Почва для произрастания русской науки подготовлена была еще во второй половине XVII века Киевской духовной академией. Эта академия давала своим питомцам солидное знание латинского языка и развивала их мыслительные способности лекциями по логике, физике и философии. Не следует забывать, что латинский язык все еще был тогда международным языком европейской науки. Многие выдающиеся киевские ученые приглашались в Москву и открывали школы там. Некоторые из них пользовались большим влиянием при царском дворе.
В 1687 году учреждена была своя академия и в Москве – Славяно-греко-латинская. Некоторые из студентов ее позже, после учреждения Петербургской академии наук, были вызваны туда для окончания их образования и сделались выдающимися учеными.
Но только со времени Петра Великого в России создались возможности для развития науки в современном смысле этого слова. В 1701 году Петр основал в Москве школу математических и навигационных наук, возглавлять которую был приглашен шотландец Фаргварсон. В 1715 году открыта была Морская академия под начальством Нарышкина, помощником которого был сделан тот же Фаргварсон. В ряде городов учреждены были школы для подготовки мастеров на казенные заводы. В 1706 г. в Москве основана была медицинская школа. Через три года подобная же школа была учреждена и в Петербурге. Все эти учебные заведения носили практический характер. Они были необходимы для обслуживания новой русской армии и флота в обстановке войны со Швецией.
Но Петр смотрел глубже и дальше вперед, чем большинство его сподвижников. Он сознавал, что Россия нуждается не только в технических и военных знаниях, но и в овладении теоретическими основами науки. В Европе к его времени выработалась форма руководящего центра научных изысканий – Академия наук. Французская академия наук была основана в 1635 году. Британское королевское общество – в 1663 году. Берлинская академия наук открыта была в 1711 году по инициативе и по плану знаменитого философа и математика Лейбница (1646–1716). Он был назначен ее первым президентом.
В первые годы Шведской войны Петр был поглощен военными делами. Только после Полтавской победы 1708 года и наступившего перелома в ходе войны можно было начать думать об учреждении Академии наук. Во время своих поездок в Германию в 1711, 1712 и 1716 годах Петр неоднократно виделся с Лейбницем и беседовал с ним о распространении наук и просвещения в России. Эти беседы послужили первым толчком к мысли об учреждении Академии наук в Петербурге. В 1717 году Петр ездили в Париж, присутствовал на заседании Французской академии наук и был избран ее членом. Через четыре года после того кончилась наконец война России со Швецией и ее союзниками.
Мысль Петра об учреждении Академии наук теперь начала принимать конкретные формы. Главным советником Петра в этом деле был обрусевший немец лейб-медик Лаврентий Лаврентиевич Блументрост (1692–1755). Его отец Лаврентий Алферович, тоже известный доктор, выехал с семьей из Германии в Москву в 1668 году по приглашению царя Алексея Михайловича, был хорошо принят и ужился в Москве (умер там в 1705 г.). Советовался Петр и с известным немецким философом Христианом Вольфом. Петр звал его в Россию, чтобы основать Академию наук. Переписка между Петром и Вольфом (в которой участвовал и Блументрост) ни к чему не привела. Вольф отказался приехать в Россию. По его мнению, прежде чем основывать академию в Петербурге, надо было подготовить для этого почву и сначала открыть университет, для чего достаточно выписать из Германии нескольких профессоров. В конце концов дело пришлось решать самому Петру в сотрудничестве с Блументростом. Решено было основать Академию наук как ученое учреждение, но при ней открыть университет, где академики в звании профессоров читали бы лекции студентам, и гимназию, где бы эти студенты предварительно обучались.
28 января 1724 года Петр подписал основанный на этих принципах устав академии. Ровно через год он умер от простуды, которую подхватил, помогая стаскивать с мели бот с солдатами и спасать их, причем ему пришлось стоять в воде по пояс. Академия наук начала свою деятельность при вдове Петра Екатерине I. Первое организационное заседание состоялось 12 ноября 1725 года, а торжественное открытие 27 декабря того же года. Президентом академии был назначен Блументрост. Воля Петра, таким образом, была исполнена. Не может быть, однако, сомнения, что, если бы Петр прожил еще несколько лет, деятельность академии развернулась бы сразу гораздо шире, чем это было в действительности.
После смерти Екатерины I, в кратковременное царствование Петра II, царский двор переехал в Москву. За ним последовал и Блументрост, передав фактическое заведование академией ее секретарю Ивану Даниловичу Шумахеру (1690–1761). Шумахер вызвал своим самоуправством сильное раздражение среди академиков, но тем не менее продолжал управлять академией до 1757 года, когда был заменен Таубертом.
В 1733 году по приказанию императрицы Анны Иоанновны Блументрост был лишен должности и выслан в Москву. Положение его улучшилось после вступления на престол Елизаветы. В 1754 году он был назначен куратором Московского университета (открытого в 1755 г.), но через год умер.
Первый состав членов Академии наук был приглашен из-за границы по выбору Вольфа. Среди них были такие светила науки, как математики Даниил Бернулли и Леонард Эйлер (оба швейцарцы) и астроном Николай Делиль (француз). Из них особенно плодотворную роль в ученой жизни академии сыграл Эйлер (1707–1783). Бернулли вернулся в Базель в 1733 году, Делиль уехал обратно в Париж в 1747 году.
Эйлер приехал в Петербург в 1727 году двадцатилетним юношей, сразу занялся изучением русского языка, которым вскоре овладел. Время царствования императрицы Анны Иоанновны и особенно кратковременного регентства Анны Леопольдовны (1730–1731) тяжело отразилось на жизни Академии наук из-за вмешательства в ее дела Бирона и других временщиков. В конце концов Эйлер не выдержал и принял приглашение прусского короля Фридриха переехать в Берлин. Но связи с Россией он не прерывал. Ему было присвоено звание почетного члена Петербургской академии наук и назначена небольшая ежегодная пенсия. К Эйлеру в Берлин посылались студенты Академии наук для довершения образования. В числе их был будущий астроном Степан Яковлевич Румовский. Из Берлина же Эйлер завел научную переписку с М. В. Ломоносовым. Сношения между Берлином и Петербургом почти прервались во время русско-прусской войны 1756–1762 годов. По окончании этой войны Эйлер решил вернуться в Россию, но король Фридрих долго не хотел дать ему на это разрешение, и только летом 1766 года Эйлер смог вернуться в Петербург. Ломоносов к этому времени уже умер. Несмотря на почти полную потерю зрения, Эйлер продолжал научную работу с помощью своего старшего сына и учеников. Умер он от удара в 1783 году.
