День рожденья князя Цунэмори
I
. Испорченный праздник
В этом году князь Асакуса Цунэмори решил отпраздновать свой день рождения скромно, в тесном кругу близких и родных. Так что в замке остались сам князь с супругой и ещё две дамы, младший брат князя, князь Нагатика, личный слуга князя Дзиродзаэмон, которого все называли просто Дзиро, доктор Кусида, которого князь очень любил, г-н советник и г-н управляющий, который почему-то решил привести с собой ещё и своего племянника Хансиро. Этот юноша, надо заметить, был зрел не по годам и очень талантлив. Он уже успел в совершенстве овладеть военным искусством и дипломатией. А ведь он едва достиг совершеннолетия…
Все остальные, за исключением дворцовой стражи разумеется, по случаю дня рожденья князя были освобождены от своих обязанностей и отпущены по домам.
После праздничного ужина, Дзиро по просьбе князя играл на флейте. Затем князь читал свои стихотворения. Княгиня, обладавшая прекрасным голосом, пела любимую песню князя «Журавлиный крик», аккомпанируя себе на сямисэне. Потом г-н советник на потеху князю показывал пародии на известных актеров кабуки. Князь нашёл, что эти пародии очень талантливы и предложил за это выпить. Но на этом выступление г-на советника не закончилось: князь попросил исполнить монолог Мацукадзэ из одноименной пьесы, которую он очень любил. Для этого даже принесли маленький барабанчик. В него стучал князь Нагатика. Чуть позже подключилась флейта, а затем послышались и звуки сямисэна. Всем очень понравилось выступление г-на советника и князь предложил за это выпить.
– Такой талант и пропадает в этих стенах, – протянул доктор Кусида, осушив чарку сакэ. – Вам следовало бы родиться актером, г-н советник.
– А вам в таком случае – художником, – парировал советник и продолжил вполголоса, – мне, скажу вам честно не очень-то нравится кривляться перед публикой. Служить господину – вот это дело другое.
Советник осушил свою чарку.
После этого одна из дам принялась музицировать на кото. Музыка, выходившая из-под её пальцев, получалась всё какая-то грустная, щемящая, тоскливая, но в то же время это было так прекрасно, что хотелось слушать и слушать без конца. Когда она наконец кончила, князь прошептал:
– Да, истинная красота никогда не бывает без грусти…
– Хорошо, ну прсто … хорошо, – сказал порядком захмелевший доктор Кусида, – но такую тоску навела, такую тоску … У князя ведь всё-таки день рождения. Сыграй что-нибудь весёленькое.
– Давайте лучше пойдем в сад. Там сейчас хорошо, прохладно, – предложил князь Нагатика.
– Давайте, давайте! – возбужденно подхватила одна из дам, та что сидела рядом с игравшей на кото. – В комнатах так душно, даже ночью, – веер в её руке стыдливо прикрыл очаровательное личико.
Первым в сад выбежал неугомонный Дзиро, который под хмельком становился ещё более неугомонным. За ним вышли и остальные.
– А где же Хансиро? Вы не видели моего племянника? – взволнованно обратился управляющий к г-ну советнику.
– Я будто видел, что он выходил недавно. Может в уборную пошёл?
– Что-то уж больно долго.
– А может и в сад вышел, освежиться. В комнате действительно было душно, а мы ещё и выпили изрядно.
– А вот и моё любимое место, – послышался впереди весёлый голос князя, подошедшего к ручью у вишен. – Здесь становится особенно хорошо в лунную ночь.
Впрочем князь обращался больше к своему брату, ведь о том, где пропадал князь лунными ночами знали все обитатели замка, а князь Нагатика приехал совсем недавно.
Вдруг послышался истошный вопль. Из глубины сада бежал Дзиро, вмиг протрезвевший от ужаса.
– Ваша светлость, ваша светлость! – не своим голосом начал Дзиро. – Там … там, в саду …
– Ну! Что? Говори!
– Там … Хансиро-сан … мёртвый … лежит!
Вся кампания протрезвела вмиг. Одна из дам заверещала от ужаса, а бедный управляющий лишился чувств.
II
. Доказательства вины
– Нужели ты веришь словам врача, душа моя? – спросил князь Нагатика своего брата, прийдя к нему утром следующего дня после происшествия. Вместо ответа князь Цунэмори подошёл к фусума, осторожно раздвинул створки и, убедившись, что никто не подслушивает, также осторожно задвинул створки и подошёл к брату:
– Врач не солгал. Юноша действительно умер от разрыва сердца, – сказал вполголоса князь. – Но, я знаю, что ты об этом думаешь и с тобой согласен. Его отравили, это ясно. Убийца использовал яд, способный спровоцировать разрыв сердца. Однако, когда и зачем он это сделал, это пока не ясно.
– Погоди, разве тебе уже известно, кто убийца?
– Не совсем. Мне не хватает доказательств. Ладно. Что у тебя? Ты ведь наверняка что-нибудь разузнал, пока мы все приводили в чувство нашего управляющего. Я заметил, что тебя тогда с нами не было.
– Да. Я пошел вместе с Дзиро и доктором Кусидой осмотреть тело несчастного. После того, как доктор Кусида осмотрел тело и вернулся, чтоб сообщить вам свои выводы, я остался чтобы ещё раз осмотреть тело самому. У него на груди, там, где сердце я нашел маленькую красную точечку. Сначала я подумал, что это родинка. Но придвинув светильник поближе увидел – красная точечка, маленькая красная точечка. Здесь замешаны синоби. Вне всякого сомнения. Это их рук дело. И про яд ты верно сказал. Очевидно, синоби пустил отравленную иглу в сердце юноше, а затем забрал, чтобы замести следы. Если бы мне рассказали, ни за что бы не поверил, ведь последний синоби Момоти Тамба был убит самураями Оды Нобутаки в 9 году Тэнсё … Но как бы там ни было, синоби всего лишь исполнитель. Это ясно. Не ясно, кто заказчик. Кому нужна смерть юноши? В том, что это один из присутствующих на вчерашнем празднике, сомневаться уже не приходится. В начале мне показалось, что к этому какое-то отношение имеет доктор Кусида, но ты окончательно убедил меня в абсурдности этой версии. Он здесь ни при чём.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
