Артем Полярин
Пятый промышленный
Рассказ об издержках научно-технического прогресса,
преданности и предательстве.
http://polyarin.ru/creative/pyatyj-promyshlennyj.html
Таунские дневники
Серия рассказов, о происшествиях в городе – Т или, просто, Таунске, которые могли бы произойти в недалеком сером будущем.
Город сей ничем не примечателен, как и множество других средних
городков, рассыпанных на спутниковых снимках Европы. О том, насколько бурная и яркая происходит в нем жизнь, можно узнать, лишь приглядевшись повнимательнее к его жителям, заглянув к
ним души.
Глава 1.
Смена закончилась. Я приоткрыл глаза, пошевелил
пальцами, повернул голову. Просторный зал заливал
мягкий, тускловатый, свет. Никогда не привыкну к этому
контрасту. Даже такой, теряющийся в высоте и темноте
потолок, теперь кажется низким, давящим. Ограничивает
пространство. Взгляд залип на тонкой и гибкой фигурке
Кристины. Пробежался вокруг ее талии. В одних ракурсах
юная девушка, в других – зрелая женщина, резво сновала
между кушетками. Конверторы, отключались с интервалом
в минуту. Она должна была обойти все и проконтролировать
– совершенно бесполезная процедура. Единственной
пользой от нее была иллюзия, что мы все еще живем в мире
живых людей, а не в мире мертвых машин. Иллюзия того,
что человек нужен хотя бы как активный работник, а не
всего лишь как ценный придаток. Очень зыбкая иллюзия.
Еще восемь часов жизни были экспроприированы у
моей и без того бедной личности. Я помню, как смена
начиналась, но не помню ни одного момента из ее течения.
Все миллионы моментов из этих восьми часов
принадлежали не мне а, общемировому благу под названием
«Нейрохаб». Чернота, пустота и небытие – именно так было
до сотворения мира. Именно так будет после его
уничтожения. Именно так бывает, когда твой мозг
включается в огромную вычислительную сеть, а твоя
личность становится частью искусственного интеллекта.
Участвуешь в сотворении и разрушении огромных
виртуальных миров и ничего после этого не помнишь.
Обидно.
Размышления о том, что же я создаю во время трудовой
повинности – всегда мучили меня. Что я делаю восемь
часов? Пишу новый программный код? Создаю сайты,
тексты, графические изображения, анимацию?
Расшифровываю цепочки нуклеотидов в ДНК?
Рассчитываю аэродинамику новых летательных аппаратов?
Взламываю пароли? Что я делаю в течении этих восьми
часов!? Что со мной делают в течении этих чертовых
двадцати восьми тысяч восьмиста секунд? Загадка! Тайна за
семью печатями. Мука, не дающая покоя в оставшиеся мне
шестнадцать часов жизни. Как я докатился до этого?
Почему я должен каждый день приносить свои родные
нейроны на алтарь общемирового блага? Все из-за моей
драгоценной, неповторимой, благоухающей и сияющей,
возлюбленной овсуки Дейзи.
Впущенная в открытое сердце женщина может спасти
мужчину. Теплой и прохладной, нежной и властной
одновременно ручкой она может навести в нем порядок.
Очистить от лишнего хлама и пустых бутылок. Вымыть
загаженные за годы холостяцкой жизни полы, столы, посуду.
Повесить на окна души свежие занавесочки. Принести мир
и благоденствие. Добросовестная хозяйка может вдохновить
на подвиги. Дать новый смысл и цель жизни. Может
вытащить мужчину из хаоса и помочь приподняться на пути
к вершине.
Не спешите впускать женщину в свое сердце. Прежде
чем пригласить ее в дом своей души убедитесь, что она не
бродила по грязным улицам и не принесла на своих толстых
подошвах и высоких каблучках целую коллекцию самого
разнообразного и вонючего дерьма!! Стоп… Не надо
срываться на грубости. Надо сделать глубокий вдох. Я
должен держать себя в руках. У меня не так уж много
личного времени и ресурсов, чтобы тратить эти
драгоценности на бессмысленные ругательства. Обо всем
по порядку. Главное, не спешите. Присмотритесь
повнимательнее. Она может показаться белой и пушистой.
Даже не киской – овечкой. Ее мурлыканье или блеяние
может ласкать, охлаждать и увлажнять ваши разгоряченные
пересохшие нервы. Ее запахи могут дурманить, ее горячие
объятия могут уносить на Олимп или в Вальхаллу. Она
может уверять вас, что переживает тоже самое. И это может
быть даже правдой! Она сама может верить в свою
искренность, преданность и любовь. Все равно – будьте
осторожны! Ваше сердце должно быть под защитой разума!
А ваш разум должен быть под защитой воли. Будьте
мужиками, в конце концов!
Как же тяжело рассуждать теперь, когда ничего уже
нельзя изменить. Когда я уже осужден нашим самым
справедливым и честным судом провести в пустоте небытия
восемьсот пятьдесят суток своей жизни. Семь лет по восемь
часов в день. Будь проклят тот моент, когда в нашем городке
открыли филиал Нейрохаба. Дейзи – Дейзи, овсука ты моя
ненаглядная. Ты украла у меня самое ценное, что может
быть у человека. Сначала сердце, потому душу, а потом и
само бытие. Но я все верну!
Глава 2.
Мы познакомились при обстоятельствах странных и
необычных. Уже тогда стоило задуматься. Заметить, что я
сошел с надежного проторенного пути на еле заметную
тропинку, ведущую в неизвестном направлении. Свернул не
подумав о последствиях, не взвесив свои потребности и
силы. Просто так, наобум. Не почувствовал что сила, которая толкает меня туда незнакома и, от того опасна.
Чем может заниматься девушка вечером на берегу реки у
мостика над небольшим водопадом в гордом одиночестве?
Пускать кораблики? Любоваться пейзажами, алеющими в
лучах заходящего солнца? Купаться перед сном? Топить
улики? Что я делал на этом берегу?
Тогда ситуация показалось мне очень трогательной и
романтичной. Привлекательная фигура в ореоле золотых
лучей. Вода тихо плещется под напором ветра,
развевающего ее каштановые кудри, у ее же стройных ног.
Казалось, природа гладит ее и ласкает. Мне вдруг страстно
захотелось присоединиться к этой гармоничной,
завлекающей идиллии.
– Красивый вечер, не правда ли? – произнес я
осторожно, чтобы не показаться нахалом или дураком.
Она нехотя оторвала взгляд от кромки воды у
противоположного берега, неспешно повернула милую
головку в мою сторону, улыбнулась и ничего не ответила.
– Как рыбалка? – попробовал я закинуть удочку во
второй раз.
– Не клюет, – вздохнула она.
– А наживка какая?
У меня обычно получалось веселить женщин со второй
– третьей фразы. Тут я растерялся. Сосредоточенность ее, напряженность и погруженность в размышления
чувствовались на расстоянии. Шутки здесь были не
уместны, максимум на что я мог рассчитывать были меткие
метафоры. Подумав, она ответила:
– Пластиковая.
– Может быть то, что клюет на пластик, здесь не водится.
– Раньше водилось, – пожала плечиками.
Загадки и напрягали и привлекали одновременно. Она
откликнулась и стала играть со мной в игру. Это радовало.
Куда ведет этот разговор было не понятно. Теперь-то я знаю,
