I. СКАЗКА о ВАСИЛИСѢ, ЗОЛОТОЙ КОСѢ, НЕПОКРЫТОЙ КРАСѢ, И ОБЪ ИВАНѢ ГОРОХѢ.
Жилъ былъ царь Свѣтозаръ. У него у царя было два сына, и красавица дочь.
Двадцать лѣтъ жила она въ свѣтломъ теремѣ; любовались на нее царь съ царицею, еще мамушки и сѣнныя дѣвушки; но никто изъ князей и богатырей не видалъ ея лица, а царевна-краса называлась Василиса золотая коса; никуда она изъ терема не ходила, вольнымъ воздухомъ царевна не дышала.
Царевна рвала цвѣточки лазоревые; отошла она немного отъ мамушекъ; въ молодомъ умѣ осторожности не было; лице ея было открыто, красота безъ покрова….. Вдругъ поднялся сильный
вихрь, какого не видано, не слыхано, людьми старыми не запомнено; закрутило, завертѣло; глядь – подхватилъ вихорь царевну; понеслась она по воздуху. Мамки вскрикнули, ахнули; бѣгутъ, оступаются, во всѣ стороны мечутся, но только и увидѣли, какъ помчалъ ее вихорь, и унесло Василису, золотую косу, черезъ многія земли великія, рѣки глубокія, черезъ три царства въ четвертое, въ область Змѣя-Лютаго.
Мамки бѣгутъ въ палаты, слезами обливаются, царю въ ноги бросаются: Государь! неповинны въ бѣдѣ, а повинны тебѣ; не прикажи насъ казнить, прикажи слово молвить: вихрь унесъ наше солнышко, Василису-красу, золотую косу, и невѣдомо куда. – Все расказали какъ было. Опечалился царь, разгнѣвался, а и въ «гнѣвѣ бѣдныхъ помиловалъ. Вотъ на утро князья и королевичи въ царскія палаты наѣхали, и видя печаль – думу царскую, спросили его, что случилося?
Грѣхъ надо мною! сказалъ имъ царь: вихремъ унесло мою дочь дорогую, Василису, косу золотую, и не знаю куда. Расказалъ все, какъ было.
Пошелъ говоръ межъ пріѣзжими, и князья и королевичи подумали, перемолвились, не отъ нихъ ли царь отрекается, выдать дочь не рѣшается; бросились въ теремъ царевны; нигдѣ не нашли ее.
Царь ихъ одарилъ, каждаго изъ казны надѣлилъ; сѣли они на коней, онъ ихъ съ честію проводилъ; свѣтлые гости откланялись, по своимъ землямъ разѣхались. Два царевича молодые, братья удалые Василисы, золотой косы, видя слезы отца, матери, стали просить родителей: отпусти ты насъ, государь отецъ, благослови, государыня матушка, вашу дочь, а нашу сестру отыскивать. Сыновья мои милые, дѣти родимыя, сказалъ царь невесело, кудажъ вы поѣдете?
Поѣдемъ мы, батюшка, вездѣ, куда путь лежитъ, куда птица летитъ, куда глаза глядятъ; авось мы и сыщемъ ее!
Царь ихъ благословилъ, царица въ путь снарядила; поплакали, разстались. Ѣдутъ два царевича, близко ли путь, далеко ли, долго ль въ ѣздѣ, коротко ли, оба не знаютъ.
Ѣдутъ годъ они, ѣдутъ два, проѣхали три царства, и синѣются, виднѣются, горы высокія, между горъ степи пещаныя: то земля Змѣя-Лютаго; и спрашиваютъ царевичи встрѣчныхъ: не слыхали ли, не видали ли, гдѣ царевна Василиса, золотая коса? И отъ встрѣчныхъ въ отвѣтъ имъ: мы ее не знали, гдѣ она – не слыхали. Давъ отвѣтъ, идутъ въ сторону.
Подъѣзжаютъ царевичи къ великому городу; стоитъ на дорогѣ предряхлый старикъ, и кривой и хромой, и съ клюкой, и съ сумой, проситъ милостыни.
Пріостановились царевичи, бросили ему деньгу серебряную, и спросили его: не видалъ ли онъ гдѣ, не слыхалъ ли чего о царевнѣ Василисѣ, золотой косѣ, непокрытой красѣ?» Эхъ, дружки, отвѣчалъ старикъ, знать, что Вы изъ чужой земли! Нашъ правитель Лютый-Змѣй запретилъ крѣпко на-крѣпко толковать съ чужеземцами. Намъ подъ страхомъ заказано говорить, пересказывать, какъ пронесъ мимо, города вихрь – царевну прекрасную. Тутъ догадались царевичи, что близко сестра ихъ родимая; рьяныхъ коней понукаютъ, къ дворцу подъѣзжаютъ; а дворецъ тотъ золотой, и стоитъ на одномъ столбѣ, на серебряномъ, а навѣсъ надъ дворцемъ самоцвѣтныхъ каменьевъ, лѣстницы перламутровыя, какъ крылья въ обѣ стороны расходятся, сходятся. На ту пору Василиса прекрасная смотритъ въ грусти въ окошечко, сквозь рѣшетку золотую, и отъ радости вскрикнула, братьевъ своихъ вдалекѣ распознала, словно сердце сказало, и царевна тихонько послала ихъ встрѣтить, во дворецъ проводить. А Змѣй-Лютый въ отлучкѣ былъ. Василиса прекрасная береглася, боялася, чтобы онъ не увидѣлъ ихъ; лишь только вошли они, застоналъ столбъ серебряной, расходилися лѣстницы, засверкали всѣ кровельки, весь дворецъ сталъ повертываться, по мѣстамъ передвигиваться. Царевна испугалась, и братьямъ говорить: Змѣй летитъ! Змѣй летитъ! отъ того и дворецъ кругомъ перевертывается. Скройтесь, братья! Лишь сказала, какъ Змѣй-Лютый влетѣлъ, и онъ крикнулъ громкимъ голосомъ, свиснулъ молодецкимъ посвистомъ: кто тутъ живой человѣкъ?
Мы, Змѣй-Лютый, не робѣя отвѣчали царевичи, изъ родной земли, за сестрой пришли.»
А! это вы, молодцы! вскрикнулъ Змѣй, крыльями хлопая. Не зачѣмъ бы вамъ отъ меня пропадать, здѣсь сестры искать; вы братья ей родные, богатыри, да небольшіе.
И Змѣй подхватилъ на крыло одного, ударилъ имъ въ другаго, и свиснулъ и гаркнулъ. – Къ нему прибѣжала дворцовая стража, подхватила мертвыхъ царевичей, бросила обоихъ въ глубокій ровъ. Залилась царевна слезами. Василиса, коса золотая, ни пищи, ни питья не принимала, на свѣтъ бы глядѣть не хотѣла; дня три и четыре проходятъ, ей не умирать стать, умереть не рѣшилася: жаль красоты своей; голода послушала, на третій покушала.
