В. Рид - Самая светлая ночь

Самая светлая ночь
Название: Самая светлая ночь
Автор:
Жанры: Книги о приключениях | Триллеры | Мистика | Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Самая светлая ночь"

Темный северный город стал приютом для отверженных существ, изгнанных из родных миров, и, полный опасности, он влечет всё новых героев, готовых вступить в решающую схватку за тайны и могущество. В вечных поисках силы, последняя живая душа погибающей во льдах планеты ищет помощи у людей. Жертвы принесены – и все, что скрывается за завесой, готовится выйти из своей вечной тени.

Бесплатно читать онлайн Самая светлая ночь


© Питер Олдридж, 2017


ISBN 978-5-4485-9372-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая. Дориан

1

Свинцово-графитовые лучи освещали мерцанием комнату, затянутую серым воздухом влажной прохлады. Абрис свечи мерцал тонкими багровыми слоями и терялся в прозрачной холодности тающего воска. Последняя свеча догорала. Несомый ею свет испепелял самого себя в черноте обугленного фитиля и упирался в потолок едва различимой струйкой дыма.

Серая сумрачность утра подползла и окутала забвением остывающий обрубок свечи. Дым развеял ветер добравшийся, наконец, до последней своей жертвы. Свеча издала неслышный стон, и последняя капля жидкого воска застыла в своем стремлении достигнуть корня, мрачно упершегося в кровь. Кровь глянцевыми бликами отражала невесомые частицы света и колебалась, раскачивая на поверхности своей легкие восковые пластинки и дышала в ритме струн, пронизывающих бесконечность Вселенной с ее безостановочно обнажающимися просторами, пыльными и глубокими, обозначающими границы мира своим существованием.

Серебро звенело от стука капель. Осторожно присобранная драпировка, волнами струящаяся по спинке кресла и, стекая вниз, кромкой задевающая половицы, была насквозь пропитана влажными пятнами сандалового цвета. Тонкий шелк едва мерцал, пропуская сквозь себя первые рассветные лучи, и цветом своим напоминал тонкую бледно-розовую с алым полосу, что обозначается бликом на слоистом горизонте.

Шелк едва покрывал тонкой вуалью тело девушки, бессильно раскинувшей в стороны тонкие и бледные, задетые синими пятнами, руки. Два глубоких пореза спекались в кровяную жижу на ее запястьях, и мягко сочилась из них кровь, ниспадая прозрачно-рубиновым потоком в звенящие чаши.

Дориан легкими шагами пересек комнату и остановился у обмякшего тела, обескровленного и остывающего, и склонился над ним так, как склоняются люди у гроба. Взгляд его глаз был холоден, и он чувствовал, как по поверхности его матово темной радужки проскользнул холодок и она (прикосновение этой иллюзии было необъяснимо реальным) затянулась тонким слоем льда. Дориан глядел, не моргая, на губы девушки, едва разомкнутые в странно разочарованной полуулыбке, глядел на дымчатые веки, спавшие сосуды, лишенные всякой краски щеки, и вновь на губы, приобретшие оттенок фиалки. Он моргнул, и лед, обволакивающий его глаза, растаял и коснулся слезой его губ, но Дориан не почувствовал ни вкуса, ни влажного прикосновения. Устало и небрежно он провел рукой по волосам Клариссы, едва задевая пальцами остывшую кожу ее тонкого лица, и безжизненное тело окутала пелена ледяного огня. Волна эта схлынула мгновенно, и от прекраснейшего из созданий, способного существовать на земле, осталась лишь хрупкая статуя из пепла. Бросив на нее последний взгляд – скорее пустой, чем наполненный безразличием, – художник погрузил руку в этот холодный пепел, нарушая равновесие. Статуя рухнула, рассыпавшись по полу пятном графитовой пыли. Так умирали, как говорила когда-то Джина, альвы.

В последний раз кисть прикоснулась к сырому холсту, и, завершив работу, Дориан обратил взгляд к зеркалу. Бесконечная жестокость под бледным щитом пленительной оболочки всколыхнулась и отразилась в глубине его глаз, и границы миров дрогнули, откликаясь ненавистью на безразличие и болью на его молчащее сердце.

….

Дориан – его имя, вопреки ледяному прозрачному облику, звучало, как темное теплое прикосновение отходящего к небу сумрака, как последний дневной жар, всколыхнувшийся и отпрянувший от земли, возвращаясь в объятия ночи. Словно кто-то шептал – и голос его становился полумраком – Дориан.

Дориан – в обрамлении юности он был сама жизнь, кристалл, до поры не ограненный, застывший в бесформенном и магнетическом природном величии в ожидании своего мастера. Он – бесконечно светлая сущность, сравнимая с небом в самом глубоком и бледном его отрезке, непознаваемый и доступный лишь созерцанию призрак в вечном забвении и леденящем сне. Нежный голос его редко тревожил воздух, дыхание едва задевало мельчайшие частицы аромата его кожи. Шаги его были легкими, чуть слышными, и, когда он ступал по дорогам старинного города, под каменными сводами сырых улиц, они терялись в шепоте ветра. И тонкая фигура его пропадала, соединяясь в своей эфемерности с клубами тумана и тонула в клочьях сумерек, разорванных сиянием фонарей.

Мир раскрывался мерцающим куполом над его головой. Звезды казались ему доступными, словно, чтобы коснуться их жара, ему достаточно было протянуть руку. Протянуть руку ладонью вверх – и осколки небесных огней станут осыпаться вниз, опаляя его бледную кожу. Протянуть руку – и миры, скрытые за вечной темнотой времен, отворят перед ним свои двери.

Покорный судьбе и однажды покинувший дом, он предал забвению чувства, способные пробудить дрожь в его сердце, оставил за туманной полосой памяти своих братьев, чьи образы порой врывались в его сознание, но были столь расплывчаты, что едва ли он мог различить и узнать черты некогда дорогих ему лиц в призрачных контурах своих видений.

Его прежняя жизнь потеряла малейшее значение, словно все, что было с нею связано, вырвали из его сердца и втоптали в грязь, уничтожили, оставляя лишь отголоски прежней боли, не достающие до тех уголков души, где оставались чувствительные к прикосновениям вскрытые раны.

Дориан сбежал. Его родители были мертвы или бесследно исчезли в водовороте времени, и светлые лица их стерлись из памяти, оставляя после себя лишь пятна краски: зеленые глаза, золотистые волосы, розовая кожа. Оставляя после себя лишь прикосновения и иллюзию ароматов, они растворились в бледных лучах прошлого.

Дориан покинул все, что было ему дорого, бросив беззаботное существование и окунувшись в свои фантазии, закрывшись меж холодных стен шотландского города.

Остаться одному в мире невообразимо огромном и пустом, где бродят лишь уродливые оболочки, обрекающие на мучительное созерцание ужасов его, беззащитного ребенка, покинутого всеми богами, затерявшегося среди каменных подворотен, было тяжким испытанием, и он выдержал его, едва не переломившись в том месте, где камнем застывало его сердце.

Это было чем-то необъяснимым – его способность выбирать дороги – он видел словно бы сквозь предметы, видел суть их во всех формах и разрозненностях, во всей мере их многослойности, видел пятнами краски, но не той, что наносят обыкновенно на холст, краски иной, если только можно определить столь по-материальному то странное и неизведанное, что представлялось порой его взору, обращенному так глубоко в суть предметов, очертаний их и бытия, что даже мысли поднимались на ступень выше любых существовавших мыслей человеческих.


С этой книгой читают
В этой книге вас ждут увлекательные приключения пиратов-псов. Необычный остров, встреча с привидениями, поиск волшебного ключа, битва добра и зла. Красивые иллюстрации не оставят равнодушными ни вас ни ваших детей. Книга о добре, дружбе, верности и взаимопомощи.
Ваня и Петя находят подкову, которая исполняет желания, но не так, как им хотелось бы. Вместо сладостей – муравьи, вместо путешествия – подвал, полный старых вещей! Вместе с волшебным котом и вредным гномом, братья разгадывают тайну подковы и понимают, что настоящее счастье не в материальных богатствах, а в дружбе и доброте. Красочные иллюстрации не оставят ваших детей равнодушными.
Кто из нас не мечтал в детстве. Мечты эти были романтичными и светлыми. С возрастом они угасали. Мы взрослели и понимали, что детство – это детство, а живем мы в реальной жизни. И, вдруг, детская мечта превращается в реальность и остается самым великолепным воспоминанием на всю жизнь. Служба на флоте оставляет неизгладимый отпечаток на характере и судьбе человека. Ну, а кто служил на Северном флоте знает: «Северный флот не подведет»!
Февраль 1917. Государь арестован в Ставке, идет зачистка ближайшего окружения. Под прицелом оказывается полковник Келлер, офицер по особым поручениям Его Императорского Величества, отдыхающий в Царицыне. За ним охотятся профессиональные революционеры Минин и Ерман, будущие герои Красного Царицына. В попытке спасти судьбу Империи полковник отправляется в Могилев.
Что думает о любви и жизни главный режиссер страны? Как относится мэтр кинематографа к власти и демократии? Обижается ли, когда его называют барином? И почему всемирная слава всегда приводит к глобальному одиночеству?..Все, что делает Никита Михалков, вызывает самый пристальный интерес публики. О его творчестве спорят, им восхищаются, ему подражают… Однако, как почти каждого большого художника, его не всегда понимают и принимают современники.Не с
В пышных церемониальных встречах идет парадная жизнь Сварога, поочередно выступавшего в роли аж семи королей и одного великого герцога. Венценосные особы безмятежно съезжаются в резиденцию Виглафского Ковенанта – величественный замок, сейчас самое безопасное место на всем Таларе. Все вульгарные пикантности и пороки – измены, ревность, насилие и обман… – скрыты за ставнями королевских покоев. Где-то там зреет заговор, а в ответ ему – праведная мес
Четыре девушки приняли предложение старого знакомого продолжить вечеринку в ретро-варьете. Восторг от веселого времяпрепровождения нарушили печальные и странные события произошедшие с каждой из девушек, решивших разделиться в этом атмосферном месте.Изображение для обложки сделано при помощи нейросети Wombo.Art
Вампиры, оборотни, метаморфы. Думаете они живут в книгах и фильмах? Нет! Один шаг за ворота учебного заведения и вдруг моя жизнь совершенно изменилась. Меня окружают не люди. Остается выжить и сбежать.