Какое-то время они ели молча, запивая время от времени еду вином. Но вскоре Незнакомец нарушил молчание.
– Не хочешь говорить о Боге, давай поговорим о людях, – сказал он. – Посмотри налево. За тем столиком. Видишь?
Он взглядом указал на громко разговаривавших, одетых в грубые одежды мужчин.
– Как ты думаешь, кто они?
– Откуда мне знать? – удивлённо спросил Дольский.
– А ты посмотри, – настаивал Незнакомец. – Посмотри. Надо уметь видеть. О чем они говорят? Слышишь?
– Не очень, – Дольский попробовал сосредоточиться, весь обратившись в слух. Шум в трактире мешал ему. Отдельные услышанные им фразы никак не обретали смысл. Но всё же. Что-то знакомое, когда-то уже слышанное, пробивалось сквозь них. – Кажется, о Зелёном Охотнике. Его видели недавно в лесах.
– А кто они сами? – допытывался Незнакомец.
– Не знаю, – пожал плечами, не отрываясь от еды, Дольский.
Незнакомец был явно разочарован.
– Ты видно ещё не скоро научишься пользоваться самостоятельно тем, чем владеешь, – издевательским тоном сказал он. – Если, конечно, не повезёт. Ты думаешь, что всё, что ты видишь и слышишь, предназначается для твоего ума? Нет. Для энергетического тела. Но оно должно быть открытым миру и свободным.
Ладно, слушай. – Голос Незнакомца стал тише. – Они – крестьяне из этих мест. Приехали в город торговать. Но полностью из них распродался лишь тот, что сидит во главе стола. Сейчас они, правда, говорят о другом: о том, что неделю назад крестьяне одной из деревень слышали, как в Чёрном Лесу охотился со своей свитой сам Зелёный Охотник.
– Тот самый?
Незнакомец в ответ многозначительно кивнул.
– И кто же он? – спросил, пытаясь скрыть свой интерес, Дольский. – Они что-нибудь об этом знают?
– Зелёный Охотник, мчащийся со своей свитой по лесам? – Незнакомец мрачно засмеялся, глядя куда-то вверх сквозь стену, словно видел, о чём говорил. – Он появляется из Ниоткуда и исчезает в Никуда. Он – вихрь, гром, молния. Всадник Тьмы на огромном бешеном коне. И конь его – ветер Ночи. И страшные ночные чудовища сопровождают всюду его. Дыхание его – дыханье огня, сеющее ужас и смерть, и подобен грому стук копыт его коня. Говорят, что видели, как Зелёный Охотник выезжал со своей свитой из огромного дупла священного дерева и исчезал там, въезжая внутрь, словно в ворота собственного замка. Другие уверяют, что видели зимой, как он вылетал прямо из лесного озера, ломая лёд и закручивая воду столбом до неба. Говорят, что это происходит в период зимних бурь – от Рождества до Богоявления. Другие уверяют, что чаще это бывает под лето. Когда он мчится, на много миль вокруг стоит гул от топота множества тяжёлых копыт. Воздух сотрясается от рёва охотничьих рогов, лая собак, ржания коней и криков загоняющих дичь охотников.
– Так кто же он? – снова спросил Дольский.
– Он тот, кто способен поменять любые правила игры, – пристально глядя на Дольского, ответил Незнакомец.
– А ты? – спросил Дольский.
– Я – тоже, – не сразу подтвердил Незнакомец. – Но нам нечего с ним делить.
– А меня? – спросил Дольский, но, посмотрев на кислое лицо Незнакомца, понял, насколько был не прав.
– Я мог бы сказать тебе, что ты слишком хорошо о себе думаешь, – криво улыбаясь, уточнил Незнакомец. – Но отвечу иначе. Пока я с тобой, он тебя не тронет. Но так будет не всегда. И вот тогда всё будет зависеть от тебя. Только от тебя.
– Ты знаешь, я ведь, когда шёл по улице без тебя, столкнулся с какими-то всадниками. И мне показалось, что они искали меня, – сказал, словно заново переживая былой страх, Дольский. – Я тогда подумал, что это был он.
– Нет, – уверенно ответил Незнакомец. – Это не Охотник.
– А кто же?
– Возможно, его свита. Они загоняют дичь для него.
– Это ты обо мне, что ли? – насторожился Дольский.
– Конечно.
– Жаль, я не рассмотрел его в Лесу, – с сожалением произнёс Дольский. – Интересно всё-таки было бы на него посмотреть поближе.
– Зачем? – Незнакомец пожал плечами. – Это очень опасная тайна для того, кто знает. Тайна, которую лучше не знать. И кто встретит его – никогда не будет другим и не вернётся назад.
Будь осторожен в подобных желаниях, – резко и почти зло сказал он. – Ведь ты рискуешь больше, чем жизнью. Поверь. И прими. Но, впрочем. – Внезапно Незнакомец наклонился к Дольскому поближе и тихим голосом произнёс:
– Ты всё равно скоро его увидишь.
– Почему ты так считаешь? – Дольский почувствовал, как холодный ветерок подлого страха пробежал по его спине, выветривая хмель.
– Думаю, он ищет тебя. И разве ты не слышал его зов? Он чувствует тебя и идёт за тобой по пятам.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю.
– Но если ты так много знаешь, что скажешь о нём?
– Могу лишь повторить, – Незнакомец недобро усмехнулся, – что, в отличие от тебя, нам нечего с ним делить.
– Но зачем? – не успокаивался Дольский. – Зачем я ему нужен?
– Ты, наверное, забыл, что если ты что-то ищешь, то почти всегда это что-то ищет тебя. И будь уверен – рано или поздно найдёт. А зачем ты нужен ему? Скоро узнаешь.
– И всё-таки.
– Ты что-то должен ему, кажется, – напомнил ему Незнакомец. – Что-то для него очень важное. Хотя, быть может, на самом деле ему нужно от тебя нечто совсем иное.
– Кажется, один из всадников там, в Лесу, стрелял в меня, – вспомнил Дольский. – Но, к счастью, он не попал.
– Кто тебе сказал это? – засмеялся Незнакомец. – Эти воины, коль стреляют, не промахиваются.
– Но я же жив, – возразил Дольский.
– Пока жив, – уточнил Незнакомец.
– Как это?
– Стрела летит, – многозначительно ответил Незнакомец.
– Он убьёт меня? – Голос Дольского предательски дрогнул.
– Не знаю. Возможно. Но что такое смерть? В этой игре ставки совсем иные. Ведь в этом мире мы всегда рискуем чем-то бóльшим, чем жизнью. И что будет с тобой, зависит только от тебя.
«Но что я могу?» – подумал Дольский и тут же услышал чей-то шепот, декламирующий странные стихи:
И поле задрожит, когда,
Лесной взметая прах,
Из леса вылетит беда
На взмыленных конях…
Услышанные слова внезапно сложились в видение, и где-то далеко сквозь лёгкую сумеречную дымку он увидел бегущего к Лесу человека и чёрных всадников на заросшем деревьями холме.
– Ладно, – Незнакомец хитро улыбнулся и после некоторой паузы заговорил:
– Знаешь, у мусульман есть притча о путешествии Мусы1, который встретил «Раба Аллаха», наделённого знанием сокровенного. Муса захотел научиться всему тому, что «Раб» знал и попросил разрешения его сопровождать. «Раб Аллаха» нехотя согласился, но предупредил его, что Муса вряд ли поймёт его поступки и потому не сможет их правильно оценить. И действительно, каждый поступок его нового учителя вызывал у Мусы возмущение. Сначала он пробил днище корабля, на котором они плыли. Потом убил встретившегося им мальчика и починил без всякого вознаграждения стену в селении, где им отказали в гостеприимстве. После этого он расстался с не выдержавшим испытание Мусой, но предварительно объяснил, что все поступки его направлялись Аллахом. Корабль он испортил, чтобы тот не достался царю, отнимавшему все суда у рыбаков, а рыбаки потом смогут его вытащить из воды и починить. Мальчика он убил, чтобы тот не увлёк в неверие своих благочестивых родителей, которым будет дарован новый богобоязненный сын. А стена, которую он починил, принадлежала двум сиротам, и в ней был спрятан предназначенный для них клад.
