Велада в последний раз смотрела на Дровосека. Глаза его были хитрые, тёмные. А улыбка ясная, да в бороде густой затерялась. Одет он был в чёрный пиджак и такие же брюки. А на плече крепкой рукой придерживал большой топор. Жаль было расставаться с картинкой, но ритуал имел свои правила.
Кап-кап-кап
– На этот раз я всё сделаю правильно, бабуль! – думала она.
Граница Года – единственная ночь в году, когда можно провести ритуал Жадати – загадать желание, которое точно исполнится. И сегодня она собиралась обойтись без ошибок. Подготовила всё тщательно: навела порядок, какого дом не видел уже давно: вымыла полы, вытерла пыль отовсюду, даже выстирала занавески – одним словом, старалась! Вот только расставленные в каждой комнате вёдра и тазы всё портили – крыша текла нещадно и рвала тишину своей капелью. Именно с крышей она и хотела попросить помощи у Жадати.
Кап-кап-кап
Хлюп-хлюп!
Она обернулась на звук – это Волка пила из кадки, куда стекала вода с потолка. Везде свой нос сунет.
– Уже почти всё готово! – Велада почесала рысь по загривку. Они выросли вместе – девочка и рысёнок. И после ухода бабушки остались в доме только вдвоём.
Бабушка умела просить помощи у дома: развести огонь, наполнить чаны водой, выгнать вредных насекомых да грызунов. Велада же пыталась повторять за бабушкой и кое-что получалось.
– От сердца должно идти и с благодарностью, – учила бабушка.
Сейчас она отлично справилась и с огнём, и с водой. Вот только с крышей ничего не выходило. Она просила дом, и умоляла, благодарила и снова просила. Но всё, что он мог для неё сделать – это расставить кадки и тазы.
Ритуал Жадати проводят в полночь. Велада приготовила большую свечу, ветку ели, кожуру кедровых орехов, ритуальный нож и картинку, что нашла осенью, на полянке за бором. На ней и был изображён Дровосек.
Велада надеялась, что картинка иллюстрирует её желание достаточно ясно: ей нужен Дровосек, способный починить крышу. Она знала, что Жадати исполняет желания не буквально. Поэтому думала, что роль Дровосека может исполнить, например, путник, заплутавший в лесу. Он согласится сладить крышу, а она укажет ему дорогу. Ну, или, это может быть дух, а то и ветер, удачно разложивший сухие брёвна по крыше. Пусть так. Лишь бы капель прекратилась.
Кап-кап-кап
Какая всё же мягкая у него улыбка. Интересно, а борода у него тоже же мягкая? Или колючая? И что будет, если он её поцелует? Ей понравится?
Пффф, ерунда, с чего ему захотеть её целовать?
А вот если бы захотел, поцеловал бы?
Кап-кап
Волка зевнула. Велада дунула на свечу, и та послушно загорелась. Подвинула ближе каменную чашу. Скинула туда еловую ветвь, скорлупки и, вздохнув, опустила картинку с Дровосеком. Сверилась с часами на стене – пора!
Она стала водить свечой по кругу над чашей. И заговорила, плавно, нараспев:
Хвойной веточки листва
Кедровых ядер кожура
Свечи горячее касанье
Исполнит пусть моё желанье!
Она запалила от свечи содержимое чаши и взяла в руку ритуальный нож. Срезав рыжий локон со своей головы, продолжила:
Обещаю, что ни дня
Не желаю этим зла!
Пламя вскинулось высоко и опало. И осталась в чаше лишь зола. Приняла, значит, Жадати просьбу.
– Видишь, я решила этот вопрос! – довольно сказала Волке. Та уже крепко спала, свернувших у её ног.
Он плюхнулся прямо в кадку с водой. Вскрикнул, завозился и выскочил из неё. Огляделся. Темно. Только лунный свет из окна, камин едва тлеет, да свеча почти догорает. У камина навалены подушки, а в них кто-то завозился. Что за дела? Как он тут оказался?
От звука проснулись. Волка напряглась. Велада проморгалась.
Кто это стоит перед ней: в мокром пиджаке и брюках, высокий, широкоплечий, тёмными глазами смотрит – точь-в-точь как с картинки. Только не улыбается, да и бороды почти нет, одна щетина на лице.
– Дровосек… – протянула она, то ли удивленно, то ли восхищённо.
– Кто? – спросил он.
– Ты! – уточнила она.
– Я? – тормозил он. А вода с него так и капала.
– Ой, ты же промок! – соскочила она с подушек, поправила свою ночную рубашку и руку к свече протянула. Потом резво к нему подбежала, дунула в кулачок, и на него обрушился тёплый воздух. Прямо как из тепловой пушки. Он вмиг просох.
– С-спасибо, – пробормотал. А что тут скажешь?
Что это с ним такое? И где это он? Сон, наверное. А девушка какая интересная: рыжая, лохматая, заспанная, в платье странном до пят. Зато миленькая, очень даже. И смотрит так – восхищённо, что ли. Приятно.
Боковым зрением он заметил движение, повернул голову и замер: к ним на мягких лапах шла рысь! Что здесь делает рысь? Что делать ему? Бежать? Или застыть? Притвориться мёртвым? Или это только на медведей действует?
Рысь, тем временем, подошла к девушке и ткнулась мордой ей в руку. Та рассеянно почесала её по загривку.
– Э-это что, рысь? – отмер он.
– Ага, Волка! Она ласковая, смотри! – девушка погладила зверя, и тот замурчал.
– Так, ладно, вижу. А ты кто?
– А я Велада! Добро пожаловать, кстати! Я не думала, что Жадати тебя пришлёт так быстро, но я очень-очень рада! – она прямо светилась вся. И смотрела на него как-то выжидательно, что ли.
– Жадати? Это ещё кто?
– Ну Жадати! Я просила у неё Дровосека, чтобы он починил мне крышу!
– Ну так я – не Дровосек!
– Ну как же! Я сожгла в ритуале картинку Дровосека, а на ней был ты!
– Да никакой я не Дровосек, говорю же!
– Ещё какой Дровосек! Я сама видела картинку: там ты, в этом самом костюме и с топором, вот так стоишь и улыбаешься, – она изобразила позу с картинки, – Только борода у тебя была больше.
– Так то ж фотосессия для рекламы барбершопов была! А-ля «деловой викинг» – в костюме, с топором и шикарной бородой, – а топор и бороду дизайнеры в фотошопе пририсовали, но этого он не стал говорить. – Погоди, а где ты видела мою фотку? Ну, картинку, – пояснил он, видя её замешательство.
– В лесу нашла.
– Вот это чудеса! Видать, туристы мусор разбросали. Бред какой-то. Или сон? – он напряжённо потёр виски.
Велада вдруг резко к нему подалась и ущипнула за руку.
– Ой! – возмутился он.
Она тут же ущипнула и себя.
– Бабушка так учила проверять, не сплю ли я, – выдала она, – Во снах много где можно побывать и много кого повидать! Но мы не спим – ты же почувствовать, как я ущипнула?!
Тут вдруг Велада поняла, что они так и стоят, почти в полной темноте. Она сделала большой круг рукой – и комната вся осветилась сразу. А он – обомлел.
Комната оказалась просторной. Стены деревянные, из брёвен сделанные. На одной стене окно большое, до пола почти. А напротив – камин. Если до этого момента в нем едва тлели угли, то сейчас там весло плескался огонь. Из мебели в комнате – только кресло у камина, да ель здоровенная, в кадке – у окна. Перед камином подушки разбросаны. И вёдра расставлены тут и там, в которые знатно так с крыши капает.
