Любовь Зубарева - Радуга жизни

очень неприятная история.

Я потеряла деньги. Нет, давайте по-порядку. Утро было очень добрым.

– Почему? – спросите вы.

– Да просто потому, что лето, и не надо идти в школу.

– А еще почему?

– А потому что солнце, солнце, и еще раз солнце. Я живу в таком месте, где зима очень длинная, а лето короткое. И, конечно же, так хочется, чтобы оно было теплым и солнечным. Так вот, проснулась я, выбежала на улицу, чтобы поделиться своим хорошим настроением с небом и с солнцем, с цветами, и с травами. В ответ они мне тоже подарили заряд бодрости и хорошее настроение. Я зашла в дом и решила приготовить себе завтрак. Ан не тут-то было, завтрак уже стоял на столе, я просто подогрела себе чай. И только я подумала о том, чем сейчас займусь, как на кухню зашла моя мама, и сказала:

– Аня, сходи за хлебом.

А это, я вам скажу, не ближний путь. Туда идти только минут двадцать, потому что мы живем на самом краю села. И еще нужно занять очередь, и отстоять в ней энное количество времени. Ну, это не беда.

– Хорошо, – сказала я маме, потому что соглашусь я сразу или чуть позже, все равно мне придется идти за хлебом. Потому что брат, который старше меня, уже давно гоняет где-то с друзьями, по причине того, что встал раньше, и выполнил поручения, которые ему дали родители.

Мама дала мне авоську, и десять рублей. Иду я, а на небе такие красивые облака. А меня хлебом не корми, дай только на эти красоты полюбоваться, да и пофантазировать.

Иду я и представляю: вот это лев с огромной белой гривой, а справа плывет двугорбый верблюд. А облака-то не стоят на месте, с ними ветер играет, он же в небе гуляет. И от этих ветровых прогулок облака начинают перемещаться и картинки меняются. Наблюдать за ними – одно удовольствие. Если же остановиться и посмотреть на них, то можно представить целую сказку, чем я и занялась.

Помимо этого, я же еще и шла к месту моего назначения. Ну, и наконец, туда пришла. Очередь за хлебом такая, что создается впечатление, что все люди только и занимаются, что кушают хлеб. А когда он кончается, они идут за ним в магазин, занимают очередь, покупают, съедают, и опять встают в очередь. Я заняла очередь, отстояла, и, купив хлеб, пошла в обратный путь. Буханка хлеба стоила двадцать две копейки, и мне дали еще и много сдачи. Еще скажу Вам по секрету: иногда я бываю очень рассеянной. Не доделаю одно дело, и берусь за другое. Тут бы мне дойти до дому, отдать маме хлеб и деньги, и идти гулять. Так нет же. Надо прямо сейчас любоваться облаками. Они такие красивые, кучерявые. Так вот шла я и думала о том, на что похоже это облачко, а на что – то. И вдруг, в голове мысль:

– А где же сдача? Я пошарила в карманах: пусто. А сдачи было много, рублей восемь с копейками. – Нужны мне были эти заоблачные фантазии, подумала я и остановилась, как вкопанная. Мне так стало плохо, я не знаю, как мне вернуться домой без денег, как я посмотрю в глаза маме и папе. В такие минуты я готова сквозь землю провалиться. И я пошла, проваливаться сквозь эту самую землю.

На нашей улице есть участок земли, который очень сильно качается, и если на него еще встать, и немного попрыгать, то даже становится страшно, что куда-нибудь улетишь. Мы с девчонками там часто прыгаем. А сегодня я решила прыгнуть очень серьезно и сильно, и провалиться, иного выхода я не видела. Прихожу я туда, а там уже «проваливается» моя подружка Ирина. Ну, увидела я ее, и поняла, что мне надо рассказать о своем горе. Я все ей без утайки и выложила. Ну, она еще покачалась немножко, и ушла домой.

Если честно сказать, то нас взрослые очень ругали за то, что мы ходили на это место, где земля сильно качается, да еще и прыгали на ней. А вдруг она действительно провалится? А ведь там неизвестно что. Но мое состояние было такое, что я согласна сегодня была даже на «неизвестно что». Поэтому я отошла от того места, села на скамейку, решила передохнуть, и потом уже точно провалиться. Иного выхода из сложившейся ситуации я не видела. Отдохнув, и набравшись сил, я взяла сетку с хлебом, и пошла к тому месту. В данный момент хлеб – это было самое ценное, и я решила взять его с собой. И я начала подпрыгивать на качающемся клочке земли. Раз, два, три. Раз, два, три…

Оказалась, что я своими ногами протоптала большую дырку, в которую и упала вместе со своим хлебом. Летела я долго, так, что аж дух захватывало и порой казалось, что я, скорее всего, разобьюсь. Сердце мое билось где-то между коленками и пятками, потому что я очень испугалась.

А испугалась я не только оттого, что я лечу, но еще и оттого, что не знала, куда я попаду. И тут я плюхнулась на что-то очень холодное и затормозила руками. Руки горели так, как будто по ним провели наждачной бумагой. Немного посидев, я решила прояснить ситуацию, где же это я приземлилась. И тут я поняла, что очень сильно замерзла.

Там, наверху, было лето в самом разгаре, а тут оказалось, что я в своем желто-красном сарафанчике и в босоножках на босу ногу, сижу в снежном сугробе. Благодаря ему, я очень удачно приземлилась.

Но нужно было что-то делать, иначе я просто могла превратиться в ледышку. И я начала вылезать из сугроба, а он был очень высокий. А снег был колючий, как ежик. Выбралась я из сугроба, и увидела тропинку, которая петляла вдоль деревьев. В своих босоножках я скользила и падала, и снова вставала и шла дальше. Ощущения были такие, что я покрываюсь корочкой льда.

Впереди я увидела людей, их было трое. Они шли навстречу мне. Первый подошел ко мне, и вдруг, о, чудо, в руках у него я увидела шубку, шапку и сапожки. Он молча подал мне шубку, я ее надела на себя, и поняла, что она моего размера. Потом он мне подал правый сапог, я скинула босоножку с правой ноги, он меня поддержал за руку. Потом он подал левый сапог, дождался, пока я и его надену на ногу. Надел мне на голову шапку. Потом жестом показал, чтобы я пошла впереди него. Те двое пошли вперед, а я – за ними. Я шла и мечтала об одном: о чашке горячего чая. Шуба была длинная, она доходила до середины сапог, и если бы я не промерзла насквозь, то мне в ней было бы даже жарко, но сейчас мне казалось, что лед попал и внутрь меня. Мечта о чашке горячего чая не покидала меня.

И тут прямо перед нами я увидела деревянный дом, в который мы и зашли.

В доме была большая прихожая, в которой прямо возле входа сидел дедушка с бородой, который мне сказал: – Ет Йувт Свардз.