Наша первая встреча случилась в конце сентября прошлого года при весьма бесшабашных обстоятельствах на арке Хорошёвского моста. Знаете мост, который соединяет район Хорошёво-Мнёвники города Москвы с островом, называемым Серебряным Бором? Если нет, откройте интерактивную карту и прогуляйтесь по нему, чтобы было понятно, что к чему. А я начну по порядку.
Серебряный Бор был моим самым любимым местом на планете Земля. В первую очередь потому, что там были вековые сосны. Среди этих сосен я любил гулять пешком и на лыжах, бегом и на велосипеде, с мамой, в компании и один. Соснам было все равно, какое сейчас время года, десятилетие или век. Одни эпохи сменялись другими, под соснами велась охота в царской России, строились дачи советских академиков, хоромы бомонда, замки новых русских, дворцы олигархов. Было неизменно одно – сосны величественно смотрели на мирскую суету и спокойно продолжали расти. Мне нравилась именно эта стабильность.
Второе, за что я любил Серебряный Бор, так это за то, что какое бы ни было время суток или сезон, сколько народу бы ни приходило, на острове всегда можно было найти место, где никого не было. Любую проблему можно было решить, уединившись на острове, побыв с самим собой наедине и как следует над ней поразмыслив.
Мысль забраться на верх Хорошёвского моста посещала меня много раз. Лет в шестнадцать нам с приятелями почти удалось это сделать. Поднявшись даже на треть, мы получили небывалый заряд адреналина, небывалое ощущение, когда перед тобой простирается весь город, подмигивая своими огнями, а ветер пытается тебя сдуть в сторону реки или в сторону дороги. И есть только один путь доказать, что ты сильнее обстоятельств, – перейти через арку. Но тогда вой сирены патрульной машины не дал нам завершить начатое, а то, может быть, и не было бы этой истории.
В тот вечер я шел пешком в Серебряный Бор на свое излюбленное место, чтобы посидеть в тишине и посмотреть на воду, спокойное течение которой должно было упорядочить мысли в моей голове. И вот при самом входе на мост меня сбил подросток на самокате, возникший как чёртик из табакерки. Я, конечно, был в своих мыслях, но не настолько, чтобы не заметить самокатчика. А вот он ехал, уставившись в смартфон, и прямо передо мной вильнул, задев меня. Задел по касательной, но этого хватило, чтобы я полетел и сел на зад у перил моста. Подросток подскочил и помчался дальше, не сказав ни слова извинения, а я остался сидеть на асфальте. Взгляд мой упал на арку моста, и как-то сразу все в голове сложилось. Теперь я твердо решил подняться на самый верх. Нужно было что-то доказать себе, прочистить мозг от мыслей, выветрить все из головы, с чем я уже не мог справиться сам даже на острове.
Подъем давался очень непросто. Гораздо тяжелее, чем в шестнадцать лет. Может быть, сказался возраст, может быть, ботинки на тонкой скользкой подошве, которые не предназначались для восхождения по крашеным опорам моста и норовили то и дело скользить вниз, а может быть, годами накопленная осторожность. Это вот раньше если все идут прыгать с крыши, то ты за ними побежишь за компанию, а сейчас не то что на крышу или на мост, на лавочку у дома-то всех не соберешь, у кого жена, у кого дети, у кого работа… Впрочем, я отвлекся. Несколько раз я сильно поскальзывался, пару раз чуть не сорвался. После первой трети моста арка становилась более пологой, и забираться на нее стало легче. И вот наконец не то чтобы из последних сил, но уставший и переполненный адреналином, я был на вершине арки, на самой вершине мира, не дававшей мне с детства покоя.
На самом верху на краю арки сидела Она и смотрела на воду. Такая то ли девочка, то ли девушка без возраста. Ей вполне могло быть и восемнадцать лет, и двадцать пять, и тридцать. Безразмерная куртка со спрятанными в рукава руками и волосы, развевающиеся по ветру, скрывали ее возраст. Еще на ней были шорты ниже колен и кеды, кажется, на босу ногу. Она просто сидела, надувала жвачку и болтала ногами.
Я наконец решился выпрямиться и осмотреться по сторонам. Вообще, я хотел раскинуть руки в стороны и пролететь вдоль реки навстречу вечернему городу, но самый центр арки был уже занят, поэтому я решил для начала просто повернуться в сторону реки. Но даже повернуться в сторону реки мне не удалось, голова мгновенно закружилась, и пришлось буквально вцепиться взглядом в девушку, чтобы как-то стабилизировать свой вестибулярный аппарат. О том, чтобы присесть, теперь не могло быть и речи.
Легкий порыв ветра подул в мою сторону, и я уловил легкий запах вишни, исходящий от девушки, это немного меня расслабило. Я втянул ноздрями воздух и спросил:
– «Хубба-бубба»?
Она все-таки повернулась в мою сторону. Ее глаза блестели от слез. Она вынула руку из рукава куртки, вытерла слезы тыльной стороной ладони, посмотрела на меня и ответила:
– Шуба-дуба!
Мне кажется, в этот самый момент я влюбился. Ничто не сближает меня с людьми так, как дурацкие шутки, которые человек может шутить в самом отчаянном состоянии.
– Никогда не видел тебя здесь раньше, – сказал я.
– Я тебя тоже, – ответила она, – ты за мной пришел?
– А что, если и за тобой? – с вызовом спросил я.
– Ну тогда давай за мной, – сказала она, резко поднялась, отряхнулась и крепко взяла меня за руку, – только быстрее, а то я плавать не умею. На счет раз, два, три…
И она шагнула в сторону реки, увлекая меня за собой.
Не знаю, может, я и собирался сделать то же самое, но сначала я хотел посидеть, поразмыслить о смысле жизни, посмотреть на огоньки домов. С детства это было мое любимое занятие – смотреть в окна и угадывать, какая там идет за окнами жизнь, сперва просто посматривая, а потом повнимательнее, через офицерский бинокль. Ночью огоньки домов напоминали мне елочную гирлянду. Впрочем, я опять отвлекся.
Собственно, это все, о чем я успел подумать, перед тем как мы ударились о поверхность воды. Жизнь меня к таким прыжкам не готовила, но я все же успел скрестить ноги, чтобы уйти в воду солдатиком. От удара об воду с меня почти сорвало куртку, к счастью, она была не застегнута. Я вынырнул на поверхность, оставшись в рубашке, брюках и ботинках. Девушка качалась рядом на воде.
На берегу у острова появились зеваки. Какая-то женщина истерично кричала:
– Разбились!
– Скорую! – вторил ей мужчина.
Нас снесло течением за мост и прибило к противоположному от людей берегу.
Я аккуратно подхватил девушку снизу, чтобы вынести ее на берег. Она хоть и была хрупкая на вид, но вода, наполнявшая ее куртку, сделала ее тяжелее, как мне казалось, раза в два.
