– Деревенщина!
– Куда она вообще собралась?
– С каких пор в академию принимают отбросов?
Услышав последнее замечание, невысокая девушка в потрепанном плаще согласно хмыкнула.
Да уж, без отбросов в Иертане явно не обошлось. В ином случае Ани не понимала, как люди могут быть настолько ограниченны в своих взглядах. Но, верно, это кара богов – не видеть дальше своего носа.
Пожав плечами, девушка решила не вступать в споры с другими поступающими и отошла к забору. Высокий, кованый, он окружал всю территорию академии. Но вот странность: взгляд, брошенный по ту сторону ограды, не мог зацепиться ни за что. Словно пространство там если и существовало, то торопилось исчезнуть, ускользая от человеческого взгляда.
Впрочем, Ани не интересовал забор, а о том, что находится по ту сторону ограждающего барьера, девушка и так знала. Старый замок прекрасно просматривался с наблюдательной башни, вот только, кроме внешних убранств, человеку ничего больше разглядеть не удавалось. Ни снующих по территории адептов, ни защитных куполов над площадками для дуэлей, ни стадиона, песок которого каждый день поочередно месят все шесть курсов академии. Все это было скрыто от глаз любопытного путешественника, зато открывалось каждому поступившему. И поступающему, после того как он пересечет защиту, разделявшую город и местообитание будущих магов. На картах его отмечали черным крестом, а жители города и без напоминаний обходили эту площадь стороной. Всегда, но один раз в году – особенно.
Местные знали, что на исходе лета под стенами трех иертанских учебных заведений соберется толпа, превосходящая числом горожан. Очереди растянутся по всем дорогам, а на площади Трех А (Академии магических искусств, Алхимической школы имени Теренса Клига и Аристарского лицея под патронажем короны) будет не протолкнуться от желающих связать свою судьбу с непрекращающимся денежным потоком. Оный сулился дипломом о высшем магическом образовании. Это, конечно, если верить раздаваемым с начала лета листовкам.
Одна из таких листовок лежала в кармане у Ани. Мятое, но тщательно разглаженное девушкой, объявление пришлось как нельзя кстати. На пороге стояла осень, а с ней хандра, депрессия и затяжной вой под окнами, повторявшийся из года в год. А потому прилетевшему ей под ноги смятому листу она решила поверить. Как там писали? Измени свою судьбу? Получи незабываемые впечатления и обеспеченное будущее? Избавься от лишнего и обрети необходимое?
Ани как раз задумалась, что считать необходимым, когда усиленный магией, не иначе, скрип заставил всех склониться перед открывающейся стариной. Ворота, смазанные одним богам известно когда (и то не факт), распахнулись, и в проеме показался разбойничьего вида субъект. Загорелый, мускулистый, обнаженный по пояс мужчина с серьгой в ухе. И все бы ничего, но он был полностью седой. Бросив быстрый взгляд на притихшую толпу, Ани не стала задаваться вопросами о происхождении седины. Площадь же внимала.
– Так-с. – Загорелый вытянул из-за пояса помятый свиток, широким жестом развернул его до середины, сверился и, прокашлявшись, объявил: – Поступающие, построились по одному и группами по десять человек проходим на территорию. Первая группа, равняйсь, смирно, бего-о-ом марш!
И те самые девушки, что еще четверть часа назад поджимали губы при виде Ани, сорвались на бег. Впрочем, они были не одиноки. Десяткой в повалившей в узкие ворота лавине и не пахло. Каждый отчего-то хотел оказаться первым.
– У первых выбор есть, с какого экзамена начинать, – раздалось откуда-то сбоку, и Ани повернулась на голос. Как и она сама, у забора стояла невысокая рыжая девушка, вид которой никого не мог оставить равнодушным. Даже Ани хмыкнула, отмечая мастерство, с каким на незнакомку наложили иллюзию.
– А у вторых? – уточнила Ани, склонив голову и изучая переплетение потоков. Незнакомка покачала головой и пояснила:
– Только у последних, – усмехнулась собеседница, демонстрируя белые зубы. – Но мест к тому времени может не остаться. Оттого и бегут.
– Ты не бежишь, – заметила Ани, прищурившись и изучая светловолосую, не уступающую в красоте иллюзии, девушку. Было в ней что-то близкое самой Ани. Печаль? Грусть? Усталость… Она выглядела измученной, хотя ее двойник лучился энергией. Однако…
– Ты тоже, – вернула шпильку девушка и пояснила: – Алхимики начинают на четыре часа позже, а в лицей берут не по результатам экзаменов, а по выписке из императорского банка. Если сомневаешься, что поступишь в академию, стоит идти в числе первых. Так больше шансов, что успеешь податься к алхимикам.
– А как же лицей?
– Только платные места, – развела руками девушка. Под иллюзией она еще и хмыкнула уничижительно, но не положено случайной собеседнице знать таких подробностей, а потому Ани решила проигнорировать реакцию незнакомки. – О, кажется, сейчас наведут порядок.
И верно. Стоило рядом с седым появиться еще двум мужчинам, как толпа затихла и обезумевшие от тяги к знаниям поступающие послушно начали формировать очереди.
– Мне пора, – кивнула девушка на закручивавшуюся людскую улитку и исчезла. Ани хмыкнула и поспешила влиться в поток.
Что ж, посмотрим, так ли сладок плод учения, как его описывают.
Ани зевнула. Отчаяние и безысходность накатывали на нее с каждым падающим на дорожку пожелтевшим листом. Вот и сейчас очередной летун бесшумно соскочил с развесистого клена под аккомпанемент протяжного воя. Выли те, кому, по-хорошему, следовало бы уже смириться с неизбежностью бытия и отбыть почивать, но их отчего-то перспектива вечного отдыха не прельщала.
Дела у них, дескать, остались. Вопросы нерешенные, завещание ненаписанное, родственники непроклятые и состояние не пожертвованное. Кому? Разумеется, Ее Темнейшеству. Кому же еще можно деньги жертвовать на пороге смерти.
Ани зевнула, махнула рукой, и очередной лист не упал. Попросту не смог, скованный чужой, более весомой волей. Потянувшись, девушка скинула со стола чернильницу и, не обращая внимания на растекающуюся лужу, вышла из-за стола.
Открывавшийся из окна вид не радовал совершенно. Лабиринт, тянувшийся от самой ограды, за ночь так и не исчез. Его обитатели и не думали добровольно уходить, а сил на беседы с ними у нее не было. Кончились, иссякли, хоть рушь до основания эти вечнозеленые изгороди, только толку с этого… Сейчас под окнами самые стойкие горланят, а так будут – все.
– Госпожа? – Дверь распахнулась, являя невысокую очень бледную девушку в черном одеянии со множеством кружев и оборок. – Я могу вас оставить? На время. Он, – девушка сделала паузу, будто обе собеседницы и без уточнений понимали о ком идет речь, – должен был вас просить.
