Разве ты не любишь прощаться?
– Йонас Бьер
Дело не в кофе.
– Говард Бехар
Моим друзьям, бывшим и настоящим
Этот мир огромен, как Вселенная, и мал, как спичечная коробка. Или, скорее, мир людей похож на звездное небо. Часто кажется, что кто-то находится так близко, как двойная звезда, а оказывается, что этот человек – за сотни световых лет от тебя, и даже не слышит то, что ты говоришь. Но бывает и так, что ты встречаешь кого-то в самом сердце Нигде, в самый разгар Никогда, и понимаешь, что этого человека ты уже ни за что не забудешь, даже если к голове подключат электроды и пустят через мозг разряд в тысячу вольт.
Сейчас, когда я вспоминаю все, что происходило тогда, мне кажется, что это было не со мной – уж слишком сюрреалистично, слишком надумано! Но ни один фантаст не сможет, порой, выдумать такую историю, которая вполне может произойти на соседней улице.
Я никогда не умел хорошо рассказывать, я больше слушатель по натуре, а не рассказчик. Но, разбираясь на чердаке, мы с моей маленькой дочуркой наткнулись на вещь, которая, как ключ, открыла дверь в мою память, и воспоминания хлынули бескрайним глубоким потоком…
Тогда мне было двадцать четыре. Это было душное лето в Берлине, и я, покидав в рюкзак кое-какие шмотки и взяв футляр с инструментом, отправился в путешествие по старушке Европе, совершенно не представляя своего маршрута. Но, по крайней мере, у меня был атлас.
Я ел пиццу в Неаполе и бродил по Колизею в Риме, купался в Эгейском море, а потом хотел было проиграть остатки денег в Монако, но в казино меня так и не пустили. Тогда я проехался автостопом по югу Франции, а через пару дней обнаружил себя на Рамблас в Барселоне, играющим на своем потертом, видавшем виды саксе для веселой толпы туристов и каталонцев. Я познакомился с серферами, и они научили меня держаться на доске, и, кажется, я даже немного влюбился в одного из них, с тонкими чертами лица, прической в битловском стиле и голубыми глазами. Но, конечно, мне так только показалось. Дело было в том, что я без памяти влюбился в саму Барселону. И как можно было не влюбиться в этот восхитительный город? Какой черствой душой надо обладать, чтобы остаться к нему равнодушным?!
А потом я уехал в Мюнхен, чтобы не пропустить летний фестиваль, и именно там и тогда я встретил девушку, которая потом стала моей женой. Я просто сидел на тротуаре и ел сэндвич, а она шла мимо, закинув на плечо гитару, и остановившись напротив, спросила, где я взял сэндвич. Я поделился с ней, а через некоторое время понял, что хочу делить с ней вообще все радости этой жизни, большие и маленькие. Ее звали Дэни, и она приехала из Ливерпуля, и разделяла мои взгляды на глажку постельного белья. Да, она тоже ненавидела его гладить и не понимала, зачем это вообще надо было делать, чем повергала в ужас отца и заставляла дядю улыбаться. Она рассказывала мне о своих удивительных родителях и о своем городе, и обо всем, что происходило с ней в жизни… а я сказал, что ей обязательно надо побывать в Барселоне. Поэтому, когда фестиваль закончился, она взяла свою гитару, рюкзак, поцеловала меня и села в автобус.
– Отправляйся в Калифорнию, Марко! – крикнула она, высовываясь из окна.
И именно эти ее слова изменили течение всей моей жизни. Потому что я решил, что я не зря встретил эту девушку на своем пути, и что, если она что-то говорит мне, это неспроста. И потом, она же уехала в Барселону по моему совету? Так почему бы мне не последовать ее!
Я любил ее безмерно. А она – меня. Мы просто знали это, поэтому так легко расстались. Ни у одного из нас не было ни малейшего сомнения, что мы встретимся вновь.
И через пару дней я, уставший, со ста долларами в кармане, оказался на Аллее Славы, в самом сердце Голливуда. Я не имел ни малейшего представления, куда мне идти и чем заниматься, и где я проведу ночь, пока тоже было неясно, но меня это как-то не слишком заботило.
Был разгар жаркого солнечного летнего дня, мимо меня ходили толпы туристов и зевак, а я, глупо улыбаясь, смотрел, как в неописуемо-синее небо упираются острые пики крыши Китайского театра.
Аллея Славы не так сильно привлекала меня, как другая улица этого сумасшедшего города. Купив простенькую карту в сувенирном магазине, я быстро сориентировался и пошел на бульвар Сансет. О, да! Самая знаменитая рок-улица мира оказалась именно такой, какой я ее себе и представлял – извилистой, еще полусонной в начинающемся вечере, готовящейся к ночной жизни. Одним концом она упиралась в пафосный даунтаун, где к небу тянулись светящиеся небоскребы из стекла, стали и бетона, а другим – в золотой пляж и безбрежный великий океан.
Я решил выпить кофе и забрел в кафе, настолько маленькое, что там не оказалось свободных мест. И именно тогда я заметил ее – эту девушку, которая изменила все течение моей жизни, равно как и течения еще миллиона, а то и миллиарда других жизней.
Она сидела у крохотного столика у окна, положив ноги на стул напротив, пила кофе и читала книгу в потертой обложке. Это был Стейнбек, избранное. На ней была длинная светлая рубашка, даже, наверное, платье-рубашка, узкие синие джинсы и сандалии. Темные прямые волосы были пострижены ассиметрично, спускаясь почти до плеча с одной стороны и резко обрезанны с другой. Глаза прятались за тонкими стеклами круглых синих очков.
Она поймала мой взгляд и приветливо улыбнулась. Я слегка смутился.
– Простите, я просто…
– Присоединяйся, – беззаботно сказала она, убирая со стула ноги.
Я взял кофе, сэндвич и сел напротив нее. Она спокойно продолжала читать, видимо справедливо решив, что события в книге куда интереснее, чем все то, что происходило вокруг нее. Я не решался заговорить с ней, я вообще не понимал, зачем я там сидел?
Вдруг она закрыла книгу и убрала ее в связку. Это было так неожиданно, что она носила с собой такое количество литературы! Кроме книг, у нее была еще сумка через плечо, одна из тех, что снаружи, вроде бы, маленькая, но оказывается совершенно бездонной, когда дело доходит до упаковывания в нее слона или небольшого самолета. Когда я доел, она резко вскинула на меня глаза.
– Хочешь, я покажу тебе мою любимую звезду на бульваре?
Я чуть не поперхнулся кофе от неожиданности. Она встала, выбросила стакан в урну, взяла свои вещи и пошла к двери. На выходе она оглянулась.
– Эй, ну ты идешь или что?
Я схватил рюкзак и выбежал за ней. Мы вместе шли по бульвару, греясь на уже начавшем клониться к закату солнце. Над нами проплывали пушистые кроны высоких пальм, мимо проезжали машины, автобусы, проходили люди. Я покосился на девушку. Она казалась совершенно счастливой. Она смотрела по сторонам, улыбаясь радостной улыбкой, как будто видела все это в первый раз, как будто радовалась каждой секунде своей жизни.
