На ковре рисунок был. То ли завиток, то ли переплетение листьев, то ли просто причудливый орнамент, который Олег Кошкин разглядывал уже несколько секунд, пытаясь понять, что же это такое. Но рисунок не давался, оставался загадкой, и тогда капитан перевел взгляд на человека, лежащего на ковре. Глаза его были закрыты, а небольшое алое пятно на груди, в районе сердца, показывало, что не человек это более, а труп. В окне зияло звездчатое отверстие от пули, и занавеска слегка колебалась от летнего ветра.
Кошкин почувствовал, как у него вспотела кожа у корней волос, и разозлился. В конце концов, за время службы в милиции ему довелось видеть предостаточно убитых, и вовсе не это являлось проблемой сегодня, в прекрасный субботний вечер. Капитан с раздражением вытер лоб и покосился на осколки бокала неподалеку от трупа, на лужицу красного вина, похожего на кровь, возле них.
Фотограф полыхнул яркой вспышкой, снимая убитого, и Кошкин поморщился. Все было не так. Да, совсем не так, как надо. «Но разве я сам не хотел бы этого?» – спросил он себя. И не получил ответа.
Врач, стоя над трупом, равнодушно курил сигарету. Это был немолодой уже человек с синяками под глазами и уставшим лицом. Позади него маячили двое санитаров в белых халатах, ожидавших, когда им разрешат увезти тело.
Фотограф вновь полыхнул вспышкой. Врач докурил сигарету и внимательно посмотрел на молодого капитана со шрамом на виске.
– Убит наповал. Мне очень жаль, но тут я ничем помочь не могу, – сказал он, словно извиняясь.
– Я уже понял, – кивнул Кошкин.
В соседней комнате кто-то всхлипывал. Заунывный вой сирен доносился снаружи, и у Олега невольно заныл висок под шрамом.
…Нет, ну почему так? Почему именно так, а не как-то иначе?
– Вы нашли того, кто это сделал? – спросил врач.
– Нет, но мы ищем, – ответил капитан. И добавил: – Похоже, стреляли с крыши здания напротив. Я уже послал туда наших.
Ему показалось, будто врач глядит на него с сочувствием. Конечно, на что тут можно надеяться? Обыкновенное хладнокровное заказное убийство. Гарантированный висяк, как говорят опера.
– Вы закончили? – снова подал голос медик. – Мы можем забирать тело?
– Да, конечно. Как только будут результаты вскрытия…
– Само собой, я сразу сообщу, – с улыбкой откликнулся врач.
Санитары развернули черный мешок для перевозки трупов, и тот раскрылся с отвратительным хрустом. Фотограф уже ушел. Не глядя больше на убитого, Кошкин вышел из комнаты. В коридоре его настиг возбужденный лейтенант Садовников. Лейтенант был молод – еще моложе, чем Кошкин, которому недавно сравнялось тридцать, – и жаждал сенсации.
– Олег Петрович, что ж такое творится? – заговорил он быстрым, горячим шепотом. – Пономарева грохнули?
– Да. А я думал – не доживу до этого, – буркнул капитан.
– Почему? – удивился лейтенант.
– Видел его? Как он там валяется на ковре… – Но, едва начав фразу, Кошкин пожалел, что затеял разговор, и замолчал. – До чего жалкий у него вид. А ведь такой был крутой, – все же договорил он.
Садовников с любопытством покосился на него. Так и есть, сейчас спросит, обязательно спросит…
– Товарищ капитан, а правда, что он вас убить пытался? – и в самом деле не сдержался лейтенант.
Кошкин машинально тронул шрам на виске, вздохнул:
– Было такое.
Однако Садовников не унимался:
– И что, вы собираетесь всерьез искать того, кто его шлепнул?
А ведь как было бы просто спустить все на тормозах, подумал Кошкин, как заманчиво… Но тут раздался топот ног, и в коридор влетели двое оперов.
– Товарищ капитан, мы нашли оружие! – доложил тот из них, что успел меньше запыхаться.
Второй меж тем протянул капитану снайперскую винтовку. Садовников только присвистнул с невольным уважением, и Кошкин неодобрительно покосился на него.
– На крыше нашли? – спросил он, тотчас же вспомнив полускрытый развевающейся занавеской силуэт здания, видного из окна комнаты, где находился убитый.
– Так точно, Олег Петрович! – отрапортовал второй опер, глядя на капитана со щенячьей преданностью.
«Отличная точка для снайпера, Кошкин, – хохотнул внутренний голос. – Идеальная. Небось жалеешь, что сам там не был, а? Ты ведь хорошо стреляешь, Олег. А что, если…»
И капитан представил себе: вот он лежит на крыше, глядя в прицел. В доме напротив человек, который через мгновение станет мертвецом, о чем-то разговаривает с молодой женщиной в красивом платье, которая стоит спиной к окну. Но вовсе не женщина интересует его.
Он нажимает на спуск, и пуля, пролетев сквозь стекло, вонзилась прямо в сердце мужчины.
Отличная работа. Прекрасная работа. Очень профессионально, ничего не скажешь.
Бокал упал на ковер. В чьих руках он находился – его? Ее? А потом наверняка женщина стала истошно кричать, двери хлопали, люди метались, не зная, что им делать…
Почему не ты, Олег? Почему это сделал не ты?
– Да, это было бы лучше всего, – вяло пробормотал Кошкин.
Садовников тревожно уставился на него.
– Вы о чем, Олег Петрович? – на всякий случай спросил лейтенант.
Кошкин опомнился.
«Стоп, – сказал он себе, – неважно, кто является жертвой, Антон Пономарев или кто-то другой. Произошло убийство, и я буду расследовать его, как любое другое убийство. Только так, и никак иначе».
– Оружие – в лабораторию, пусть ищут отпечатки, – распорядился капитан. – Осмотрите сверху донизу весь дом, с крыши которого стрелял снайпер. А я пока побеседую с гостями.
Гостиная была красиво, очень изысканно обставлена. Но Олег Кошкин не интересовался антиквариатом, и ему не было дела ни до мебели, благополучно пережившей несколько веков, ни до картин на стенах. Зато он запомнил, как нервно сжимала и разжимала пальцы Елена Свиридова, хозяйка всего этого великолепия, когда он первой вызвал ее для разговора. Лицо у нее было заплаканное и несчастное, но взгляд исподлобья Кошкину инстинктивно не понравился. Он сел за стол и развернул бумаги. Женщина тихо всхлипнула.
– Успокойтесь, прошу вас, – сказал капитан.
– Такой ужас… такой ужас… – простонала хозяйка. – Но я не хотела… я…
– Вы Елена Сергеевна Свиридова, хозяйка квартиры. Верно?
Собеседница кивнула:
– Да. Да.
Ее всю трясло, но голос Кошкина, его интонации явно заставили Елену взять себя в руки. Капитан спокойно смотрел на нее.
– Расскажите мне обо всем, что тут произошло. Начните с самого начала.
– С начала? Ну… – Елена замялась. – Я решила устроить вечер встречи одноклассников… С этого все и началось.
Она говорила и по мере рассказа вспоминала, как искала и приглашала одного за другим сегодняшних гостей – Льва Рубинштейна, Николая Ведерникова, Сергея Соколова, Марину Завойскую, Ларису Обельченко… И Машу Григорьеву, которая не хотела идти, словно она знала, словно предчувствовала, что ее ждет…
