ПЕТРОВА АНАСТАСИЯ
РАДОСТИ И ПЕЧАЛИ СТРАНЫ СЧАСТЬЯ
С ИСКРЕННЕЙ БЛАГОДАРНОСТЬЮ БЕЛЯНИНУ АНДРЕЮ ОЛЕГОВИЧУ ЗА «РЫЖЕГО РЫЦАРЯ», ВДОХНОВИВШЕГО МЕНЯ НА СОЗДАНИЕ СЕГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ.
Валет не знал, сколько времени прошло с тех пор, как Мальдорор, поверженный Белым Рыцарем и его спутниками, попал в этот странный Мир, где царила невесомость: островки суши, гигантские капли воды и воздуха носились в пространстве без всякой траектории, причиняя медленно летящему Замку хоть и незначительные, но весьма досадные повреждения. О течении времени он мог судить лишь по седым прядям, появившимся в его некогда густой черной шевелюре. О причине же непонятного феномена Валет смутно догадывался и в бессильной злобе сжимал кулаки: он, рожденный для вечной жизни, стареет из-за того, что некий субъект вытирал Священным Договором причинное место! Считая свое крысиное лицо эталоном красоты и мужественности, Властитель Мальдорора часами просиживал у зеркала, методично выдергивая седые волосинки, дабы они не испортили впечатления. Но не только внешность не давала ему покоя: его подозрительность буквально зашкаливала, когда большая группа воинов, оживленно что-то обсуждавшая, сразу замолкала при его появлении. Каждый мыслит в меру своей испорченности: вот и Валет вздрагивал от каждого шороха в ожидании мнимого переворота (он даже отказался от белого цвета в одежде, чтобы не выделяться среди прочих обитателей Замка). Кроме того, он буквально сгорал от ненависти к Белому Рыцарю. Однако исполнение его желания: стереть выскочку с лица земли! – зависело лишь от капризов Слияния Сфер, и Валет уже не надеялся на удачу.
Однако судьба неожиданно сделала ему подарок, хоть и несколько странный. Огромный кусок суши врезался в Замок, снеся часть каменной стены и основательно покосив главную башню. Несмотря на разрушения и многочисленные увечья, мальдорорцы были рады случившемуся: такие происшествия были единственной возможностью пополнить слишком быстро иссякавшие запасы пищи и воды. "Шмон" воины устроили сразу же, даже не залечив раны, сгорая от нетерпения заняться любимым делом – разбоем и грабежом. Хотя людей, или подобных им существ, в этом более чем странном мире не было вовсе. Каково же было удивление мальдорорцев, когда под гигантским деревом, росшим на юге острова, они обнаружили завернутого в пеленки младенца! Живого человеческого младенца трех месяцев от роду! Сначала они просто не поверили своим глазам, даже достали мечи, ожидая, что вот-вот малыш превратится в огромное чудовище и набросится на них с беспощадной жестокостью. Шли минуты – ничего не происходило. Осмелев, один из воинов взял мальчика на руки, тот проснулся и, издав удивленное "агу-агу", притих, раздумывая, зареветь ему или намочить штаны незваному няньке. Малыш выбрал последнее и с чувством выполненного долга уснул на руках чертыхающегося воина под колкие шутки товарищей неудачника.
Валета нисколько не тронул вид невинного карапуза, с величайшим вниманием изучающего его лицо. Он лишь отмахнулся и приказал отдать дитя кухарке. Мозг его работал с холодной расчетливостью: "Если я принесу бесполезного детеныша в жертву Оракулу, то смогу вытянуть из него день Слияния Сфер и имена заговорщиков… Стоп!" Валет так обрадовался внезапной идее, что несколько раз повернулся на каблуках и прищелкнул языком:
– Стража!!! Переселить кухарку и младенца в отдельные покои. Беречь ребенка как зеницу ока. Если что не так – ответите головой!
"Прекрасно! Прекрасно! – потирал руки Валет, наблюдая, какая невероятная суматоха поднялась вокруг младенца. – Теперь никто не посмеет свергнуть меня, когда у Мальдорора появился наследник…"!
Спустя двадцать пять лет Валету выросла достойная смена: властный, жадный до всевозможных плотских утех, беспощадный воин жил в Замке, и никто (порой даже сам Валет) не осмеливался перечить ему: мог в запале рубануть мечом и даже не оглянуться. Он был дьявольски красив: черные волнистые волосы чуть ниже плеч, лукавые темно-зеленые глаза, правильные черты лица, хорошо сложенная фигура, загадочная усмешка, поселившаяся, казалось, навечно в уголках его губ. То есть он обладал всем тем, что испокон веков как магнит влечет юных девушек и молоденьких женщин, и прекрасно сознавал свою харизму, принесшую ему лишь раздутое до невероятных размеров самомнение. Валет всячески поощрял дурные наклонности приемного сына: даже имя, которое он дал мальчику, на древнем мальдорорском языке означало "рожденный повелевать". А в день совершеннолетия "добрый папа" отдал ему в подчинение шестерых лучших воинов, ставших его верными товарищами во всех начинаниях (далеко не созидательных, естественно).
Однако Судьба даже в самые продуманные планы всегда вносит коррективы. И однажды Валет неохотно признался сам себе, что его сын ничего не смыслит в делах, далеких от плотских утех и хорошей драки: он не любил мучить беззащитных людей и зверей для хищнического удовольствия, так и не научился лгать и обманывать "простаков", терпеть не мог интриганство. Это очень тревожило Валета, и он ночи напролет просиживал за магическими книгами и у Оракула, пытаясь узнать, что же опять грозит спокойствию Мальдорора.
* * * * *
День Слияния Сфер. В Мальдороре царит радостное оживление. Лишь двое, кажется, совершенно игнорируют это событие: один – старик со сморщенным крысиным лицом и трясущимися руками, другой – молодой мужчина лет двадцати пяти в серебряных доспехах с кроваво-алым плащом.
– Посмотри, Дэйвон! – воскликнул Валет, указывая костлявым пальцем на проплывающий за окнами тронного зала пейзаж. – Как богата эта страна! О таком доме всегда мечтала твоя бабушка Королева… – тут он пустил "сентиментальную" слезу, но, заметив, что не произвел на собеседника никакого впечатления, торопливо продолжил: – Правит здесь никчемная женщина вместе со своим братцем, который носится по полям и лесам, спасая попавших в беду "простаков", которые не только пашут землю и занимаются ремеслами, но и… – Валет выдержал драматическую паузу, – умеют читать и писать!
– Ну… и что ты предлагаешь? – равнодушно поинтересовался Дэйвон, которому уже порядком надоел этот патетический монолог.
Валет был настолько поражен, что сын не проявляет обычного энтузиазма, что смог выдавить из себя только одно:
– МВД (миссия по внедрению деспотизма)…
– А-а… Я-то думал…
Разговор зашел в тупик, и оба молча отправились по своим делам. Только один – с чувством удалой самоуверенности, что так свойственна молодости, а другой – с глубоким разочарованием и тревогой в своей черной душе.
* * * * *
Страна, которую облюбовал для себя Валет, была, действительно, очень богата, и жили здесь счастливые (каждый по-своему, разумеется) и обеспеченные люди. Правили в этих краях всегда дальновидные, добрые и справедливые монархи (редкая судьба для страны). Но особенно преданно народ любил короля Эдварда и его супругу Мартинику. В каждой семье можно было услышать историю их прекрасной и преданной любви. Немолодой уже король влюбился в юную фею, которая (вот уже не одно столетие) каждую ночь превращалась в белого лебедя и улетала в Магриб, чтобы до утра танцевать там для могущественного колдуна. Чтобы избавить девушку от страшных чар, Эдвард отдал злодею семь лет жизни; а Мартиника, выйдя замуж за человека, лишилась бессмертия. Вскоре у них родились двойняшки: девочку назвали Аэлис ("сердце голубки, воля орла"), а мальчика – Робэром ("отвага добрых"). Брат и сестра были неразлучны с самого детства: вечерами вместе читали былины про легендарных героев, сбегали с уроков латыни и истории, чтобы поиграть с деревенскими ребятами, устраивали сотни веселых проказ, делились друг с другом секретами (серьезными и не очень). Родители не ограничивали их свободу, справедливо считая, что личностью человек становится, только "набив собственные шишки с улыбкой на лице" (как часто говаривал Эдвард). Мартиника учила детей любить и уважать все живое, сострадать ближнему и помогать нуждающимся по мере сил. Отец же воспитывал в них физическую и духовную силу: "Настоящий воин не ищет драки, но всегда заканчивает ее!" – считал он. Аэлис не хуже брата владела мечом и скакала на лошади, но восточные единоборства давались ей особенно легко (видимо, пришлись по душе). Стройная красавица лет двадцати трех с длинными густыми каштановыми волосами и изумрудно-зелеными глазами, таящими в себе нежность и мягкость вместе со стальным блеском взгляда воительницы, знающей цену себе и своим возможностям. Да, она производила впечатление! Не только на поле битвы, но и решая множество обыденных проблем, всегда действуя мягко, но настойчиво, чтобы найти единственно верное в данной ситуации решение. Эдвард очень гордился дочерью, наблюдая, как она становится знающей, доброй и справедливой Королевой. Не приходилось родителям краснеть и за младшего сына (он родился на пять минут позже сестры). Робэр с детства решил стать защитником слабых и, превратившись из смешного трехлетнего мальчонки с содранными локтями и коленками в сильного, статного, красивого воина (чья улыбка в миг очаровывала), с честью выполнял данный обет. Молодой человек сердцем чувствовал людские страдания и спешил на помощь верхом на черном мустанге Буяне, подаренном ему на восемнадцатилетие. Эту удивительную способность Робэр унаследовал от матери. "Принц-рыцарь" (так называли его в народе) не был местным героем: о его подвигах рассказывали и в приморской Аравии, и в Северных Землях – везде, где когда-либо потребовались его воинское мастерство и смекалка. В течение пяти лет Робэр странствовал по свету, пока дома не случилась беда: спасая людей во время прорыва плотины на одной из рек, погиб король Эдвард. Отчаянный смельчак, он до самого конца не желал уступать годам и недугам! Место страшной трагедии народ сразу окрестил Озером Скорби. А королева Мартиника, скучая без любимого мужа, угасла за несколько дней. Перед смертью она подарила Аэлис волшебный Серебряный Хлыст:
