Все началось с моего детства. Как сейчас помню, папа смотрит на меня внимательно и говорит, качая головой:
– Да… не сын.
А я, поджав губу, чтоб не заплакать, смотрела в пол, понимая, как он прав. Меня все обижают, начиная с сада, и теперь вот и в школе.
– Люба, – сказал грозно отец. – Ты почему сдачи не дала? Я же тебя учил, – возмущался он не на шутку.
– Забыла, – тихо ответила я.
– Как ты могла забыть, я ведь тебя на полигон с собой брал, все выходные на солдатах тренировались. Ты что, издеваешься? – повысил голос на меня отец. – Светка, это все твое воспитание.
– Ну уж нет, – ответила мама. – У нас все в родне боевые, а эта в кого пошла, вообще не пойму. Люба, – обратилась ко мне мама, – ты их хоть обматерила, как мы учили?
Я пожала плечами.
– Стыдно мне такие слова повторять, – пыталась я себя оправдать.
– Ну, тогда не знаю… – хлопнула по коленкам себя мама. – Петя, может, ей сто грамм для храбрости налить, ведь шестнадцать уже, почти семнадцать через месяц.
– Светка, ты чего получше предложить не могла, мало нас из-за нее к директору вызывают, она только вчера чуть школу не сожгла, и заметь, трезвая была, а от пьяной чего от нее ждать.
– Я не хотела, – заканючила я. – Так просто получилось, меня на кухне дежурить оставили, я хотела столы накрыть побыстрее, вот и подкрутила у печки градусов побольше, чтоб булочки побыстрее испеклись, они подгорели, дым пошел, пожарная сигнализация и сработала. Я хотела ее отрубить, стала кнопочки тыкать, ну она и коротнула, а потом уж и вода стала во все стороны разбрызгиваться. А окно вообще Вовка разбил, а я тут ни при чем.
– А кто этого Вовку в это самое окно толкнул?! – вопросительно посмотрел на меня папа.
– Я не толкала, я, если ты хочешь знать, под лавочкой сидела, от мальчишек пряталась, а он об меня запнулся, ну и вылетел в окно. А то, что я его укусила, ложь, я его ущипнула! А он теперь всем жалуется, что хотел посидеть, в окно посмотреть, а я его напугала и толкнула. Вот он в окно и вышел. Неблагодарный, я ему больничный на месяц обеспечила, а он еще и жалуется.
– Жалуется, доченька, потому что июнь на носу, каникулы, а он в больнице с переломом лежит.
– Подумаешь, – надула я губы.
– Да что ты хочешь от нее, мать. У нее же разум как у младенца. В школу мы ее два года водили, она все запомнить не могла, где учится. Портфель два раза теряла.
– Ну потом же находила.
– Ага, в помойке! – хмыкнул папа.
– Ну и что! Зато там все целое оказалось!
– Меня больше интересует, как он вообще там очутился?!
– Не могу сказать, потому что если честно, то не помню.
– Не помнит она, недоразумение наше. Ты хоть к девятому классу запомнила, как учителей зовут?
– Нет, – виновато закачала я головой.
– Любаша, – начала ласково мама, – мы же с тобой на листочек записали, где он?
– Я в него жвачку запихала и выкинула.
– Все, – взорвалась маманя. – Петька, убери ее с моих глаз, пока я ее не стукнула.
– Мне на полигон, у меня учения. Спецназ пребудет всем составом. Куда я ее возьму. Пускай сидит, уроки учит, скоро выпускные. Ты уже решила, куда она учиться пойдет?
– Я решила! – заорала маманя. – А ты, Петенька, не охренел, я и так ее девять классов тяну, домашки за нее решаю, поделки эти гребаные мастерю, а теперь еще и учиться пристраивать должна, чтоб еще пару лет за нее все делать? Ну уж нет, товарищ генерал, вам больше лафа не прокатит, теперь она твоя проблема, – ткнула в меня мама пальцем. – А я в Сочи, отдыхать. Поправлять душевное состояние. Санаторий меня ждет!
– Я вообще сына просил…
– А получишь в глаз! – ответила мама.
Я тихонько стояла в стороне и думала только об одном: а когда обед!
– Люба, дома тебя одну оставлять мама строго-настрого запретила, со мной на полигон поедешь, одевайся. И вот еще что, чтоб там я тебя не видел, не слышал. Все поняла?
– Слушаюсь, товарищ командир.
Мы приехали на поле, все стали бегать туда-сюда, устанавливали палатки, в общем, разбивали лагерь.
Папа встречал каких-то важных гостей, они обсуждали про захват какого-то здания и пленных, я же выполняла папины поручения, старалась не попадаться ему на глаза и не мешаться военным. Но чем больше я старалась, тем меньше у меня это получалось. Сначала я, сидя в шатре, грелась у газовой плиты. Забыв ее выключить, я подожгла палатку, пока отряд тушил огонь, я ела их провизию в сторонке. Доедая последнюю тушенку, я хвалила себя, какая я умница, никому не мешаю, сижу себе тихонечко, и все бы ничего, но тут я услышала рев папани:
– Любка, где моя папка с документами? – кричал он как припадочный.
– Вон в палатке догорает.
– Я же сказал тебе с нее глаз не спускать и из рук не выпускать.
– Я забыла, – пожала я плечами.
– А мозги ты свои не забыла?
– Сам говоришь, что у меня их нет. Так что не забыла. Как можно забыть то, чего у тебя нет? – ответила я спокойно.
– Уйди с глаз моих, и не дай бог я тебя сегодня еще увижу.
– Да ну вас, – махнула я рукой и пошла прятаться. Ну где, блин, в поле спрячешься! И я залезла в самолет, достала парашют, укрылась им и сладко заснула. Проснулась я по нужде, вышла из самолета и удивилась: лес, река и ночь! «Охренеть, – пронеслось у меня в голове, – ночь, а я еще не ужинала».
– Ну что, – сказала я сама себе. – Пошли добывать провиант.
Не знаю, сколько времени я брела, но вскоре мне повезло, я наткнулась на какой-то лагерь. Споткнувшись об леску, я упала и покатилась в сторону высокой башни. Сидя на полу и потирая коленки, я услышала мужской разговор.
– Филин, – сказал мужчина, – как там у вас?
– Все тихо, командир. Вы ведь знаете, мимо нас и муха не пролетит.
– Смотрите там в оба! Гостей ждем.
– Не переживайте, товарищ командир, если недоброжелатель явится, мало им не покажется.
– Живыми брать. Это приказ.
– Будет сделано!
Я сидела на земле и радовалась: ну, значит, не убьют.
А в это время…
– Ну что, вернулись, не засекли вас?
– Нет, товарищ полковник. Но пробраться на вражескую территорию не представляется возможным, мы там все вдоль и поперек исползали, у них сигналка повсюду, лучами красными все очерчено, надо думать, как к ним пробраться. Главный у них, кличка Старик, помощник у него Зверь, боятся его все как огня. Боевики там, сам в бинокль видел. Если честно, заслать нашего – это, командир, на грани фантастики.
Устав сидеть истуканом, я поползла исследовать территорию. Присмотрев одного бойца, я поползла к нему. Интересовал он меня по двум причинам. Первая – у него из заднего кармана торчал телефон, но причина номер два тянула меня к нему как магнитом: у него из соседнего кармана торчала шоколадка! Я подползла поближе, выдать себя я не боялась, зная точно, что вытащу у него то, что мне нужно, и он не заметит. Это спасибо надо сказать моему деду! Он весь фронт прошел, медалей куча, с раннего детства он говорил мне: «Учись, внученька, пока я жив, ловкость рук никогда в жизни не помешает». Только он ножи ловко метал, а я научилась из кармана незаметно тырить. Пристроившись сзади, я прошагала за интересующим меня объектом. Лишив его телефона и шоколадки, я довольная вернулась на свое тайное место. Насладившись незатейливым ужином, я решила позвонить папе.
