1. Глава 1
Над берегами утопающей в зелени Каринэи сиял едва народившийся месяц. Его свет мелким бисером катился по упругим бутонам роз в замковом саду.
– Умоляю, инара. Помогите. – Иссохший от горя и поседевший раньше срока мужичина склонился к ногам юной служанки, густотою каштановых волос и алостью губ не уступавшей признанным красавицам Южной половины Кресанта.
– Ну, кто сказал тебе, что я инара? – Девушка опасливо оглянулась и, не заметив поблизости наблюдателей, подхватила мужчину под руки и заставила выпрямиться.
– Я знаю. – В его потухшем взгляде вспыхнул огонь надежды. – Это вы тогда помогли Сатэйре. Это вы... Помогите и мне, прошу!
Розалин – простая служанка в замке герцога Каринэйского, крестьянская дочь, осмелившаяся уехать в столицу. Её дар целителя – насмешка судьбы, не больше. У неё не было учителей, её не мучил жар амбиций. Ей хотелось простого счастья и спокойствия, но даже об этом теперь нельзя и помыслить. Нескончаемый поток нуждающихся заставлял её вздрагивать при виде незнакомцев, а огонь феодальной войны, охватившей Кресант, поселил в её сердце грызущий страх.
– Тише. – Её голос был строг. – Я помогу тебе.
Пусть душа Розалин и преисполнена добра, но помогала людям она совсем не поэтому. Ёе дар жёг и выкручивал руки, стоило ей отказать кому-то в помощи. Сочувствие поневоле – её удел.
Она положила уже горящую бледно-зелёным светом ладонь на грудь седовласого мужчины:
– Твоё имя.
– Вейрон.
Он склонил голову в почтении: после иссыхания Северного и Южного источников целители рождались только в чистокровных родах. Их почитали и ценили, а их помощь обходилась кресантийцам в копеечку. Но недавно по Каринэе расползлись слухи о новой инаре, избранной Южным источником безродной служанке, не берущей плату. И не было ни одного просящего, кому бы она отказала.
Свет её исцеляющей ладони проник сквозь одежду и коснулся тела мужчины, и в душе его начало разливаться спокойствие. Инары лечили совсем иначе нежели родовитые целители. Их дар облегчал душевные муки и возвращал людям радость, в темноту безнадёжности он приносил свет.
Слёзы облегчения и радости наполнили глаза Вейрона и сами собою проложили дорогу по иссушенным ветром щекам.
– Пусть сила источника питает вас вечно, инара. – Мужчина дрожащей рукой поднёс тыльную сторону её ладони к своему склонённому лбу в знак неоплатного долга и высшего почтения.
– Так и будет, – ответила Розалин обречённо.
Этот дар продолжит истязать её до самой смерти.
Когда благодарный Вейрон скрылся за поворотом усыпанной гравием и обрамлённой розовыми кустами дорожки, сзади послышалась тихая поступь. Сердце Розалин больно ударилось о грудную клетку, и в глазах помутилось от страха. Её увидели.
Она медленно обернулась, и лунный свет игриво скользнул по волнистой глади её каштановых волос. Позади неё стоял герцог Тэнайский. Сухой и уверенной, присущей лишь северянам походкой в три шага он пересёк разделявшую их пару метров и молча сжал правую руку Розалин между своими горячими ладонями.
– Помоги и мне, инара.
Высокомерный и жестокий северянин, пославший свои войска к южным берегам Кресанта, просил помощи у побеждённой южанки. Розалин отдёрнула руку. Его прикосновения оставляли на коже отвратительно-грязные отпечатки. И даже потерев ладонь о подол, она не смогла избавиться от тошнотворного ощущения.
– Думаете, я не знаю кто вы такой?
Её наполненный презрением взгляд скользнул по покрытым щетиной, слегка впалым щекам, задержался на дрогнувших в насмешливой улыбке губах и встретился с зелёными глазами завоевателя Каринэи.
– Вы пили нашу кровь и купались в наших слезах. – Розалин гордо расправила плечи, её подборок приподнялся, а взгляд заледенел. – А теперь заявились в замок и требуете денег у обескровленных каринэйцев… Я желаю вам и вашему северу сгинуть в очистительном огне источников!
– Ты забываешься, инара. Твоя жизнь и жизни твоих любимых каринэйцев принадлежат мне.
– Так и берите эти жизни! Вы же за ними приплыли. А помощи моей вы не дождётесь.
– Это твоё последнее слово?
Ей хотелось излить на него всю боль за родные земли, весь яд, которым страх пропитал её сердце, но она ничего больше не добавила к своим словам.
Когда сильные герцогства стали раздирать мирный юг Кресанта и делить его на части, Каринэя, промышлявшая сельским хозяйством, как продажная девка, пошла по рукам. Пришедшие с севера войска герцога Тэнайского без особого труда захватили их поселения и за столь желаемый каринэйцами мирный договор запросили непомерную контрибуцию.
Столичные жители о войне слышали только байки, а вот мелким поселениям пришлось непросто. Розалин собственным глазами видела обуглившиеся брёвна, оставшиеся от домов в её деревне. Её родная сестра со своим маленьким сыном чуть не сгорели заживо. На всю жизнь у мальчишки останется уродливый шрам от ожога на лице.
Этот герцог не выглядел больным, и даже дар её не требовал ему помочь. И потому Розалин молча повернулась к нему спиной и, не оглядываясь, направилась к замку. Неровный гравий поскрипывал под её плавными шагами.
– Южанки… – прошептал герцог. На губах его так и застыла кривая усмешка. – Ей стоило согласиться.
Завтра утром, перед подписанием мирного договора, он потребует сверх денежной контрибуции ещё один интересный подарок.
Тёмная дорожка сада змеёй извивалась под ногами герцога. Он неторопливо шёл вслед за южной красавицей, вспоминая её преисполненное отвращения лицо. Даже в ночи её губы алыми ягодами манили и пробуждали голод. Но не тот, которым страдают, пропустив обед или ужин, а тот, что способен свести любого мужчину с ума.
Плавная походка южанки без намёка на игривость пробуждала в герцоге инстинкты хищника. Поймать и отведать, а лучше посадить рядом с собою на цепь. Он впитывал зрелище взглядом. Шаг и идеально круглые бедра медленно двинулись влево и назад, шаг и петляющей рекой её юбка скользнула вслед за бёдрами вправо. Наблюдать за этим неспешным, вызывающим бегством можно было бесконечно.
А как она смотрела!.. Пламя в глазах её полыхало льдом. Если бы взгляды могли ранить, то не было бы больше на свете никакого герцога Тэнайского. Она пронзила бы его сердце и точно так же, не оборачиваясь, поплыла бы мимо розовых кустов и свернула бы к темнеющему на горизонте замку Каринэи.
– Хороша-а… – сказал герцог чуть слышно, когда южанка впорхнула в ворота и свернула к покоям слуг.
Но голод, пробуждённый дерзкой служанкой, не шёл ни в какое сравнение с истинной нуждой герцога. Уже третий год небо над его головой было затянуто тучами, дни холодны, а ночи бессонны и беззвёздны. И ни один северный лекарь не в силах был вернуть герцогу утерянный им три года назад покой. Его сердце просило свободы от бесконечных ночных кошмаров.
