Часть первая.
Глава первая.
Золотая осень 1894 года повеяла необычайными переменами для всего российского общества. На рубеже XIX и XX веков власть в Российской империи всё ещё принадлежала монархам, самодержавным и ничем не ограниченным. Но об этом ли беспокоиться людям знатным и именитым? Новый Романов – новый повод выслужиться, добиваясь своей цели. Однако для князя Владимира Львовича Маслова это не имело никакого значения. Этот молодой перспективный политик являлся другом детства Николая II Александровича и хорошо знал, кто продержится при дворе и при каких условиях, и, будучи смекалистым и талантливым стратегом, легко продвигался по карьерной лестнице, к 1907 году став одним из членов Совета Министров.
К тому моменту у Владимира Львовича было пятеро детей. Дочери: Наталья, Елена, Ольга и Александра, и четырёхгодовалый сын Андрей. Ребятишки были очаровательными, прелестными, все как на подбор. Девочки тоненькие, изящные, а Андрей, хоть и совсем маленький, но уже довольно смекалистый мальчик. Детям с самых ранних лет давалось лучшее образование и воспитание. Все они были любимы родителями и высшим светом, а вскоре и всей императорской семьёй. Главной любимицей светского общества стала семилетняя Александра. Девочка была хорошенькая, одарённая, до жути похожая на свою мать: прямые светлые волосы мягко обрамляли нежное детское личико, алые пухлые губы всегда блестели, а голос, исходивший из её маленькой грудки, когда-нибудь смог бы сравниться с голосами лучших оперных певиц того времени. Под стать своей матери, она гордо несла свою красоту и благородство, и только чёрные, как ночь, озорные глаза её и хитрая улыбка открывали в Александре масловскую прыть и упрямство.
Всё свободное от государственных дел время Владимир Львович старался проводить с семьей, что не всегда у него получалось, и так как Ольга Николаевна являлась статс-дамой при дворе императрицы Александры Феодоровны, а сам князь Маслов был бесконечно приближен к императору, то свой досуг Масловы проводили с Романовыми, что, честно сказать, сыграло огромную роль в их дальнейших судьбах. Под фамилией «Романовы» имеется в виду, конечно, не только семья Николая II, но и дети его братьев и сестёр. Так, например, в замке жил и воспитывался до 1912 года Дмитрий Павлович, а самым частым гостем дворца являлся его брат Владимир, который приходился кузеном Великому императору. Этот блестящий одиннадцатилетний юноша подавал большие надежды в учёбе, однако никогда не пренебрегал проведением послеобеденного времени в непринужденной дружественной обстановке. Надо сказать, что среди императорских детей Александра так же пользовалась признанием, несмотря на то, что не имела чистой княжеской крови: мать её не являлась потомком князей. Дело в том, что, когда взрослые уходили, она мигом скидывала образ кроткой чопорной девы и зачинала весёлые военные и стратегические игры, в которых преимущественно избирала мужское общество. Гены отца весьма действенно помогали ей в этих развлечениях, где умело строя планы, она часто приводила свою команду к победе. А когда приходил кто-нибудь из учителей или людей взрослых, она вновь завязывала философскую или светскую беседу, или же садилась за рояль, или начинала петь. Кстати говоря, детям Владимира Львовича находилось место во дворце также потому, что дети Николая Александровича Романова были ровесниками им.
Время, бегущее неумолимо, меняло каждого в семье Масловых. Старшая – Наталья, к 1912 году, будучи в возрасте двадцати одного года, уже вышла замуж за богатого казанского офицера и, видимо, навсегда покинула светлый родительский дом.
Елена, в возрасте девятнадцати лет, была совершенно оформившейся, широкогрудой, белокожей, румяной дамой, манерной и притворно-наивной, в чём ей помогали большие голубые глаза и кудрявые белые волосы. Несмотря на всю её наигранную идеальность, к ней, почему-то, никто не жаждал свататься, и потому, не желая оставаться в тени, она вскоре стала фрейлиной при императрице и отправилась в специальный пансионат.
В доме оставалось только трое детей: Ольга, Александра и Андрей, которому было уже девять лет, и который ежечасно просился с отцом на работу или к императору на приём, или хоть куда, лишь бы не оставаться в обществе сестёр, которых он в тайне всем сердцем обожал.
Ольга была хороша для своих семнадцати лет, даже очень. Каштановые волосы локонами обрамляли прелестное чело её, с прямым маленьким носом, зелёными миндалевидными глазами, тонким, но фигурным ртом и ровными круглыми щеками. Княжна являлась обладательницей красивой фигуры: широкая грудь, тонкая талия и длинные полные ноги. Но было что-то в её характере набожное и чересчур нежное, что отталкивало от неё молодых людей её возраста, и потому сватались к ней, в основном, мужчины опытные и довольно старые для Ольги. Однако её это не смущало, и она дала своё согласие на брак князю К. и тщательно готовилась к приближающейся свадьбе.
Свободной и неотягощенной семейными делами из сестер оставалась лишь двенадцатилетняя Александра, которая расцветала, словно цветок весной, стремительно становясь девушкой, но будто вовсе этого не замечая. Однако нельзя не сказать о том, что в двенадцать лет Александрой не интересовались молодые люди, первым, в списке которых, значился князь Владимир, сватавшийся к юной Масловой уже два раза, и предложения которого Александра категорически не принимала, считая, что она ещё слишком молода даже для мыслей о замужестве. Несмотря на свои отказы, Александра продолжала много и нежно общаться с молодым князем, с каждым днём всё глубже и крепче влюбляясь в него.
Глава вторая.
– Папа, Вы где? Папа! – звала Владимира Львовича Ольга, разыскивая его по комнатам поместья, – А, Папа, вот Вы где! Ах, папенька, отчего Вы так грустны? – спросила девушка, обнаружив своего отца сидящим за письменным столом, нахмурившись и тяжело опустив голову на кулак правой руки. Князь Маслов что-то медленно писал, постоянно останавливаясь, зачёркивая и переписывая отдельные фрагменты текста.
– Ох, Оля, ты? – князь, улыбнувшись, поднял голову и посмотрел ласково на дочку, однако Ольга не изменяла любопытного взгляда своего. – Светик, отчего ж ты думаешь, что грустен я?
– Я не думаю, папа, я ведь знаю, – улыбнулась печально Ольга, подходя ближе к отцовскому столу. – По лицу Вашему видно, да и по голосу узнала я, что Вы печальны. – Ольга присела напротив отца и взглянула в его широкие, чёрные глаза, действительно томящиеся тоской.
– Да, верно говорят люди: ты крайне проницательна, – проговорил Владимир Львович, встал из-за стола, перевернув незаметно какие-то бумаги, и, позвав Ольгу за собой, сел на маленький высокий, бархатный диванчик. – Права ты, свет мой, я действительно обеспокоен в связи с обострённой обстановкой в государстве нашем, беспокоюсь за Николая Александровича, потому как, боюсь я, грозит ему опасность в лице революции.
