Дом стоял в переулке у стации метро Белорусская, напротив, цветочного рынка.
Он был восьмиэтажным, отделанный армянской плиткой, такие строили в Москве после войны.
Собственно первый этаж был цокольным, в нем располагалась сберкасса и служебные квартиры, одну из которых занимал дворник. Надо сказать, что в старой Москве большинство двориков были татары и они хорошо выполняли свои обязаности.
У дворника Ахмета была большая жена, по-видимому, из Рязани (рязанская баба) и куча детей, одни девочки. Сам Ахмет был роста небольшого, коренастый. Я спрашивал:
– Ахмат, сколько у тебя детей?
– Ага, отвечал он, пока будет мальчик !
В этом доме живет моя подруга Алла. О своих соседях она знала все: кто где работает, кто с кем спит и как, какие у кого дети и т.д. Иногда мне казалось, что она, как Маргарита летает по ночам и заглядывает в окна.
Алла рассказывала: жена Ахмета – здоровая баба носит его на руках, он все хочет сына, а у них девочки, уже пять. Утром они все помогают убирать двор, особенно зимой. Потом идут в школу. Ахмат раздевается, пьет горячий чай с водкой и кричит жене "Становись!". Та спускает громадные байковые ретузы и ложится большой грудью на стол. Ахмат достает, и становится понятно, за что она его любит. Он пристраивается сзади. Под конец она даже кричит.
На втором этаже живет адмирал с женой и сыном Костиком, занимая две квартиры. У них большая лоджия (из двух балконов) выходит во двор, где жена разводит цветы. На лоджии кресла-шезлонги, где летом она пьет чай и принимает посыльных из штаба – матросов, когда адмирал в отъезде "На флотах". Бывает приходят двое.
В соседней квартире не живут, ее сдают на день, на два и даже на час. Хозяйка стоит на вокзале с объявлением. Последние время, там уже несколько месяцев живет красивая девушка – студентка художественного училища. И , конечно, Костику она нравится, потому и живет .
Алла живет на третьем с балконом на вокзал. А дальше там на Краснопресненской – зоопарк и однажды на балкон прилетела хищная птица и принесла рыбу. Женщина испугалась и позвонила мне:
– Можно ли приготовить эту рыбу?
С Аллой мы познакомились, когда я шел по переулку, мимо синагоги, где толпились люди, которые ищут женихов для дочек и внучек. Один старик с пейсами подозвал меня:
– Что вы ищете? Я ответил – иду по работе.
– У вас есть сын? Я сказал – два сына.
– Сколько им лет?– Двадцать и тридцать. Старик задумался:
– Понимаете у меня внучка, красивая девочка, шахматистка, отличница…
В этот момент к нам подошла Алла, эффектно одетая, с золотым крестиком на шее, она предлагала себя сама .
Мы встречаемся по субботам, я у нее ночую, утром гуляем, питаемся, а вечером я возращаюсь к себе на Таганку . Это называют московский вариант гражданского брака.
Соседи Аллы пожилая пара Марья Ивановна и Петрович люди очень полные.
Я спросил у Аллы:
– А у них бывает? Да, – под телевизор, лежа на боку, и подолгу. Иногда он кричит:
– Мария опусти руку, мне ничего не видно!
– Как-то я задремала, рассказывала Мария, так он изловчился и залез в попу. Очнувшись от неожиданности, я пустила ветры. Как он кричал, несчастный!
Еще одна квартира на третьем, там бабушка с двумя внукам, их привозят и увозят.
На четвертом этаже в большой квартире живет народная артистка -оперная певица, когда ремитирует, поет весь дом. И ждут, когда кончится. К артистке приезжает высокий мужчина на «Волге» и они уезжают, как она говорит «В аптеку», лечиться значит. Иногда он остается и лечение проводится на дому. Две квартиры не заняты – на брони горсовета.
Зато на пятом этаже большая квартира переполнена, хозяйка Люда разводит кошек и маленьких собачек. Сколько их там –трудно сосчитать. Я, как любитель, заходил к Люде.
Коты сиамцы – ориенталы, голубые, оранжевые и черные, есть пятнистые. Собачки , все сучки, породы «пекинес». Животные живут мирно, но, что меня поразило, коты заскакивают не только на кошек, они маструбируют и на собачках и те принимают это. Кот в этом смысле лучше кобеля он может долго. Конечно ни о каких гибридах не может быть
речи. Я спросил у Люды:
– Как такое получается? Она ответила:
– В нашем доме происходят чудеса.
На пятом и шестом этажах живут одинокие старики. Лифт работает нерегулярно и только до пятого этажа. Так что у них что – то вроде коммуны, тем более, что они бывшие члены .
– Не скажи – воскликнула подруга, как- то один с шестого этажа пригласил меня в гости и упросил присеть к нему в кресло. Так я час не могла встать. У них торчит от простатита, «сухостой» называется, и твердый как кость.
Старушки –пеструшки тоже не упускают случая. Одна соседка, лет под девяносто, вызвала сантехника. Когда он закончил работу, она напоила его так, что он отключился прямо на полу, и сняла с него штаны. Когда пришла внучка, она увидела, что бабушка сидит голая на мужике и груди ее , как тряпочки прыгают вверх –вниз.
Летом старики сидят на скамеечке под тополями и наблюдают. На седьмом этаже часто меняют квартиры, Какие то люди въезжают- тащат мебель наверх, какие –то выезжают и тащат вниз, особенно по субботам.
На восьмом этаже день и ночь- музыка. Три квартиры сдаются студентам университета «Дружбы народов», а в одной живет одинокий алкоголик, которого они споили. Сколько их там снимают, посчитать невозможно, как кошек с пятого этажа.
В одну из суббот мы с Аллой гуляли по Старому Арбату и увидели студентку-художницу.
Она рисовала портреты на заказ, а рядом стоял Костик с другом в спортивном костюме.
– У них свингерская семья – шепнула мне Алла.
– Как это, по очереди – переспросил я.
– Нет, с двух сторон, снизу и сзади – уточнила она. Иногда к ним приходит еще один друг и тогда художница подключает рот – получается трехэтажный секс. Алла вздохнула:
– Хорошо бы попробовать!
Она была очень развратная женщина и скупая, как многие москвички, которые за услуги предпочитают расплачиваться натурой: с телемастерами, с сантехниками, сдавая экзамены на
права и другие.
В эту субботу вечером по телику был концерт Пугачевой, когда она запела:
– Для тебя любимый мой!
Ахмат крикнул жене «Становись!», адмирал скомандовал «Поднять якоря!» и жена кинулась поднимать. Алла сидела у меня на коленях, обняв за шею, подпрыгивала и напевала с Аллой:
– Король с войны возвращался домой, раз-два, раз-два!
К студентке- художнице пришли трое и петь она не могла, но двигались они синхронно.
Марь Ивановна навалилась на Петровича так, что не продохнуть, и он только дрыгал ногами. А на пятом этаже коте вылизывали шкурку у хозяйки, она намазала ее сметаной. Алла пела:
