Рукопись, найденная в Сараголе
Недавно я приобрёл в Сараголе дачный участок. Шесть соток каменистой земли с ветхой хибарой под грушевым деревом. Бывшая его хозяйка, бабушка Дарья Филипповна, сказала:
– Дом хороший, крепкий, только половицами шибко скрипит и крышей течёт.
– Всегда течёт?
– Нет, только когда дождь…
Вступив во владение, я первым делом взобрался на чердак. По дороге спугнул какую-то птицу. Ржавая крыша светилась звёздами многочисленных дыр. Лучи солнца пронзали железную кровлю и падали на пол золотыми брызгами. На гвоздях, висели дубовые веники с ломкими жестяными листьями. Под ними спрятался тяжёлый деревянный сундук.
В романах пишут: «С замиранием сердца он откинул дубовую крышку и…» Сокровищ там не было. Поверх бытового хлама я обнаружил жёлтую картонную папку, а в ней – общую тетрадь, исписанную до последней страницы. В тетрадь была вложена древняя авторучка с открытым пером. Вытекшие из неё чернила навсегда похоронили начало рукописи.
На другой день я позвонил Дарье Филипповне. Сказал про тетрадь.
– На что она мне? – ответила старушка. – Это Андрей, племяш мой, в тетрадке что-то придумывал. Он, вот уж год, как в Австралию уехал. Дела у него там…
Долгими зимними вечерами я листал пожелтевшие страницы и переписывал рассказы о приключениях бывалого моряка. Получилась забавная книжка «На флоте бабочек не ловят». Последний рассказ оказался не столь веселым и не вписывался в легкомысленное содержание первой книги. После некоторых колебаний я рискнул опубликовать его на этих страницах…
ВЛАДИВОСТОК, РИА Новости.
Следствие в Приморье устанавливает
причины падения человека с моста через
бухту Золотой Рог во Владивостоке.
В числе версий рассматривается несчастный
случай, сказал РИА Новости представитель
краевого СК РФ. По факту смерти
человека следствие начало проверку.
По информации следствия, причиной суицида
могло послужить психическое расстройство.
Н А Ч А Л О
Было время, когда Вася Худышкин считал, что земля плоская. Потом его учительница, Софья Владимировна Нирман, сказала, что наша планета – это большой синий шар. Сухими пергаментными пальцами она вращала школьный глобус и стучала указкой по кустарному плакату, на котором местный Айвазовский изобразил белые паруса, вырастающие над морским горизонтом.
Софья Владимировна считалась опытным педагогом. Так оно и было на самом деле. В ее класс записывали перспективных деток влиятельных родителей. Это был лучший класс средней школы.
Для разнообразия в коллектив добавили пару-тройку сорванцов и несколько неопрятных, плохо причесанных девочек. Все они неважно учились и получали двойки за поведение.
Родительские собрания превращались в судейские коллегии по разбору «подвигов» классных бандитов и заканчивались обещанием отцов выдрать последних, как сидоровых коз. Ваське это не грозило, у него не было отца. Его непутевый родитель покинул семью еще до рождения сына и сгинул на просторах необъятной родины.
Первая Васькина книжка, школьный букварь, достался ему от старшей сестры. С главной страницы с лукавым прищуром смотрел дедушка Ленин. На втором листе был портрет Сталина в военной форме. Взрослые говорили, что их надо любить. В новых букварях Сталина уже не было.
Педсовет не обрадовался появлению младшего Худышкина в школе. Учителя хорошо помнили его брата, Жору – хулигана драчуна и бузотера. Это он изобрел порох и устроил пожар в кабинете химии. Это Жора поджег бороду деду Морозу и испортил всем новогодний праздник. Это Худышкин обнаружил в школьном сарае кусок обмыленного натрия и, бросив его в лужу, устроил взрыв, от которого вылетели стекла в кабинете директора.
– Еще один Худышкин на нашу голову! – говорил контуженный военрук Павел Егорович. – Братан его уже год как под хозяином, зону топчет.
Павел Егорович в молодости воевал в пехоте, раненый попал в плен и потом отбывал срок на Колыме. Он носил офицерскую гимнастерку и был грозой школьных хулиганов.
Свою первую учительницу Вася разлюбил в четвертом классе. В этот день он был дежурным и делал влажную приборку. Васька лениво возил шваброй по крашеному полу, хлопал крышками парт и выравнивал их по одной линии.
– Вася, чаще отжимай тряпку, – делала ему замечания Софья Владимировна. – Размазать всю грязь по всей поверхности – это не значит, чтобы хорошо вымыть!
Худышкин усерднее заработал шваброй. Ему хотелось скорее покончить с этим нудным делом и смотаться во двор. Генка Хромов раздобыл на стройке карбид и они собирались пострелять консервными банками.
У стола Софья Владимировна беседовала с молоденькой англичанкой Рябцевой:
– Танечка Демидова, – говорила старая учительница, – папа – начальник треста. Девочка умная и прилежная, после школы, конечно, поступит в институт. Веня Коняев… Отец – главный инженер, металлург. Занимается музыкой…
– Папа занимается музыкой? – переспросила Рябцева.
– Нет, это Викентий. Учится в музыкальной школе. На фортепьяно.
Васька презрительно сплюнул. Венька Коняев был задохликом, маменькиным сынком и не играл в футбол. Бывало, ему кричали дворовые пацаны:
– Венька, давай к нам, на воротах некому стоять!
– У меня сегодня сольфеджио, – говорил Коняев тонким голосом и семенил в музыкальную школу.
Желтая нотная папка била его по коленям.
– Вова Ефремов – очень способный мальчик. Наша гордость, – продолжала Софья Владимировна. – Посещает балетную студию. Представляете? Папа у него генерал! Представляете? Его хотят перевести в Москву.
– Кого, генерала или Вову?
– Вову, конечно. Ему нужна высшая школа. Дальше… Учаев Слава, сын нашего завуча. С ленцой, но сообразительный. Летом отдыхал в Артеке, по путевке от школы.
Наконец, очередь дошла до Худышкина. Васька орудовал шваброй в дальнем углу и, тем не менее, слышал каждое слово:
– Хромов… Худышкин – два законченных бандита. Хорошо, если дотянут до восьмого класса, а потом – одна дорога, в ПТУ. Если раньше в тюрьму не сядут. Старший Худышкин уже там.
Васька зарычал от обиды. Было ему всего десять лет.
Семья Худышкиных обитала в длинном бараке на окраине города. Когда-то этот район был огорожен колючей проволокой и заселен зэками. Потом проволоку смотали, столбы приспособили под электричество, а вольные зэки были разбавлены рабочим людом.
Васька с сестрой занимали одну маленькую комнату. Между двумя кроватями едва помещался стол, на котором они готовили школьные уроки. Под столом, в большом фанерном чемодане, Васька хранил свои сокровища – разные железяки, напильники и найденную на откосе финку. Самодельный нож с наборной рукояткой, медными усиками и острым узким лезвием. Однажды финка исчезла. Много позже бабушка созналась, что умыкнула бандитский ножик от греха подальше и спустила его в прореху между досками сарая.
