хочу я,
Но ведь ты не вернёшься бандит бос,
Отпущу тебя, но лишь на вскидку,
Убежишь, так кушать, же хочется.
Вернёшься, знаю где тебя искать,
Ты в дворах напротив запрячешься,
Ишь, породистый, судьбу волочить,
Так, ты же не дворняга, должен знать,
Подался ты в охотники, за зря,
Плутовки кошки тебе не в чести.
Городские улицы, школа и заусенцы
Городские улицы, школа и заусенцы,
Тачки, футбольные поля, как будто пришельцы,
Мы ходим по складам, в тренажёрку и в клубы,
Мы словно оторванное поколение, бы,
Но скажем, просто, мы хотели быть похожи, как,
Наши деды и отцы, прошли все стади, признак,
Мужества, и были сорванцами на улочках,
Росли не московских, но и здесь есть, пацы на бехах,
Что задавали тон для остальной босоты, нах,
