В какой-то момент я понял, что мне пора за границу.
Люди вокруг могут об этом бесконечно говорить и уезжать или говорить и не уезжать, но сам ты будешь слушать об этом вполуха и задумываться лишь изредка. И вдруг, без всякого предупреждения, приходит осознание: все, что ты собирался здесь сделать, ты сделал, и нет никакого смысла оставаться. С этого момента и начинается путешествие за границу.
Вопрос перемещения за границу может быть решен мгновенно, одним днем – берешь билет в одну сторону – и поминай как звали. А можно собираться, собираться, да так и не уехать, во всяком случае, в здравом уме и трезвой памяти.
Держат обычно накопленные блага, привычки, родственники, друзья. Первых с годами все больше, вторых все меньше. Ну и, конечно, держит цель всей жизни, ради которой родился, воспитывался, учился, работал, заводил семью, развивался. Чем сложнее эту цель сформулировать, тем сложнее принять решение отправиться за границу.
Я решил не спешить, но и сильно не затягивать. Путешествовать относительно налегке. Все, что у меня было, переписал родне. Каждый в тот момент хотел получить что-то мое, а обрел что-то свое.
Машину я забрал. Она мне еще пригодится, но только до того места, где еще можно пользоваться машиной.
На закате я отправился в путешествие.
Передо мной лежал большой город, скоростная трасса и пробки, в которых я мог бы быть предоставлен своим мыслям, если бы не попутчики. Я не очень люблю попутчиков, но это было обязательным условием путешествия.
Уже стемнело, когда я выехал из города. За городом машин поубавилось. Дорога была прекрасна.
В машину сели молодые люди. Поехали, говорят, не обидим. Вели странные пустые речи про житье-бытье свое. Говорили они в основном о своих выходках, чуждых пониманию интеллигентного человека. За короткое время я был погружен в темы изъятия денег у доверчивых людей, коллективного решения накопившихся вопросов на природе, отдыха с употреблением алкоголя в завершение выполненных дел. Услышанные мной рассказы были переполнены обсценной лексикой, и я еле дождался выхода попутчиков. Покинули меня, улыбаясь, бросив на прощание: «Ну что, обещали не обидеть – не обидим, бывай». Вся эта клоунада была устроена одной цели ради – не заплатить за поездку. Да я и не ждал.
***
В машину села молодая девушка. Одного взгляда хватило увидеть в ней беглеца. Беглеца от всего, что вокруг, и самой себя. С порога она начала рассказывать о своей замечательной жизни: доме богатом, муже хорошем, делах успешных. Я не спрашивал, только видел, что жизнью она побита и рисует свой образ из какой-то чужой, подсмотренной жизни. А сейчас говорит и говорит без умолку, чтобы пробежать после десятичасовой смены через магазин, дойти без сил до кровати, упасть рядом с дочерью и уснуть на несколько часов. Дай бог, как говорится, дай бог.
***
Следом подсел молодой человек лет тридцати и сразу же, как только машина подпрыгнула на яме, начал «за политику». Рассказал, как в его городе администрация ворует и совсем не выполняет предвыборные обещания, что вместо того, чтобы асфальт положить нормальный, поставили еще один памятник горожанину, без которого никто и не вспомнил бы о городе. И автобусы нормально не ходят, и если бы не попутки, до дома не добраться. Голос его срывался на повышенные тона. И рассказывал он, как раньше было лучше, а сейчас все разворовали и растащили. А глава администрации ездит на машине, купленной на деньги, сворованные на строительстве дороги. Поток речи молодого человека прервался на выходе. Да уж, незавидное будущее у города, граждане которого пребывают в таком настрое.
***
После сел мужчина в потертом пиджаке и засаленных брюках. Точнее, сначала в салоне расположился запах спирта, а затем и он сам. Начал рассказывать, что он артист драматического театра. Что нет нормальной работы у хорошего артиста, а только в новогодние праздники хорошо быть Дедом Морозом и приносить детям радость. Извинился и пытался отхлебнуть из пузырька, спрятанного во внутреннем кармане, но в рот упали последние капли. Собирался уснуть, прислонившись к стеклу, да организм потребовал добавки, и мужчина вышел прямо на красном свете светофора. Я открыл окна, потому что начал хмелеть от запаха.
***
Следом сел мажор в модной одежде, с громкой бумкающей музыкой в наушниках. Мажор был разодет, как огромная рождественская конфета, сошедшая с обложек глянцевых журналов. Как говорится, выглядел на миллион. Вполне возможно, так оно и было. Глаза его скрывались за темными очками, хотя время шло к полуночи. Несмотря на звучащую в наушниках музыку, он говорил по телефону так громко и манерно, что я невольно прислушался. Он рассказывал о жизни в своем районе, о том, что он достаточно известен сам и знаком с известными людьми, и все дамы, едва его завидев, мечтают им обладать, а сегодня он при деньгах, и сперва нужно обязательно съездить в ночной клуб, а потом уже продолжить вечеринку дома. Он говорил с разными интонациями, стиль его речи менялся, и было непонятно, говорит он с разными людьми или с одним собеседником, а может, вообще говорит в выключенный телефон с кем-то воображаемым.
***
Когда он меня покинул, день подходил к концу. Я съехал от больших городов на федеральную трассу. Ехать ночью не было смысла. За сносные деньги я снял первый попавшийся мотель. В цену входили банные процедуры.
Вообще, водные процедуры – это самая важная часть пути: можно смыть с себя всю смертельно накопившуюся усталость. Прекрасно, если они сопровождаются процедурами, заставляющими по-новому бежать кровь. Но предложение звучало слишком навязчиво, и я благоразумно от него отказался, принял еле-еле идущий душ и уснул.
Ночью сквозь сон я слышал за дверью всхлипывание и шуршание. Кто-то пытался открыть мою дверь. Но она была предусмотрительно подперта стулом.
День второй начался с обнаружения кражи. Я недосчитался документов на машину и всего того, что в ней оставил. Велика ли потеря для того, кто отправляется за границу?
Не было никаких сомнений в том, кто это сделал. В бардачке я не обнаружил бутылки виски. Неподалеку от входа, прислонившись к сараю, в очень расслабленном состоянии качался на стуле сын хозяйки. Не было никаких сомнений, кто выпил бутылку и пытался проникнуть ко мне ночью.
Когда я собирался уезжать, пришла хозяйка мотеля и сказала, что я должен за проживание, так как не смог расплатиться накануне. Конечно, я был уставшим, но не настолько, чтобы не помнить, что расплатился. Было видно, что хозяйка скандальна, приготовилась к серьезному бою, и ее сынок сидел поодаль не просто так. Рядом с ним лежал обрезок трубы для окончательного решения возникших вопросов. В том числе и для выяснений обстоятельств ночной кражи. Я отдал сумму чуть большую, чем хотела хозяйка, отблагодарил за прекрасный ночлег, приветливо помахал поднимающемуся с обрезком трубы сыну и тронулся дальше. Видимо, это были самые легкие деньги, когда-либо доставшиеся хозяйке, поэтому она поколебалась, но отступила от машины.
